Черил Портер - Время любви
Несмотря на бешеное биение пульса, Райли попытался расслабиться и усмирить свой гнев. Наконец ему удалось выровнять дыхание и привести в порядок мысли. Бросив взгляд на Генри, которому родители помогали подняться с земли, он обратился к Зику:
– Так Генри помолвлен? И когда это случилось?
Зик пожал плечами и оглянулся на девятнадцатилетнего Калеба, такого же рослого, крепкого и темноволосого, как и все сыновья Торнов.
– Да с неделю назад. Он просто отправился к Сатфилдам и спросил ее. Она сказала «да».
Тут в разговор вмешался семнадцатилетний Джон.
– Ну конечно же, черт побери, она сказала «да»! Ну ты и простофиля. А как же иначе была бы назначена свадьба?
Эти слова едва не привели к еще одной драке, но тут в дело вмешалась Луиза Торн. С метлой в руках она напустилась на своих сыновей, размахивая этим грозным оружием.
– Я задам хорошую трепку любому, кто скажет еще хоть слово. Только попробуйте у меня, сразу увидите. Вы, младшие, уже поздоровались со своим братом, так что можете наконец приступить к работе. Если кто-нибудь из вас считает, что ему нечем заняться, он будет иметь дело со мной.
Младшие отпрыски семейства Торнов мгновенно испарились. Бен повел Генри в другой конец двора, к водяной помпе, чтобы тот смог привести себя в порядок и смыть кровь, а Райли повернулся к матери и крепко обнял ее.
– Мне очень жаль, что мое возвращение домой оказалось таким, но я не мог стерпеть, когда Генри начал говорить все эти гадости.
Луиза покачала головой.
– Полно, мой мальчик. Только не думай, что Генри теперь оставит попытки взять над тобой верх. И я готова поклясться, что у Джона такой же острый язык, как и у брата. Будь у меня побольше ума, я бы уже давно женила вас всех на первых же попавшихся девчонках и избавилась от вас наконец.
Райли ухмыльнулся.
– В таком случае тебе пришлось бы одной вкалывать на ранчо.
Луиза фыркнула с явным удовольствием.
– Тут и без вас найдется кому поработать, парни. – Внезапно миссис Торн нахмурилась и бросила взгляд на Джастиса и Брауна, стоявших за спиной Райли. – А кто эти две бродячие собаки? Они увязались за тобой по пути домой?
Райли обернулся. Он совсем забыл о своих спутниках. Наемники стояли посреди двора. Грязные и оборванные, они выглядели весьма жалко. «Действительно, две бездомные собаки. Иначе и не скажешь, – подумал Райли. – Но может быть, то, что они здесь увидели, заставит их держаться скромнее? Особенно это касается Брауна, его манера выражаться мало чем отличается от грубости Генри».
– Это рабочие, которых я привел с собой с ранчо Лолесов, – объяснил Райли, представляя наемников. – Эйбел Джастис и Картер Браун. А это моя мама.
– Мэм. – Мужчины склонили головы, прикоснувшись к полям своих шляп в знак приветствия.
Луиза кивнула в ответ, окинув новых работников оценивающим взглядом.
– С ранчо Лолесов? Ну что ж, оставайтесь, раз уж вы здесь. Спать будете в сарае. Это лучшее, что мы можем вам предложить.
Наемники молча подхватили свои пожитки и направились к сараю, а Луиза повернулась к Райли:
– Это уж вам с отцом решать, что делать с лошадьми. Трудно будет прокормить еще двоих. Думаю, у тебя были серьезные причины притащить сюда этих людей. – Немного помолчав, Луиза смерила сына взглядом. – И к тому же вернуться самому.
– Да, – кивнул Райли. Заметив невдалеке фигуру старшего Торна, он махнул ему рукой. – Пойду к отцу, мне надо перекинуться с ним парой слов.
– Давай, – согласилась Луиза. – Ему нелегко пришлось тут без тебя. Имей в виду, отец ни слова не скажет и никогда не пожалуется, но он рассчитывает на тебя, сынок. Ты ведь знаешь, твои братья много работают и трудятся на славу, но им нужно все время указывать, что надо делать. Ты уже знаешь? Генри уходит от нас, женится на Дженни Сатфилд. Без него нам станет еще труднее. – Миссис Торн замолчала и искоса взглянула на сына, – Я просто хотела сказать… я рада, что ты наконец дома.
– Я знаю, мама, – улыбнулся Райли. – Там, у Глории, все так получилось, что мне лучше было вернуться сюда.
Луиза сокрушенно покачала головой.
– Я даже не знаю, что и сказать об этом, Райли. Я имею в виду тебя и Глорию.
Райли невесело усмехнулся, в его голосе звучала горечь.
– У нас с Глорией ничего не может быть. Слишком многое стоит между нами. Она – Лолес, и этим все сказано. А я всего лишь Торн, будь оно все проклято.
С этими словами он резко повернулся и направился к желобу для стока воды, где стояли Генри и старший Торн.
Луиза проводила сына взглядом. У доброй женщины сердце заныло от жалости: Райли едва переставлял ноги, как будто нес на своих плечах всю тяжесть этого мира и сгибался под непосильным бременем. Луиза Торн знала, как снять с сына этот груз. Приняв решение, она подняла глаза к небу и прошептала: «Прости меня, Катрин, но я должна нарушить данное тебе слово. Я скажу Райли правду. Есть только один способ помочь этим бедным детям, единственный шанс сделать их счастливыми. Если ты не хочешь, чтобы я раскрыла тайну, то, во имя Господа нашего, пошли мне какой-нибудь знак прямо сейчас».
Некоторое время Луиза стояла напротив своего низкого бревенчатого дома, почтительно ожидая, не случится ли чего-нибудь необычного. Но ничего не происходило. Выждав приличествующее случаю время, миссис Торн решила, что это можно считать знаком свыше. Катрин дала «добро», она согласна. Луиза задумалась и прижала ко рту ладонь. То, что она собиралась сообщить своему старшему сыну, было настолько необычно, что бедная женщина просто растерялась.
Райли узнал о приближении матери задолго до того, как увидел ее. По пути Луиза громко раздавала указания всем, кого встречала. Заслышав ее зычный голос, Райли не обернулся, продолжая вглядываться в низкие бурые холмы, простиравшиеся на сотни миль вокруг. Где-то там, в окружении тех же холмов, согреваемая теми же лучами солнца и обдуваемая теми же ветрами, живет Глория. Но его нет теперь рядом с ней.
Это чувство жгло его изнутри. Он тряхнул головой, чтобы сбросить проклятое наваждение. «Черт тебя побери, Глория, почему я не могу не думать о тебе?» Вцепившись в прутья ограды, Райли сердито взглянул на своих лошадей, запертых в загоне, как будто хотел выместить на них свою злость.
И в этот момент Луиза подошла к сыну и тронула за плечо. Райли обернулся, увидел взволнованное лицо матери, и его кольнуло внезапное чувство вины. Это из-за него исчезла ее приветливая улыбка, а в уголках глаз появились морщины. Крепко обняв мать, Райли почувствовал, как его сердце наполняют любовь и нежность. Она всегда была для него самой лучшей – сильной, любящей, верной. Одетая в старую куртку своего мужа поверх простого наряда из грубой домотканой материи, она казалась надежной как скала, как мирный клочок суши в море житейских невзгод. Райли улыбнулся матери и спросил:
