Кэрил Уилсон - Сегодня и всегда
Брэндэн посмотрел на потолок, а потом обратил к ней свой взгляд, в котором отражались недоверие и душевная боль.
– Ты все никак не можешь оставить прошлое в покое. Все ворошишь его, ищешь какую-то правду. А ты не боишься испугаться того, что найдешь?
– Я всегда боюсь, имея дело с тобой. Однако я не трусиха, и не позволю страху управлять моей жизнью.
Моего отца хватил удар, когда он узнал о нашем браке, и, я думаю, что это из-за Сары. Есть и другая причина, и она тебе известна.
– Твоего отца убьет его собственная вина. От меня не требуется даже и пальцем пошевелить.
Она выпрямилась и направилась к двери, но он преградил ей путь.
– Я хочу рас…
– Расторжения брака не будет, – твердо отрезал он.
– Я отказываюсь жить с тобой как жена. – Она потянула было за ручку двери, но он захлопнул ее, яростно пнув ногой.
Потрепав ее по щеке, Брэндэн сказал:
– Да ты и не хочешь на самом-то деле уходить от меня.
– Не касайся меня, Брэндэн! – Кортни опять кинулась было бежать, но он поймал ее и перекинул через плечо, как мешок с картошкой.
Она колотила его и извивалась, как червяк.
Он швырнул ее на ковер, запер дверь на ключ, сел в кресло и стал наблюдать за ней. Кортни с растрепанными волосами встала перед ним.
– Посмотри только, что ты со мной сделал, ты, ненавистный, проклятый…
– Ублюдок, – договорил он с шумным вздохом. – Я не могу понять вас, мадам. Наш союз освящен церковью. А ты хочешь его разорвать? Этого не будет. Ты должна дать мне наследника.
– Ты бесчувственный осел. Ты хочешь ребенка без любви? Ты не способен любить. И что же я теперь должна делать? Родить тебе ребенка и исчезнуть? Я не согласна. Мне от тебя ничего не нужно, кроме развода. – Она пошла за ширму. – Даже если мы будем тысячу лет стараться, мы не достигнем доверия и уважения в отношениях между нами.
– Оставим в стороне доверие и уважение, Корт. Я не рассчитывал на это, когда женился на тебе. Ты хотела погубить меня, а попалась сама. У меня будет наследник и, как только ты забеременеешь, я уйду из твоей постели, если ты того пожелаешь. Так что… Он отбросил в сторону ширму и взял на руки ее, обнаженную. – Быстрейший способ избавиться от меня – это согласиться со мной.
– От тебя не может родиться сын. У него вздулись желваки на челюсти.
– Вы, мадам, мстительная сука, но ты моя сука и ты ощенишься в течение года, даже если мне для этого придется привязать тебя к кровати. У нас с тобой есть брачный контракт, и я его использую в полной мере. Когда ты родишь мне сына, ты можешь оставаться или уходить, – но без сына.
– Ну и мерзавец же ты!
– Мой сын – это все, что меня заботит. Ты – только средство для этой цели.
– Я не племенная кобыла. Я убью себя.
– Тогда давай. Действуй. – Он протянул ей свой нож, но она отшатнулась от него… – Ну что же? Не хватает смелости? Нет, ты не похожа на свою сестру. Тот, кто выжил, ценит жизнь. Жажда мести заставляет тебя жить, да? Мне это знакомо.
Она извлекла клинок из ножен и приложила его к своему запястью. Шло время, он наблюдал за ней с каменным бесстрастным выражением лица.
– Ну, давай, давай. Сара гордилась бы тобой.
Ее рука дернулась, как в параличе, и клинок со стуком упал на пол. Упав на колени, она лизнула тоненькую красную полоску на запястье и забилась в истерике.
Боже мой! Этот человек определенно способен довести ее до сумасшествия.
Он опустился на колени рядом с ней, взял ее на руки и отнес на кровать.
– Вот видишь, дорогая, в конце концов, я оказался прав. Наши отношения имеют самостоятельную жизнь, отдельную и продолжительную. И глупо это отрицать. Что бы ты ни говорила самой себе, твое сердце принадлежит мне. И давно – уже многие месяцы.
Он, конечно, был прав. Их разлука была испытанием, и он победил в нем. Ее чувства к нему не ослабли. Все надежды на противостояние ему рассыпались в прах при первом прикосновении его губ к ее шее. Кортни отдалась его губам, его страстным поцелуям.
Он положил ее на спину и стал ласкать ее всю – живот, женское место. Она подняла ноги навстречу ему.
– Твой разум говорит мне «нет», а тело говорит «да». Ты вся в поту. – Он прижался к ней, и она застонала, раздвинула губы, чтобы впустить его язык. – Позволь мне любить тебя. – Брэндэн провел пальцем по ее щеке.
– Все, что есть между нами, это то, что происходит сейчас в этой постели. Ты не можешь уйти от меня, так же, как и я от тебя. Мы связаны с тобой прочнее, чем связал нас закон и – даже страсть. – Он взял в ладони ее лицо. – Я уехал на край земли, чтобы забыть тебя, и не смог.
Она его не отталкивала. Она дрожала, трепетала под его ласками.
– Ты будешь матерью моего сына, – проговорил он, вонзаясь в нее.
Здесь, в брачной постели, не существовало ни жизни, ни смерти, ни любви, ни ненависти. Здесь сгладились все противоречия, здесь все перемешалось в тот момент, когда его семя выплеснулось в ее лоно.
Он был прав. Она принадлежала ему – этой ночью и навсегда.
Кортни спала, уютно устроившись в его объятиях. Ей снилось, что он пришел к ней, призрачный любовник, и покрыл поцелуями каждую частичку ее тела. Ее разум протестовал даже тогда, когда тело снова требовало облегчения. Она твердила его имя, просила унести ее далеко-далеко, за мечты, за облака, туда, где нет ни жизни, ни смерти, ни реальности.
Это то, что ей снилось.
Между тем мало-помалу сон становился явью. Темный призрак навис над ней, вдавился в ее бедра в поисках пристанища. Ее пальцы блуждали по его телу, она ускоряла движения, внутреннее освобождаясь, пока, наконец, яркая жгучая вспышка не перенесла ее в бестелесное пространство.
Он присоединился к ней – поднял ее на столь желанную вершину – две души, слившиеся воедино навечно.
Навсегда.
Она лежала на нем, ее пальцы теребили шелковистые волосы на его груди. Он поцеловал кончик ее носа.
– Расскажи мне всю правду о Морин, о моем отце, о Саре, – попросила она, – ну, пожалуйста.
– Сара мертва, Корт, а мы с тобой очень даже живы. Я не могу ежедневно уверять тебя, что я никогда не дотрагивался до твоей сестры. Хочешь – верь, хочешь – не верь.
– Я хочу верить тебе, Брэндэн.
– Тогда, во имя Господа, поверь своему сердцу. Я никогда не смог бы причинить боль Саре.
Трепетный восторг охватил Кортни, когда он провел пальцем линию вокруг ее груди.
– Верь мне.
– Но как же я могу верить тебе, если ты отказываешься рассказать мне, почему так ненавидишь моего отца?
Он молчал.
– Ну ладно. Остановимся на этом. Я верю тебе, и больше не буду задавать вопросов.
При свете дня Кортни осознала цену своей капитуляции. Он так подчинил ее себе, что она уже никогда не сможет расстаться с ним. Так она и будет всю жизнь разрываться между любовью к своей семьей и любовью к этому мужчине.
