Энн Стюарт - Танцующая при луне
— Ты всегда был реалистом, дорогой.
— Тем временем, что мы будем делать с нашим маленьким праздником? Мерривезеру и его людям так и не удалось поймать эту девку, и теперь вся деревня буквально затаилась.
— Не стоило тебе отправлять их за ней, — пожала плечами Делайла. — Мы же договорились, что ищем благовоспитанную девственницу, а не какую-то там служанку. Подобная жертва могла навлечь на нас еще больше неприятностей.
— Я не собирался предлагать ее в качестве единственного дара, Делайла, — спокойно заметил Фрэнсис. — Плетеная клетка оказалась чуть больше, чем я предполагал, а на переделку, боюсь, у нас уже нет времени. Там без труда поместится три, а то и четыре человека, и я намерен использовать ее по полной. Благовоспитанная девица, какая-нибудь гулящая бабенка и крепкий парень станут великолепным приношением.
— Не так-то просто заполучить благовоспитанную девицу, — напомнила ему Делайла.
— Зато тебе, дорогая, совершенно нечего опасаться. Ты у нас не то чтобы благовоспитанна и уж явно не целомудренна.
Улыбка, которой наградила его жена, способна была заморозить все вокруг.
— У нас еще несколько дней в запасе, — пробормотала Делайла. — Как-нибудь все уладится. Но наш дар должен обладать исключительной ценностью. У меня есть кое-какие мысли по этому поводу.
— Как и у меня, — кивнул Фрэнсис.
— В нашем деле мы можем рассчитывать на помощь Мерривезера и его сподвижников. Если Габриэль не желает присоединиться к нам, придется, как это ни печально, избавиться от него.
— К чему такая спешка? Что ни говори, он знает о старых обычаях больше, чем любой из живущих.
— А что толку? Он же не желает делиться знаниями. — Гримаска на лице Делайлы стала еще заметнее. — Признаюсь, я очень им недовольна.
— Настолько, чтобы отказаться от планов переспать с ним?
По губам Делайлы скользнула насмешливая улыбка — что и говорить, вопрос был действительно глупым.
— Надеюсь, после того, как мне удастся-таки соблазнить его, он окажется куда восприимчивей к нашим идеям. Вряд ли он откажет мне в моей просьбе — у моих любовников это не в обычае.
— Знаешь, Делайла, порой ты меня просто путаешь. По крайней мере, пообещай мне одну вещь, детка. Устрой так, чтобы я мог понаблюдать за вами.
Мысль об окончательном падении Габриэля вернула Делайле хорошее расположение духа.
— Как я могу отказать тебе хоть в чем-нибудь, любовь моя? — проворковала она.
Фрэнсис улыбнулся в ответ самой чарующей из улыбок:
— Я вне себя от предвкушения.
Наградой ему стал поцелуй Делайлы:
— Вряд ли мы будем разочарованы.
* * *С тех пор как она узнала, в чьей комнате ей приходится спать, Элизабет окончательно утратила покой. Что с того, что просторная спальня была сумрачной и теплой и ни единая вещь здесь не напоминала о том мальчике, который рос когда-то в этих угрюмых стенах. Комната принадлежала Габриэлю. Он спал на этой высокой кровати — может, даже на этом же матрасе. Он стоял когда-то у окна, разглядывая лес и развалины старого аббатства, — совсем как сейчас Элизабет.
Она была буквально одержима им, и мысль об этом не вызывала в ней ничего, кроме страданий. До сих пор она не испытывала ни малейшего интереса к противоположному полу, а теперь вот и думать не может ни о чем другом, кроме этого мужчины.
И дело вовсе не в том, что прежде у нее не было настоящего воздыхателя. В приходе ее отца хватало мужчин разных возрастов и темпераментов, и некоторые из них пытались ухаживать за Элизабет еще до того, как отец ее остановил свой выбор на Эллиоте Мейнарде. Дэниел Петтигрю был добрым, красивым, умным юношей, отчаянно влюбленным к тому же в дочку своего пастора. Роберт де Лейси обладал солидным состоянием и настойчиво выказывал ей знаки внимания.
А она сбегала от них в лес, уклоняясь от их дружеских жестов и теплых улыбок, — до тех пор, пока ее отчаявшийся отец не принял с распростертыми объятиями Эллиота Мейнарда. По мнению преподобного Пенсхерста, человек этот был послан его упрямой дочери свыше.
Лиззи всем сердцем хотела угодить своему отцу. Она желала быть той послушной, преданной дочерью, какой он хотел ее видеть. Что ни говори, она никогда не могла пожаловаться на недостаток любви со стороны отца или Адели. Однако оба они не способны были понять ее мечтательную душу или принять тот факт, что Лиззи не подходила на роль традиционной хозяйки в аккуратном сельском домике.
Благодаря своей неугомонной, непокорной натуре и отсутствию кокетства она и оказалась в конце концов в этом диком и прекрасном месте. Если бы не это, она бы ни за что не встретилась с Темным Рыцарем, который в считаные дни сумел завладеть ее душой. В каком-то смысле это пошло Лиззи на пользу. Она-то наивно считала, что невосприимчива к мужским чарам. Все ее мечтания так или иначе были связаны с лесом. И вот теперь она вынуждена жить на опушке величественного леса, равного которому ей еще не приходилось встречать. И здесь же, в сердце этого леса, обитал Габриэль.
Лиззи грезила о нем. Стоило ей закрыть глаза, и она вновь ощущала прикосновение его сильных рук, чувствовала на губах тепло его поцелуя.
Ничто не могло отвлечь ее от этих навязчивых воспоминаний. Стоило ей лечь в постель, и он являлся ей во сне. Да и наяву все обстояло не лучше. Она бродила по дому, и всюду ей мерещилась тень мальчика, который провел здесь свое несчастливое детство. Лиззи старалась не поддаваться своим эмоциям, старалась забыть о том, что было для нее недоступно. Не нужно думать о запретном — нужно сосредоточиться на том, что станет ее судьбой. Ее жизни суждено пройти вдали от этих лесов, в родном Дорсете. Даже если необузданная, постыдная часть ее души тянулась к лесам и к Темному Рыцарю.
Вечером они вполне прилично поужинали хлебом, сыром и остатками супа, сваренного Габриэлем. После этого Джейн исчезла на конюшне, а Элизабет пустилась бродить по темным холодным коридорам Хернвуд-мейнора в надежде подыскать себе какое-нибудь занятие.
Чем-чем, а любовью к чтению семейство Даремов точно не отличалось. В доме имелась библиотека, однако обтянутые кожей тома не представляли особого интереса. Элизабет не нашла ни одного романа, хотя в доме были женщины.
Лиззи не хотелось возвращаться в спальню Габриэля. Не обращая внимания на протесты Джейн, она перенесла свои вещи назад, в маленькую холодную комнатку под самой крышей. В спальне Габриэля, в шкафу, была своя подборка книг. Лиззи не хотелось вникать в то, что именно он читал, когда был ребенком. Она не желала постигать его разум и душу — ей хватало и тех переживаний, которые доставляли мысли о его теле.
