Бал виновных (СИ) - Рейн Леа
– Потому что вчера вечером я напился. Странное в вашей семье отношение к алкоголю.
– Нет… Не думаю, что дело было в этом. Это просто глупо. Надо выяснить все у нее. Пойдем в отель, я потребую, чтобы она все четко объяснила.
– В отель я не вернусь. Если меня там кто-то увидит… То все это закончится плохо.
– Вот еще! – опровергла Альба. – Это твой дом. Никто не может просто так взять и выставить тебя оттуда.
– Владелица может.
– Не глупи, пойдем в машину. Приедем и разберемся во всем, а потом поедем к детективу. Нужно сообщить ему об этом человеке.
Йон не понял как, но у Альбы получилось уговорить его забраться в салон автомобиля и поехать в отель. Ехали молча. Йон теребил уголок окровавленной салфетки, которой была замотана рука, Альба внимательно смотрела на дорогу, а Адель разглядывала мелькающие за окном деревья. Все были заняты разным, но думали об одном – об убийце и документах. Спустя двадцать минут показались бежевые башни отеля, которые заставили Йона поднять голову и посмотреть в окно. Отель отчего-то произвел на него странный эффект – тело дернулось, как в припадке, а в ушах зашумела кровь. Только сейчас он понял, что всей душой ненавидит это место и всех тех, кто там живет.
– Пошлите во всем разбираться, – остановившись у главного входа, сказала Альба.
– Может, сначала ты услышишь от нее все то, что она сказала мне, а потом я вернусь в лес? – предложил Йон, с отвращением поглядывая на здание отеля, переступать порог которого ему сейчас совсем не хотелось.
– Что ты несешь?! – возмутилась девушка.
– Я посижу пока в машине. Поверь, мое появление там ничем хорошим не обернется.
– Ох, – вздохнула Альба. – Ладно. Адель, останься тогда тоже. Я скоро приду.
Она покинула машину и очень быстро скрылась в дверях отеля. А Адель тем временем резко повернулась к Йону с провокационным вопросом:
– А чего ты так боишься туда идти?
– Меня выставили. И я не думаю, что разговор Альбы с доньей Канделарией как-то это изменит.
– То есть она просто вот так взяла и сожгла твои документы?
– Да.
– Очень странно и непонятно. Но знаешь, если донья Канделария не вернет тебя в отель сейчас, ты всегда можешь появиться там как гость. Не пустить они тебя не смогут.
– У меня нет ничего. В том числе и денег. На что я буду жить в этом отеле?
– Тебе повезло, потому что у меня денег много. Могу снять тебе номер, и только пусть попробуют что-то сказать в ответ мне, дочери префекта департамента Орн. Да это же будет международный скандал!
– Даже не думай об этом, – отрезал Йон, немало удивленный таким предложением французской гостьи. – Я не буду жить за чужой счет.
– Йон, подумай хорошо. Ты сам сказал, что у тебя ничего нет. Где ты будешь жить? Они лишили тебя всего, что по праву должно принадлежать тебе! Неужели ты за это не хочешь побороться? – пыталась вразумить его Адель, даже уже не замечая, как свободно они могут друг с другом говорить.
– Я не думаю, что у меня есть шанс выиграть в борьбе с ними.
– А не надо думать. Ты попробуй хотя бы. К тому же много кто будет на твоей стороне.
– Кто, например?
– Ну мы с Альбой это точно. Думаю, донья Беатрис тоже. Возможно, Иван, он ведь твой лучший друг…
– Иван вряд ли, – перебил её Йон. – Вчера мы с ним очень мило побеседовали, и он ясно дал понять, что не желает больше со мной говорить.
– Мы сегодня с ним говорили, и надо сказать, что вел он себя очень странно. Судя по рассказам Альбы о вашей с ним дружбе, я просто не верю, что он стал относиться к тебе как-то по-другому. С ним что-то произошло. И лучше нам выяснить, что именно.
– Ты думаешь, его могли запугать? Купить его точно не могли, я уверен. Но что если его действительно запугали?! – осознал Йон, и ненависть ко всей этой семье чертовых аристократов – его семье – болезненно забурлила внутри. Как они могут вообще так обращаться со своими родными? Пусть другими, выросшими не так, как росли они, но все-таки родными. Что это за люди и где вся их человечность?
– Надо это выяснить. Будь уверен, до правды мы доберемся.
Глава 11. За отель мы ещё поборемся
Альба долго спорила с бабушкой, до хрипоты в голосе убеждала, что Йон имеет такое же право на жизнь в отеле, какое имеют все остальные Гарсиа, с красными от злости щеками она настаивала, чтобы его немедленно вернули домой и попросили у него прощения. Но донья Канделария была непреклонна, отвечая жестким тоном, что возвращать Йона она не собирается. Чем дольше они спорили, тем слабее становились аргументы женщины и тем труднее ей было сохранять свою холодную выдержку, скрывавшую под собой глубокий страх за собственную жизнь.
– Но как вы можете так поступать со своим внуком?! Это же глупо! Выгнать его за то, что он выпил! Да и не где-то на людях, как делает Лукас, а в своей комнате! – восклицала Альба, эмоционально размахивая руками.
– В своей комнате он разгромил мебель. Зачем нам нужен такой неуравновешенный владелец, который наверняка разгромит отель, когда поймёт, что он целиком и полностью принадлежит ему?
– Вы его совсем не знаете! – протестовала девушка. – Это несправедливо! Хотя бы просто позвольте ему жить тут, как и всем нам. Зачем вам его выгонять, ему же совсем некуда идти!
Донья Канделария хотела привести ещё какой-нибудь притянутый за уши аргумент, но ответить не успела, потому что в кабинет разъяренным ураганом ворвалась донья Беатрис, которая прямо с порога начала кричать:
– Как вы могли это сделать! Только что услышала, как Лукас и Хоакин глумились над Йоном в коридоре и говорили, что больше он нас не побеспокоит и что вы об этом хорошо позаботились. Как вы могли! Вы очернили память своего сына Хавьера и память мужа дона Игнасио! Надеюсь, что Бог вас за это накажет!
– Я не позволю говорить таким тоном в моем кабинете! – зарычала донья Канделария, с размаху ударив по столу. Мало ей было негодующей внучки, так ещё и наглая невестка явилась. И обе вдруг решили её обвинять и проклинать. Все-таки она владелица отеля и его временная управляющая, ко всему прочему еще и глава семьи. Не последний она здесь человек, и вправе принимать такие решения, какие по её мнению окажут благотворное влияние на отель и на всю семью. – То, что я сделала, обсуждению не подлежит. А теперь обе уходите прочь! Не желаю вас больше видеть.
– Если вы не признаете Йона снова, то его признаю я, – выставила ультиматум донья Беатрис, и это заявление заставило донью Канделарию сжаться в комок в своём кожаном кресле. Нужно было применять другую тактику, а иначе эта своевольная дама уничтожит весь отель, всю семью и саму донью Канделарию.
– Не смей! Ты не знаешь, к каким последствиям это может привести! – отчаянно воскликнула она, схватившись за сердце и притворившись, что ей плохо. Хотя, впрочем, из-за реальной угрозы эшафота ей действительно было очень паршиво. Страх за свою жизнь буквально съедал её изнутри и заставлял всеми силами хвататься за попытки себя защитить.
– Бабушка, вам нехорошо? О чем вы говорите? Какие могут быть последствия? – забеспокоилась Альба и подлетела поближе к столу.
Донья Канделария вытянула перед собой руку, мол, все в порядке, не стоит беспокоиться, и тяжело выдохнула.
– Хорошо, я расскажу все как есть, – начала говорить она. – Недавно мне пришло анонимное письмо с угрозой, в котором говорилось, что если Йон станет владельцем отеля или вообще будет здесь находиться, то мы все лишимся нашего дома, потому что тогда аноним отнесёт в полицию какие-то документы, подтверждающие, что здание отеля было получено обманом. Если так произойдёт, то мы все окажемся на улице. Я не могла этого допустить, поэтому согласилась на условия анонима – изгнание Йона в обмен на молчание о документах.
– Но… – изумленно прошептала Альба. – Разве это правда? Отель получен обманом?
– Ох, не знаю! – воскликнула донья Канделария, устало спрятав лицо в ладонях. – Зная Игнасио, я не удивлюсь, что это было действительно так.