Эдит Лэйтон - Постой, любимая
Как и ему. Он должен жениться на женщине из уважаемой семьи, чтобы навсегда забыть, что он никто.
Одним гибким движением Эймиас поднялся на ноги.
Эмбер соскользнула с кровати и тоже встала.
Она привела себя в порядок, только волосы оставались распущенными, обрамляя ее побледневшее лицо. Эймиас сжал пальцы в кулаки, борясь с желанием заключить ее в свои объятия. Перчатки напомнили ему об ухищрениях, к которым ему приходилось прибегать, и впервые в жизни он был рад этому напоминанию. Если он коснется ее сейчас, то не сможет остановиться.
— Мне нужно идти, — сказал он. — Когда-нибудь, оглянувшись назад, вы будете рады, что у меня хватило чести хотя бы на это. Никто, кроме нас с вами, никогда не узнает, что здесь произошло, по крайней мере, от меня. Ни Тремеллин, ни Грейс, если, конечно, вы не расскажете им сами. Я никогда не заговорю об этом, но я никогда не забуду добрую и великодушную женщину, которая предложила мне утешение, не понимая, что есть вещи, которые не следует предлагать недостойному человеку. Спасибо, Эмбер. И, пожалуйста, простите меня, если сможете.
Он нагнулся и коснулся губами ее щеки. Этот невесомый поцелуй чуть не поколебал его решимость. Эймиас выпрямился и, не дав ей шанса что-либо сказать, шагнул к двери. Распахнул дверь и вышел, прежде чем мог передумать.
Снаружи по-прежнему лил дождь. Запахнув плащ, Эймиас бросился к пристройке позади сторожки, где он оставил свою лошадь. К тому времени, когда он доберется до гостиницы, на нем не останется сухой нитки. Но он должен бежать отсюда, и чем, скорее, тем лучше.
Эймиас забрался в седло и поскакал навстречу буре, ни разу не оглянувшись назад, хотя все его мысли были заняты женщиной, которую он оставил позади.
После его ухода Эмбер села у окна и просидела, глядя в темноту, до самого рассвета. Но даже тогда она не спешила возвращаться домой. Она больше не была уверена, что имеет право находиться там. За долгие часы ночного бдения она вынуждена была признать, что никогда не чувствовала себя так легко и естественно, как в объятиях лжеца и бывшего каторжника. Что бы она ни говорила, охваченная стыдом, смущением и неизбывной печалью, она так и не сказала ему правды, о которой он, возможно, догадывался. Она отдалась бы ему, если бы он только попросил.
Глава 14
Солнце уже взошло, когда Эмбер направилась домой. Она шла туда, потому что ей было больше некуда идти. Шагая к дому Тремеллинов, она пыталась решить, как себя вести, когда ей расскажут об обмане Сент-Айвза, но так ничего и не придумала. Ладно, она разберется с этим по ходу дела. У нее была слишком беспокойная ночь, чтобы думать над этим сейчас. Эмбер подняла голову к солнцу и сделала глубокий вдох. Буря очистила воздух, и он благоухал свежестью. Море успокоилось и переливалось в лучах утреннего солнца. Погода идеально подходила к ее настроению: она тоже пережила эмоциональную бурю и должна жить дальше.
При всем желании Эмбер не могла винить Эймиаса Сент-Айвза в своем теперешнем состоянии. Как никто другой, она понимала его тягу к респектабельности и покою после переменчивой, полной бурных событий жизни. И потом, он причинил ей не больше вреда, чем она позволила.
И все же она чувствовала себя опустошенной и оцепеневшей. Должно быть, ее сердце разбито, предположила Эмбер. Она не сознавала, насколько увлечена Сент-Айвзом, пока он не коснулся ее. А теперь он исчез, забрав с собой все ее надежды. Он не только отверг ее, но и подтвердил ее худшие опасения относительно ее будущего. У нее нет ничего, кроме того, чем одарила ее природа, и ей не на что надеяться. Эмбер вздохнула и ускорила шаг. Ничего, она справится.
Она будет охать и ахать, разговаривая с Грейс, и цокать языком, слушая рассказ мистера Тремеллина о его стычке с Сент-Айвзом. И жить дальше, потому что ей больше ничего не остается, хотя она никогда еще не чувствовала себя такой ничтожной и неуверенной в себе.
Добравшись до дома, Эмбер постаралась взять себя в руки. Она вошла через заднюю дверь и повесила плащ на крюк у двери. Затем проследовала в кухню и замерла на пороге, изумленная увиденным.
Помимо кухарки, там находились Грейс с отцом. Они сидели за кухонным столом и завтракали. В это время Грейс обычно спала, а мистер Тремеллин поднимался с рассветом и уходил из дома, чтобы проводить свои суда в море, так что они редко завтракали вместе. Самым удивительным было то, что, увидев Эмбер, они оба одарили ее широкими улыбками.
— Доброе утро! — радостно воскликнула Грейс. — Прекрасная погода, правда?
— Ты умница, что осталась ночевать в сторожке, — заметил Тремеллин. — Буря разыгралась не на шутку. Как спалось?
— Так себе, — отозвалась Эмбер. — Было слишком шумно из-за ветра и дождя. Но у вас такой веселый вид. Что-нибудь случилось?
Грейс обменялась сияющим взглядом с отцом.
— Скажи ей.
— Мне кажется, — улыбнулся он, — тебе следует сделать это самой.
— Хорошо, — согласилась Грейс, подскочив на сиденье. Она чуть ли не прыгала от ликования. — Эмбер! Только представь! Я выхожу замуж.
Эмбер повезло, что она стояла у раковины. Изумленно уставившись на Грейс, она попятилась назад, и только раковина спасла ее от падения.
— Замуж? — ахнула она.
Неужели он все-таки вернулся сюда прошлым вечером? Из-за дождя она не могла видеть, куда направился Сент-Айвз, покинув сторожку. Неужели он придумал какое-то оправдание и нашел доводы, позволившие вернуть расположение Тремеллина? Как ему это удалось? Хотя если вспомнить, как легко он склонил ее на свою сторону, то остается только удивляться, почему он не сделал этого сразу.
Но чтобы отправиться из ее объятий прямиком к Грейс? Ее пронзила дрожь. Это пошло, мерзко и непростительно. Хотя вряд ли он нуждается в ее прощении. Одно ясно: она не может здесь больше оставаться. Она не сможет жить, помня, что было между ними, и, сознавая, что это может повториться.
— О Боже! — воскликнула Грейс. — Тебе плохо, Эмбер? Я не думала, что ты так отнесешься к этому известию.
— Я… я просто удивлена, — пробормотала Эмбер. — Признаться, я не была уверена, что мистер Тремеллин даст согласие. Я хочу сказать, так быстро.
— А почему бы ему не согласиться? — спросила Грейс, бросив обеспокоенный взгляд на отца. — И почему ты считаешь, что это слишком быстро?
Эмбер тоже перевела взгляд на Тремеллина. Неужели он не рассказал Грейс о признаниях Сент-Айвза?
— Грейси, — хмыкнул тот, — ты забыла, что Эмбер отсутствовала всю ночь и половину утра. Она не знает, что случилось'. Она думает, что мы говорим об этом проходимце Сент-Айвзе. Да, Эмбер, ты правильно угадала. Я отказал этому негодяю, когда он попросил разрешения ухаживать за моей дочерью. Парень оказался лжецом и к тому же бывшим преступником. Он был на каторге! Можешь себе такое представить? И у него хватило наглости… ухаживать за моей Грейси! Я вышвырнул его из дома, можешь быть уверена. Велел убираться и забыть сюда дорогу. Ему еще повезло, что я не пристрелил его на месте. Но не прошло и часа после его ухода, скатертью ему дорога, как прискакал юный Тобиас. В такой дождь, представляешь? Ворвался в мой кабинет, расплескивая воду, как вытащенная из воды рыба, и заявил, что намерен довести до моего сведения, что у Грейси есть кое-кто, готовый отдать за нее жизнь. Так и сказал, да еще стиснул кулаки при этом. Он, видите ли, все решил, собрался с духом, отрепетировал речь и не может ждать более ни минуты. Да еще Сент-Айвз подлил масла в огонь своими ухаживаниями. Бедняга испугался, что я позволю этому типу увести у него из-под носа любовь всей его жизни, — усмехнулся Тремеллин и добавил: — Нахальный щенок.
