Джо Беверли - Тайны ночи
— Да уж. Тем более что никому и в голову не придет подозревать именно ее.
— Совершенно верно. На прислугу никогда не обращают внимания. Но мы уже подъезжаем к Тереку, так что давай маскироваться.
Розамунда подняла руку, прикрывая свое лицо:
— Я не хочу прыщи!
— Нет-нет, никаких прыщей не будет. Мы просто наложим побольше грима.
— И грим я не хочу!
— Ничего не поделаешь, придется потерпеть. — Диана поставила себе на колени деревянный ящичек и открыла его. — Ты — моя госпожа. Богатая дамочка, питающая пристрастие к обильному макияжу.
Все происходящее показалось" Розамунде слишком реальным.
— Но я не люблю краситься! Это выглядит ужасно.
— Подумай, милая, тебе нельзя показывать свои шрамы. Маска сразу же привлечет внимание, а толстый слой грима — дело обычное. Никто на тебя и не взглянет.
Мысли Розамунды тем временем переметнулись на другое.
— Где он? — Она резко села, несмотря на боль в голове. — Что ты с ним сделала? Что?!
— Ничего я с ним не сделала! — Диана вновь заставила ее лечь. — Тише. Он внизу, под ногами. Только не возмущайся. Не могла же я четыре часа подряд подпирать вас обоих! Там ему спокойнее.
Бренд Маллорен служил подушкой у нее под ногами! Он лежал, съежившись в тесном закутке на полу кареты. Слава Богу, Диана подложила ему под голову свернутое одеяло!
— О Боже! — Розамунда подняла ноги, но ей и впрямь больше некуда было их поставить.
— Не волнуйся. С ним все в порядке.
Розамунде пришлось опять опустить ноги ему на плечо. Превозмогая боль в висках, она нагнулась и пощупала пульс на его шее. Редкий, но ровный. К тому же на этот раз Брен-ду не было холодно.
Она выпрямилась:
— Накрой его, пожалуйста.
Диана закатила глаза, но выполнила просьбу подруги, взяв темно-коричневое одеяло из-под второго сиденья и набросив его на Бренда.
— О Господи, — проговорила Розамунда, — в тот раз он был точно в таком же состоянии! — Она испуганно охнула.
— Что?
— Те же симптомы! Он сказал, что никогда много не пил. Значит, в тот раз его тоже чем-то опоили. Да ведь он меня возненавидит!
— И прекрасно. — Розамунда попыталась возразить, но Диана ее перебила:
— Роза, если он тебя возненавидит, то не будет искать.
— Он может возненавидеть меня так сильно, что захочет найти и отомстить.
Диана в ужасе застыла:
— К тому же он Маллорен! Проклятие! Тем более надо замаскироваться.
Розамунда шарахнулась от баночек с краской. Ей хотелось только одного — свернуться возле Бренда калачиком и снова уснуть. И проснуться только тогда, когда утихнет боль в желудке и пройдет голова. А может быть, не просыпаться никогда… Нет, ей придется вынести все это — ради Дигби и Венскоута.
— Поможет ли грим скрыть мои шрамы? — усомнилась она.
— Далей показала мне, как им надо пользоваться. — Диана откупорила одну маленькую баночку. — Вот паста, которой замазывают морщины. И шрамы. А ну-ка повернись.
Она наклонила Розамунде голову и принялась густо накладывать грим.
— Я буду как неживая.
— Может быть. Но тебе не придется ни смеяться, ни разговаривать, так что не волнуйся. — Пальцы подруги решительно растирали грим на виске и щеке. — Вот так. Почти не видно.
Взяв другую баночку, Диана покрыла все лицо Розамунды кремообразным веществом.
— Это, случайно, не свинец? — отпрянула Розамунда.
— Нет! Не дергайся. Теперь уже все знают, как опасны свинцовые белила! — Диана откинулась назад, оценивая свою работу. — Прекрасно. Даже я с трудом различаю твои шрамы, а случайный взгляд их вообще не заметит. К тому же с таким гримом тебя никто не узнает. Ты изменилась, стала старше.
— Замечательно!
— Ничего-ничего. Если я вся в прыщах, то ты можешь побыть старой каргой.
Диана открыла третью баночку.
— Ох, не нравится мне все это, Диана! — призналась Розамунда, которую мутило от запаха жирного крема.
— У нас нет другого выхода.
Диана ухватила твердой рукой подбородок Розамунды и, сосредоточенно закусив губу, попыталась подкрасить бровь. Через мгновение она прокляла все на свете, открыла окно и крикнула кучеру:
— Останови карету!
— Остановить?
— Да!
Карета, дернувшись, встала.
— Что-то случилось, миледи?
— Нет, просто постой несколько минут.
Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Диана принялась за дело. Розамунда ощутила легкие прикосновения кисточки к бровям.
— Так-то лучше, — сказала подруга и быстро подкрасила губы. — Я сделала их тоньше и темнее. Ну настоящая карга!
— Спасибо.
— Всегда рада услужить, миледи. Что еще? Ах да, мушки!
— Хватит! Люди подумают, что я больна оспой!
— И прекрасно. Если они все-таки заметят твои шрамы, то сразу найдут им объяснение. — Она наклонила голову, критически оценивая свое произведение. — По-моему, у меня талант к этому делу. Эй, кучер, поехали!
Когда карета покатила дальше, Диана взяла из ящичка зеркало и поднесла его к лицу Розамунды.
Та увидела в зеркале незнакомку. Белила, черные брови, алые губы и россыпь мушек делали ее внешность вульгарной. Модные дамы и джентльмены не чурались косметики — это составляло часть вечернего туалета, — но здесь был явный перебор. Однако Розамунда знала, что некоторые дамы и впрямь разрисовывают себя таким образом, особенно если хотят скрыть какие-то дефекты, например, шрамы от оспы. Или для того, чтобы создать иллюзию молодости.
— Шрамов совсем не видно, — прошептала она, дотронувшись до щеки. — Как непривычно!
В зеркале виднелись слабые намеки на шрамы, но, как сказала Диана, случайный взгляд вряд ли что-либо обнаружит.
— Тебя просто не узнать, — заметила Диана. — Сейчас я напудрю тебе волосы. Не бойся, это не жирная пудра. Всего лишь немного порошка, чтобы изменить цвет. Я думаю, голубой в самый раз.
— Голубой?
— Полагаю, голубая пудра как раз в твоем вкусе. — Она осторожно напудрила ей волосы, и вокруг Розамунды взвилось облачко пыли.
— Если я чихну, то, наверное, закричу от боли.
Диана удивленно уставилась на подругу:
— От боли?
Только тут Розамунда поняла, что та ничего не знает о ее состоянии.
— У меня раскалывается голова.
Диана поспешно убрала пуховку и помахала руками, пытаясь рассеять густое облако пудры:
— Надо было сказать.
Розамунда откинула голову на спинку сиденья.
— Посмотри, Роза, — попросила Диана, немного подождав.
Розамунда открыла глаза и вновь увидела в зеркале странное, чужое лицо, на этот раз в обрамлении поседевших волос.
— Чудесно! — тотчас воскликнула графиня. — Волосы тусклые, как у твоей мамы. Ты выглядишь лет на десять — двадцать старше.
