Анна Грейси - Случайная свадьба
Мэдди поставила на стол миску с подсоленной горячей водой, принесла чистые тряпки и бальзам для лечения порезов. Вода выплеснулась через край, но она и внимания на это не обратила.
— Это правда?
Руки, смывавшие кровь, перестали двигаться.
— То, что я Нэш Ренфру? Да, это правда.
Он вытер руки о полотенце.
Мэдди, слишком расстроенная, чтобы встретиться с ним взглядом, посмотрела в сторону.
Итак, Он Нэш Ренфру — брат графа, хозяин ее жилища. Ее лендлорд.
И при этом лжец, каких мало!
— Давно ли вы это узнали?
Он сложил полотенце и кинул его на стол. Как будто его аккуратность могла каким-то образом умиротворить ее.
— Со времени вчерашнего визита Харриса.
Значит, он предпочел не говорить ей, сердито подумала она.
— Это случилось внезапно, — продолжал объяснять он, не замечая ее состояния. — Когда Харрис назвал некоторые имена: мое, моего брата Маркуса и дядюшки Джаспера, —это как будто сняло в мозгу какую-то блокировку, и все вдруг встало на свои места.
Он улыбнулся ей, как будто приглашая порадоваться вместе с ним.
А она смотрела на грязную воду в миске, и ей хотелось вылить эту воду на его красивую головушку. Неужели ему не понятно, в какое положение он ее поставил? И какой глупой заставил себя почувствовать?
И какой обиженной?
А эти ласки, эти нежные поцелуи... Она рассказала ему о своем прошлом. О своей жизни во Франции... Они вместе похоронили пчел, вместе работали на погубленном огороде — и все это время он знал...
— Итак, к вам вернулась память — как это приятно! — но почему вы не сказали?
— Я хотел сказать, но...
— Но — что?
— Но вы ушли, а к тому времени как вернулись, я решил, что будет лучше, если вы не будете знать, кто я такой.
— Умоляю вас объяснить, почему вы так решили, — сказала Мэдди, которой пришлось сесть на собственные руки, чтобы они не сжимались в кулачки.
— Я хотел узнать, что затевает Харрис.
Она презрительно фыркнула:
— А я, конечно, сделала бы все, что смогла, лишь бы вы не узнали этого?
— Отчасти. Ведь вы хотели, чтобы я уехал.
— Понятно! Значит, я все это время была права — это была взятка, для того чтобы вам позволили оставаться здесь!
Он озадаченно взглянул на нее.
— Вы это знали.
— Нет! Я думала, что это объясняется вашим нежеланием переехать к викарию.
Она была слишком сердита и обижен, чтобы оставаться с ним в одном помещении, поэтому встала и направилась к двери.
— Вам необязательно перебираться к викарию. Можете отправляться в свой собственный дом — в поместье Уайтторн-Мэнор, оно менее чем в двух милях отсюда. Там десяток кроватей на выбор, а также куча слуг, чтобы позаботиться о вас. — Она широко распахнула дверь. — Но вместо этого вы предпочли скрыть от меня, кто вы такой, и подкупить меня, а затем, после всех этих предосторожностей, раскрыть свою личность единственному человеку в деревне, который желает мне зла!
Она схватила с крючка плащ и ушла, захлопнув за собой дверь.
Какой же дурочкой она была! Доверчивой дурочкой! Скоро вся деревня узнает о том, что он вскочил с ее постели полуодетый и без сапог. Средь бела дня! Вскочил, чтобы защитить ее честь!
Ее честь! Сильно сказано! Он даже понятия не имел, в какое положение ее поставил.
Никто не поверит тому, что она невинна, что между ними ничего не произошло, кроме того, что глупенькая Мэдди Вудфорд отдала свое сердце в обмен на несколько нежных поцелуев.
Поцелуев, которые лживый распутник подарил легковерной девушке.
Деревенские жители подумают самое плохое. И каждый решит, что она пыталась заманить владельца поместья, чтобы заставить его жениться на ней. Но ничего не вышло.
Мужчина в таких случаях никогда не страдает, его никто не винит. Виноватой всегда бывает женщина.
Она быстро шла, почти бежала, сама не зная, куда направляется. Потом вдруг остановилась, поняв, что направляется в свое любимое местечко, где обычно делилась своим бедами с пчелами, — к ульям.
Но ульев больше не было и не было больше пчел, которым можно было бы поведать о своих бедах. Бабушки тоже больше не было, а ее собственная жизнь была в развалинах.
Она расплакалась.
В полном унынии, чувствуя, как жестоко обошлась с ней жизнь в очередной раз, она сидела на холодной каменной скамье, и по щекам ее катились слезы. Сколько времени прошло с тех пор, как она позволила себе как следует выплакаться? Она не помнила. Возможно, она не плакала со дня похорон бабушки. Или с тех пор, как в последний раз заперла их коттедж. Об отце она так не горевала. Его смерть была большим облегчением для всех.
Мэдди плакала до тех пор, пока не осталось слез.
Потом она глубоко вздохнула и поднялась на ноги — спокойная и усталая. Слезы пошли ей на пользу. Она направилась по тропинке, бегущей вдоль леса. Это было ее излюбленное место для прогулок: с одной стороны шумел лес, с другой — простирались зеленые склоны холмов. А если подняться наверх, то с вершины холма можно было любоваться видами в нескольких направлениях сразу. Она любила бывать в этом месте. Открывающиеся виды помогали ей взглянуть на свои проблемы в перспективе.
На деревьях зеленели почки. В полях пробиваясь из-под снега, цвели подснежники, изящные головки которых кивали на ветру словно застенчивые девушки. На одном из полей она увидела пару ягнят, ярко-белых на фоне зеленой травы, которые, стоя на длинных неуклюжих ножках, сосали своих маток, тряся от удовольствия хвостиками. Весна чувствовалась повсюду.
Но она не ощущала прилива сил. Она была измучена и опустошена.
Взобравшись на вершину холма, она вдохнула чистый холодный воздух. Все варианты ее дальнейших действий лежали перед ней: в одном направлении виднелась деревня, в другом — Уайтторн-Мэнор, а еще дальше к северу находился Файфилд-Плейс... Файфилд-Плейс и мистер Хьюм.
Из деревни ей придется уехать. Возможно, это было проявлением слабости с ее стороны, но она не вынесла бы шепота за своей спиной и того, как отворачиваются от нее при встрече ее новые друзья. Раньше у нее никогда не бывало подобных друзей. Во Франции они всегда соблюдали дистанцию в общении с ними.
Дети тоже пострадают от ее погубленной репутации. Нет, остаться здесь она не могла.
У нее было пятнадцать фунтов. Этого, конечно, недостаточно, чтобы начать жизнь заново. Единственным, что помогло им выжить здесь, была номинальная арендная плата за коттедж, назначенная сэром Джаспером. И хотя она не сомневалась, что Нэш с уважением отнесется к договоренности с сэром Джаспером, она не сможет здесь оставаться.
