Шелли Брэдли - Его непокорная невеста
– Вы Куэйд О'Тул, насколько я понимаю?
– Вы знали, что она принадлежит мне, еще до того, как женились на ней.
– А теперь она моя жена перед законом и перед Богом.
В глазах Куэйда вспыхнула злоба:
– Уберите от нее свои грязные руки, мерзкий англичанин!
– Завяжите этому наглецу рот, – приказал Беркленд и повернулся к Кирану, который сжимал кулаки, готовый броситься на О'Тула.
В зале наступила тишина.
Стражник завязал рот Куэйду тряпкой.
– Начнем.
Беркленд зачитал обвинения в убийстве англичан, которые вменялись в вину первому из мятежников. Парламент позволил обвиняемому высказаться в свою защиту, дав ему на это пять минут.
Однако Беркленд взмахом руки прервал речь мятежника.
– Что скажете, господа?
Все проголосовали за смертный приговор. Киран поддержал это решение.
Таким же образом разобрались с остальными мятежниками, и всякий раз исход был одинаков.
О'Тулу, который все это время не мог говорить, развязали рот и дали возможность высказаться в свое оправдание.
– Уверяю вас, я не сделал ничего плохого.
– Вы отрицаете, что убили двух солдат-англичан? – спросил Беркленд.
– Я только не позволил им украсть моих овец и изнасиловать мою сестру!
– И для этого вам потребовалось ударить мечом в живот одного и в горло – другого?
– Они тоже были вооружены, и если бы я не опередил их, они пустили бы в ход свои мечи.
Беркленд окинул О'Тула недоверчивым взглядом:
– У вас имеются доказательства, что эти овцы принадлежали вам?
– Нет, но это были мои овцы.
– Так, ясно, – проговорил Беркленд. – А ваша сестра… Чем вы можете доказать, что она не принимала этих добропорядочных англичан в своей постели по своему собственному желанию?
– Да она кричала на весь дом!
– Возможно, она так громко кричала от удовольствия, – усмехнулся лорд Батлер.
– Ни одна порядочная ирландская женщина не получит удовольствия, лежа в постели с англичанином, – резко заявил О'Тул, бросив выразительный взгляд на Кирана.
Желая позлить О'Тула, Килдэр пожал плечами и улыбнулся.
Разъяренный мятежник хотел на него наброситься, однако стражники остановили его, и один из них ударил Куэйда в живот.
– Довольно! – объявил Беркленд, а затем повернулся к остальным: – Каково ваше решение, господа?
– Казнить его! – в один голос выкрикнули лорды.
У Кирана перехватило дыхание. Да, он не испытывал симпатии к О'Тулу, но этот человек был дорог Мейв. И Киран сомневался, что его участие в приговоре ее бывшему жениху будет встречено Мейв с пониманием. Киран боялся разрушить еще столь хрупкое доверие, достигнутое им в его отношениях с Мейв. Он слишком ею дорожил. К тому же, если О'Тул говорит правду, он вынужден был обороняться и не заслуживал смерти за то, что совершил.
Лорды повернулись к Килдэру, ожидая его вердикта.
Повинуясь порыву, Киран хотел сказать, что заберет Куэйда с собой в Лангмор и там разберется с ним с глазу на глаз, начиная с того, что познакомит его со своими кулаками. Однако он передумал. Такое решение нельзя было бы назвать разумным, потому что в этом случае Куэйд снова появился бы в жизни Флинна и Мейв и встал у Кирана на пути. Это было слишком рискованно.
Киран стиснул зубы. Hex, он не трус, черт возьми! На войне всегда приходится принимать важные решения, и зачастую эти решения непростые. Ведь Киран – воин. И это его долг. И если речь шла о мятежниках, он не сомневался, лишать их жизни или нет.
Однако Киран понимал, что, если Куэйд умрет сегодня, Мейв будет вне себя от гнева и он ничего не мог сделать, чтобы все это остановить.
– Казнить, – пробормотал он наконец, мысленно ругая Ирландию.
Три дня спустя Киран вернулся в Лангмор. Когда он добрался до замка, было далеко за полночь. Утром ему придется сообщить Мейв правду о смерти О'Тула. Он со страхом думал об этой минуте, прекрасно понимая, что Мейв возненавидит его за то, что он принимал участие в казни ее бывшего жениха.
А сейчас ему хотелось только одного – увидеть Мейв – и еще – чтобы перед его мысленным взором больше не стояло лицо О'Тула, не дрогнувшего в свой последний час.
Пробравшись к себе в спальню, Киран был приятно удивлен, увидев Мейв в своей постели. Он подошел к ней, держа в руке горящую свечу. Мейв безмятежно спала, свернувшись калачиком, в одной ночной сорочке. Ее длинные волосы были заплетены в косу.
Ему хотелось быть рядом, и Киран сел возле нее. Он дотронулся до ее плеча, а затем ласково провел рукой по ее щеке.
Желание мгновенно охватило его, но мрачные мысли, вертевшиеся в голове, не давали ему покоя. Ему было страшно подумать о том, что Мейв не станет даже разговаривать с ним, как только он сообщит ей всю правду. Она больше не будет так лучезарно улыбаться, как раньше. Киран осознавал, что никакие объяснения с его стороны не смогут ее успокоить.
И он будет тосковать по ней еще больше, чем когда находился в Дублине. Там их разделяло только расстояние. Здесь их будут разделять разные взгляды и убеждения. Мейв не изменит свои взгляды, а он свои, даже при желании. И это будет куда мучительнее, потому что он будет видеть ее каждый день, но не сможет держать ее в объятиях по ночам. Она больше не будет ему нежно улыбаться.
Никогда.
Мейв застонала во сне, и только в этот момент Киран спохватился, что слишком сильно сжал ее руку в своей.
Мейв открыла глаза.
– Вы вернулись. Когда? – пробормотала она сонным голосом.
На Кирана нахлынула волна нежности. Неужели она волновалась о нем? Эта мысль доставила ему радость.
– Только что.
– Наверное, вы очень устали.
Он и сам так считал всего несколько минут назад. А теперь он мог думать только о Мейв.
– Сейчас, когда я рядом с вами, всю мою усталость как рукой сняло.
Не удержавшись, Киран бережно взял Мейв за подбородок и провел пальцем по ее губам. Она посмотрела на него, и ее горящие янтарным огнем глаза потемнели от страсти.
От ее взгляда все тело Кирана вспыхнуло от желания. Да, все эти три дня разлуки он мечтал о том, когда снова обнимет свою дорогую жену. И вот она сейчас перед ним – его женщина – такая теплая и нежная.
Но эта нежная женщина вскоре возненавидит его.
Неспокойная совесть Кирана боролась с его желанием быть рядом с Мейв. После всего случившегося Киран был подавлен и сейчас, как никогда, нуждался в ласках Мейв.
И его совесть отступила.
Наклонившись к Мейв, Киран обнял ее за шею и коснулся губами ее губ. Один раз. А потом еще раз. У ее губ был вкус… Мейв. Вокруг него был запах Мейв – он сразу же узнал его – неповторимая смесь запаха женщины, весны и самой Ирландии. Киран никогда раньше не испытывал ничего подобного. Он уже не может без него обходиться, думал он, целуя Мейв.
