Кэти Максвелл - Твоя навсегда
Он даже скривился от отвращения. Нет, она бы так никогда не поступила.
Именно поэтому она и нравилась ему. И еще потому, что в постели с этой девчонкой было очень хорошо. Даже слишком хорошо. Как только Йель подумал об этом, он сразу же захотел ее.
В этот момент голос Фенли ворвался в его сладкие мечтания.
– Прошу прощения, лорд Йель, но его светлость желает, чтобы вы присоединились к нему, – сказал слуга, входя в комнату. – Он уже готов отправиться в путь.
Йель встал со стула. Он еще не вышел из гостиницы, но уже испытывал смертельную тоску и усталость.
– Я – мистер Кардерок, Фенли. Мне не нравится вся эта помпезность.
– Слушаюсь, милорд, – почтительно ответил Фенли. Он держал в руках широкополую шляпу Йеля. Именно в этой шляпе он приехал из Лондона.
Йель глубоко вздохнул. Как же он соскучился по морю и той пьянящей свободе, которую ощущал, находясь на корабле! Там он сам себе хозяин. У двери Йель остановился и посмотрел на Фенли. Он служил в их семье еще при жизни деда Йеля.
– Фенли, – обратился он к слуге, взяв у него свою шляпу, – ты прожил очень долго и, наверное, многое успел повидать.
– Вы правы, милорд.
– Скажи мне, ты понимаешь женщин?
В глазах старика Фенли зажглись веселые огоньки.
– Нет, милорд, – ответил он.
– Именно этого я и боялся, – сказал Йель. – Черт возьми! Похоже, что еще никому из мужчин не удалось понять их до конца, – сказал он и медленно побрел к экипажу. Он ехал в Лондон. Туда, где в юные годы ему довелось пережить столько унижений. Он ехал в этот город вместе с братом, который практически не знал его, и с женой, которая его презирала.
Похоже, ему не придется скучать.
Герцог Эйлборо никогда не путешествовал налегке. За его экипажем, отмеченным фамильным гербом на дверцах, следовал еще один экипаж, в котором размещались слуги, а также складывали багаж. Каждый экипаж сопровождали кучер и лакей. Так было заведено ради безопасности пассажиров. Лакей держал дверь экипажа открытой, ожидая, когда в него сядет Саманта, однако она почему-то медлила. Ей казалось, что как только она сядет в этот экипаж, то навсегда распрощается со своей прошлой – такой знакомой и понятной – жизнью.
– Не спешите. – Герцог взял ее за руку. – Идите спокойно. Шаг за шагом, – сказал он ей приятным низким голосом. – И никогда не забывайте о том, что вы теперь одна из нас. Вас защищают мое имя и моя семья. Держите голову выше.
Этот человек был очень добр. Почему его брат совершенно не похож на него?
– Благодарю вас, – пробормотала она. – Мне сейчас так нужен друг…
– Все будет хорошо, – заверил он Саманту, помогая ей сесть в экипаж.
Внутренняя отделка экипажа изумила ее. Она никогда не видела ничего подобного. Изумрудно-зеленые сиденья, отороченные золотыми кистями, были упругими и мягкими, как пуховый матрас. Мебель была невероятно удобной и роскошной.
Затем в экипаж сел герцог и занял место напротив нее, за ним последовал Йель. Саманта сразу пожалела о том, что не попросила герцога сесть рядом с ней. Теперь уже было поздно.
Ее муж был крупным мужчиной, и его длинные ноги с трудом помещались в тесной кабине. Но еще теснее стало, когда к ним присоединился Фенли. Йель придвинулся ближе к Саманте. Ей почему-то казалось, что в этом не было никакой необходимости.
Он случайно задел рукой ее грудь, и Саманта почувствовала, как напряглись ее соски.
Она забилась в угол и скрестила руки на груди. Интересно, подумала она, когда же воспоминания о том, как она занималась с ним любовью, окончательно сотрутся из ее памяти?
«Нужно думать только о его недостатках», – сказала она себе. Это поможет ей пережить длинную дорогу до Лондона.
Эйлборо выглянул из окна, чтобы попрощаться со сквайром Биггерсом.
– Все готовы? – спросил он, закрыв окно. И, не дожидаясь ответа, постучал по крыше экипажа, давая сигнал кучеру отправляться в путь.
Кучер громко крикнул лошадям, и экипаж тронулся с места. Они ехали довольно медленно, потому что вокруг все еще толпились жители деревни. Саманта помахала на прощание мисс Мейбл и мисс Хетти. Миссис Биггерс шла за экипажем и тоже махала рукой.
Мистер Портер стоял у ворот своей кузни и наблюдал за тем, как оба экипажа проезжают по деревне. Рядом с ним его жена вытирала слезы уголком фартука.
Экипаж проехал мимо церкви и дома викария. Жена викария стояла у открытой двери кухни. Сколько раз Саманта на этом же самом месте наблюдала за тем, что происходит в Спрауле!
Они миновали кладбище, фамильный склеп семьи Эйлборо, а потом и могилы ее родителей. Саманта молча помолилась за упокой их душ и попросила их благословить ее, ведь с этого дня у нее начиналась новая жизнь.
В этот момент кто-то прикоснулся к локтю Саманты и, повернувшись, она с удивлением обнаружила, что это был герцог. Он протянул ей свой носовой платок. Она взяла его и от всей души поблагодарила герцога. Саманта понимала, что чем больше она восхищается его добротой, тем сильнее и сильнее хмурится Йель.
Эйлборо посмотрел на недовольное лицо брата и улыбнулся Саманте. Она улыбнулась ему в ответ. Герцог нравился Саманте. Она даже решила, что ему можно доверять.
Йель громко прокашлялся, как бы напоминая им о своем присутствии. Опустив глаза, Саманта украдкой взглянула на своего мужа. Отвернувшись от них, он смотрел в окно. Однако она понимала, что он внимательно следит за всем, что происходит в экипаже. Он пошевелился, и его нога коснулась ее ноги. И хотя сердце Саманты учащенно забилось, она осторожно отодвинулась от него.
– Йель, расскажи нам, чем ты занимался все эти одиннадцать лет? – обратился к нему Эйлборо.
– Всем понемногу, – злобно огрызнулся он. Саманта посмотрела на герцога, а затем подняла глаза к потолку, возмущаясь несносным характером своего мужа. Герцог улыбнулся ей в ответ.
Заметив это, Йель спросил:
– Я сказал что-то смешное?
– Нет, брат, – ответил Эйлборо.
– Ваша светлость, поскольку он явно не в духе и, похоже, не ответит на ваш вполне естественный вопрос, – бархатным голоском пропела Саманта, – будьте любезны, расскажите нам о своем новорожденном сыне.
Саманта, похоже, коснулась излюбленной темы Эйлборо. Он подробно рассказал о каждом из трех своих сыновей. Он очень гордился ими. Герцог также не скрывал и того, что он сильно привязан к своей жене Марион. Было видно, что он ее просто обожал и поэтому говорил о ней так же долго и подробно, как и о своих сыновьях. Они назвали младшего сына Чарльзом, в честь ее отца.
Как только Эйлборо начал рассказывать о своей семье, Йель сразу же закрыл глаза. Однако Саманта прекрасно понимала, что он только притворяется спящим.
