Кэт Мартин - В огне желания
– Да, но… – Она сделала несколько глотательных движений, поскольку во рту пересохло. – Да, но я думала… я надеялась, что сначала мы получше узнаем друг друга.
– А я надеялся, что вы будете путешествовать с компаньонкой, как подобает незамужней даме. – Возникла напряженная пауза, потом Стюарт улыбнулся. – Я понимаю, вы измучены дорогой, дорогая, и едва оправились от пережитого, но поверьте, я всегда поступаю наилучшим образом. Доверьтесь мне, Присцилла. С сегодняшнего дня вам не придется ни над чем ломать голову, я готов принимать решения за нас обоих.
– Но я всегда мечтала венчаться в церкви! Или хотя бы выйти замуж в присутствии священника!
– Здесь нет церкви, и с этим ничего не поделаешь. По субботам на ранчо проповедует один из работников, получивший азы клерикального образования. Что до священника, тот останавливается в «Тройном Р», когда едет по делам, но и только. Вы ведь знали, что будете жить в глуши, не так ли? – Он снова улыбнулся. – Так что судья Додд для нас сейчас и официальное лицо, и, если угодно, священник. Однако обещаю, что при случае мы непременно обвенчаемся в церкви.
Присцилла больше не проронила ни слова. Она вцепилась в ножку бокала дрожащими пальцами и сделала длинный глоток, надеясь приободриться. Происходящее казалось ей нереальным. Неужели этот человек всерьез полагает, что она выйдет за него, едва переступив порог его дома? Что ей достаточно сказать «да» в присутствии судьи?
С другой стороны, не все ли равно? Рано или поздно придется смириться с неизбежностью и стать миссис Эган. Другого выхода нет.
– Еда восхитительна, – наконец проговорила Присцилла, чтобы заполнить настороженную тишину. – Надеюсь, джентльмены, вы не возражаете, если я поднимусь к себе? Как справедливо заметил Стюарт, дорога утомила меня.
– Ну разумеется, дорогая! – Хозяин дома поднялся и отодвинул стул Присциллы. Когда та встала, два других джентльмена тотчас поднялись.
– На который час намечено… венчание?
– На восемь вечера. – Стюарт торжествующе улыбнулся. – Как только обычный рабочий день на ранчо подойдет к концу, все его обитатели соберутся на праздник.
– Согласно поверью, жених не должен видеть невесту в день венчания, – слабо улыбнувшись в ответ, сказала Присцилла. – Иначе брак будет неудачным. Поэтому я прощаюсь с вами, Стюарт, до часа венчания.
– Абсолютный нонсенс! Мы здесь не верим в приметы. Спите сколько угодно и как следует отдохните, но потом я намерен показать вам ранчо. Ведь вы хотите поскорее познакомиться с вашим новым домом?
– Конечно, – с трудом вымолвила Присцилла. Она направилась было к двери, но Стюарт подхватил ее под руку:
– Я провожу вас, дорогая.
Ей пришлось положить руку на его согнутый локоть, и они проследовали вверх по широкой лестнице. На втором этаже, у двери ее спальни, Стюарт остановился.
– Очень жаль, что не могу дать вам время привыкнуть. Но ведь вы и сами знаете, что так будет лучше.
Присцилла скованно кивнула и сделала шаг к двери, однако Стюарт еще не закончил процедуру прощания.
– Один поцелуй, дорогая. Надеюсь, это не слишком большая вольность со стороны жениха?
Не дожидаясь согласия или даже ответа, он притянул ее к себе и поцеловал. Губы его оказались именно такими, какими она их представляла: прохладными и жесткими. С отчаянием обреченности девушка обвила руками шею Стюарта и ответила на поцелуй, предполагая испытать хоть тень того, что ощущала в объятиях Брендона. Но не почувствовала ничего. Тем не менее ее реакция озадачила Стюарта.
– Не стану ходить вокруг да около, Присцилла. – Он отступил на шаг. – Вы девственница?
Она вспыхнула – огонь охватил ее до кончиков пальцев.
– Разумеется!
– Не обижайтесь, но я имею право знать. Ведь скоро наша первая брачная ночь.
Где все то, что она прочла между строк в его письмах? Где такт, где бережное отношение?
– Будь это иначе, я не приняла бы вашего предложения! – в негодовании воскликнула она.
– Само собой, дорогая, само собой, – рассеянно, но с явным облегчением отозвался он и коснулся ее щеки коротким поцелуем. – Доброй ночи. Спите спокойно.
– Доброй ночи, Стюарт.
Он распахнул дверь, и Присцилла быстро вошла в комнату. Когда дверь закрылась, она уронила руки и беззвучно заплакала.
Глава 9
– Доброе утро, сеньорита Уиллз. – Консуэла раздвинула тяжелые розовые драпировки, впуская в спальню яркие лучи предполуденного солнца. – Я принесла завтрак. Сеньор Эган будет ждать вас внизу через час.
Присцилла откинула покрывало, с удивлением чувствуя, что ничуть не отдохнула, а, напротив, опустошена еще больше, чем накануне.
– Боже мой, как долго я спала! Нужно было разбудить меня раньше. Надеюсь, я не слишком задержала Стюарта?
Мексиканка покачала головой. При ходьбе ее огромное тело колыхалось. Она поставила поднос, накрытый белой накрахмаленной салфеткой, на мраморную столешницу ночного столика. Вид пищи вызвал у Присциллы не голод, а тошноту, хотя яичница с беконом, жареная хрустящая кукуруза и чашка кофе выглядели вполне аппетитно. Ночью она несколько раз просыпалась от неприятных сновидений, и это не улучшило ее настроения.
– Кажется, я не голодна и выпью только кофе.
– Нет уж, так не годится! – всплеснула руками Консуэла. – Ведь сегодня день вашей свадьбы. Нужно как следует подкрепиться. На ранчо Рейна-дель-Роблес все хорошо питаются.
Присцилла через силу улыбнулась. Она снова была в чужой одежде, на сей раз в простой хлопчатобумажной ночной сорочке. Свесив ноги с кровати, девушка машинально заплетала и расплетала кончик толстой косы.
– Приятно слышать, что Стюарт заботится о тех, кто на него работает.
– Да уж, сеньорита, наш хозяин такой.
Консуэла хотела еще что-то добавить, но тут раздался легкий стук в дверь, и она поспешила открыть. Хорошенькая черноволосая девушка стояла на пороге, прижимая к груди несколько платьев, оставшихся от приданого Присциллы. Они были тщательно вычищены и выглажены.
– Это Долорес, моя дочь, – с гордостью сказала Консуэла.
Девушка лет шестнадцати, смуглая, тоненькая, но отлично сложенная, была настолько темноволосой, что гладко зачесанные волосы, казалось, отражали солнечный свет.
– Здравствуй, Долорес, – приветливо промолвила Присцилла. – Рада с тобой познакомиться.
Девушка ответила ей по-испански и при этом так смутилась, что, едва мать приняла платья, тотчас выскользнула за дверь.
– Долорес боится, что вы ее невзлюбите.
Поймав пристальный взгляд черных, как маслины, глаз, Присцилла подумала, что мексиканка пытается получше понять ее. Это ощущение не оставляло Присциллу с момента знакомства с Консуэлой.
