Джози Литтон - Фонтан тайн
– Я останусь с гарнизоном, – сообщил он.
– Да, конечно…
Она попыталась понять его и скрыть свое разочарование.
– Но я предпочел бы провести сегодняшнюю ночь в собственной постели. – Очень ровным тоном, как будто речь шла о самых обычных вещах, он добавил: – Я скорее всего задержусь.
– Ну разумеется… Я не жду…
– Жди, Персефона. Ты имеешь полное право. Превозмогая усталость, она раздала оставшийся суп и отставила в сторону пустой котелок. Подошли уже отдохнувшие женщины, которые собирались работать всю ночь.
Полчаса спустя, когда у нее не осталось никаких дел, Персефона незаметно ускользнула из гавани и медленно побрела по дороге, ведущей наверх, к дворцу. В домах, мимо которых она проходила, было темно и тихо. Видимо, люди пытались отдохнуть несколько часов в родных стенах, которые очень скоро им придется покинуть.
Она уже прошла половину пути, когда дорогу ей перебежала серая кошка. Персефона резко остановилась, пораженная тревожной мыслью: что же станет с многочисленными и любимыми питомцами акоранцев? Бывая на Илиусе, она обратила внимание, что в каждой семье есть какая-то живность: кошки, собаки, козы, голуби…
Пока она размышляла, из тени ближайшего дома выскочила девочка лет пятнадцати.
– Мурка, иди сюда! – позвала она.
Кошка остановилась и оглянулась, но, будучи истинной кошкой, не потрудилась прийти на зов. Девочка подхватила ее на руки и прижала к груди.
– Глупая Мурка, я не могу гоняться за тобой всю ночь напролет! Ты должна спать в своей корзинке.
Она почесала кошку за ушком. Та охотно приняла хозяйскую ласку.
Увидев Персефону, девочка смущенно улыбнулась.
– Я не знала, что здесь кто-то есть, – сказала она.
– Я шла мимо – возвращалась к себе, чтобы поспать. Я рада, что ты нашла свою кошку.
– Я тоже. Я бы не пережила, если бы с ней что-то случилось. – Девочка помолчала, потом спросила: – Ваша семья готова к отъезду?
Персефоне не хотелось опять объяснять, что у нее нет семьи, поэтому она кивнула:
– Почти. А твоя?
– Да. Мы собрали все, что смогли! Маме не хочется ничего оставлять, но мы понимаем, что места на лодках ограничены. В происходящее трудно поверить, правда? – выпалила она с детской непосредственностью. – Похоже на какой-то дурной сон. Я все время жду, что вот-вот проснусь.
– Мне бы очень хотелось, чтобы все мы проснулись и поняли, что нам приснился лишь сон. Но к сожалению, нам придется пройти через посланное нам испытание наяву.
Крепче прижав кошку к груди, девочка огляделась и тихо проговорила, словно обращаясь к себе самой:
– Я всю жизнь жила на этой улице и думала, что если выйду замуж, то перееду не дальше соседнего квартала. Ну на худой конец моим новым местом жительства станет остров Лейос. Страшно представить, что все окружающее может погибнуть…
– Не думай так, все будет хорошо, – успокоила ее Персефона.
Поддавшись минутному порыву, она подошла к девочке и обняла ее за плечи. Кошка, жмурясь, поглядывала на них обоих.
– Самое главное – люди… – Она с улыбкой посмотрела на кошку. – Прости меня, Мурка, самое главное – живые обитатели Акоры. Все остальное мы восстановим.
– Рианна… – Из дома вышла женщина средних лет. Увидев девочку, она улыбнулась. – Вот ты где, милая! – Взглянув на Персефону, она спросила: – Все в порядке?
– Да, – заверила ее Персефона. – Мы нашли вашу кошку.
Женщина подошла ближе.
– Вы ведь леди Персефона, я не ошиблась?
– Меня зовут Персефона, но…
– Сайда говорила о вас. Вы… подруга принца Гейвина.
Женщина быстро переглянулась со своей дочерью. Обе понимающе улыбнулись.
– Принц Гейвин – очень симпатичный мужчина, – захихикала Рианна. – Половина моих подружек по уши влюблены в него.
– В самом деле? – невольно вырвалось у Персефоны.
Она не росла в таких условиях, как Рианна и ее подруги, и ничего не знала о детских увлечениях. Любовь пришла к ней в зрелом возрасте и захватила всю ее душу.
Любовь?
Да, любовь.
К чему отрицать очевидное? И потом, она слишком устала, чтобы играть в прятки даже с собой.
– Принц Гейвин – очень хороший человек, – подтвердила Персефона.
Женщина кивнула:
– Нам повезло, что он с нами, особенно сейчас. Попрощавшись с Рианной, ее мамой и Муркой, она продолжила свой путь, который давался ей уже с большим трудом, так она устала. Ухватившись за перила, она кое-как вскарабкалась по ступенькам, где располагались семейные апартаменты. Преодолев невероятно длинный коридор, она наконец подошла к комнате Гейвина. Ни секунды не раздумывая (усталость сделала ее решительной), Персефона толкнула дверь и вошла внутрь.
Комната, погруженная в темноту, освещалась лишь звездным светом, струившимся из окна. Большая кровать манила, но Персефона хотела сначала помыться. На ходу сбросив с себя одежду, она прошлепала по инкрустированному каменному полу в ванную комнату и быстро повернула до отказа краны в душе. Конечно, неплохо принять ванну, но в таком состоянии она могла запросто утонуть. Намылившись, Персефона шагнула под струи воды… а спустя какое-то время очнулась и поняла, что ее голова прислонена к стене душевой кабинки и она практически спит стоя.
Тихо застонав, она выключила воду, завернулась в полотенце и вернулась в спальню. Тех сил, которые у нее остались, хватило лишь на то, чтобы наскоро обтереться и нырнуть под одеяло.
Персефона не знала, как долго она проспала. Ее разбудил шум дождя. Впрочем, нет, шумела вода в душе. Она улыбнулась, сама не зная чему, и вновь погрузилась в сон, но вскоре опять проснулась, почувствовав, как чьи-то сильные руки поглаживают ее тело.
Гейвин ласково и нежно обнимал Персефону, и тепло его обнаженного тела передавалось и ей.
Она не видела его лица, но узнавала его прикосновения и низкий тембр его голоса, повторявшего ее имя.
– Может, мне не стоило тебя будить? – пробормотал он.
Ответ Персефоны удивил ее саму и, как она догадывалась, поверг в шок Гейвина.
– Еще как стоило, – ответила она и взяла в руки, нежно поглаживая, его мужское достоинство.
Наверное, разбуженная таким чудесным способом, она забыла про все запреты. Или, может быть, на нее подействовало то обстоятельство, что в скором времени мир, который она знала, должен коренным образом измениться.
Он засмеялся, сотрясая кровать.
– Утоли мое желание, сладкая Персефона. У меня больше нет сил терпеть.
Она растерянно взглянула на него, а он объяснил:
– Я слишком долго не видел тебя.
Он опустился к ее ногам, взял в каждую руку по ступне и принялся массировать сверхчувствительные подушечки, расположенные под самыми пальцами. От удовольствия по спине Персефоны побежали мурашки.
