Джулия Куинн - Лондонские тайны
– Вот мы где, – объявил он, найдя место, где она остановилась. – Скорчившись на узкой, холодной постели, она не могла не вспоминать о событиях, приведших ее в столь унылую ночь в столь унылое место. Но наша история, мой дорогой читатель, начинается не здесь.
– Ненавижу, когда автор так поступает, – объявила Оливия.
– Тссс. Нам следует начать с начала, то есть не с того дня, когда мисс Баттеруорт прибыла в Тиммервелл–холл, и даже не тогда, когда она приехала, в Фитцжеральд–палас, бывший ее домом до Тиммервелл–холла. Нет, нам следует начать в тот день, когда она родилась, в яслях…
– В яслях! – взвизгнула Оливия.
Он хитро улыбнулся.
– Я просто проверял, слушаете ли вы.
– Мерзавец.
Он усмехнулся и продолжил чтение.
– … в тот день, когда она родилась в маленьком домике в Гемпшире, окруженном бабочками и розами, ровно за день до того, как город опустошила эпидемия оспы.
Он посмотрел вверх.
– Нет, не останавливайтесь, – подбодрила она. – Как раз становится интересно. Что за оспа там была, как вы думаете?
– А вы черствая барышня, знаете ли.
В знак согласия она склонила голову набок.
– Меня просто завораживают эпидемии. С самого детства.
Он быстро проглядел остаток страницы.
– Боюсь, вы будете разочарованы. Автор не дает никаких медицинских описаний.
– Может, на следующей странице? – с надеждой спросила она.
– Я продолжаю, – объявил он. – Эпидемия унесла ее обожаемого отца, но чудесным образом пощадила младенца и его мать. Среди погибших также оказались ее бабушка с материнской стороны, оба дедушки, три двоюродных бабушки, два дядюшки, сестра и троюродный брат.
– Вы снова смеетесь надо мной, – обвинила она.
– Нет! – возразил он. – Клянусь, здесь так и написано. На них там, в Гемпшире, просто мор какой–то напал. Не швырни вы в меня книгу, вы сами могли бы убедиться.
– Никто не может писать так кошмарно.
– Похоже, у некоторых получается.
– Просто не знаю, что хуже, автор, написавший этот бред, или мы, читающие его вслух.
– А я получаю огромное удовольствие, – провозгласил он.
Он и, правда, наслаждался. Все это было совершенно невероятно: он сидит на собственном окне и читает умопомрачительно плохую новеллу леди Оливии Бевелсток, самой популярной светской девушке. Но ветерок был свеж и ласков, а он весь день до этого провел взаперти. И иногда, когда он смотрел вверх, то видел, как она улыбается. Не потому что смеется над ним, хотя и это тоже случалось. Нет, те улыбки, что подобно электрическим разрядам прошивали его тело, расцветали на ее лице тогда, когда она не знала, что он за ней наблюдает, а просто наслаждалась моментом и улыбалась ночи.
Оливия была не просто хорошенькой, она была прекрасна, такие лица — сердцевидные, с идеальной, словно фарфоровой кожей — сводят мужчин с ума. А ее глаза… женщины готовы убить за такой цвет – за эту изумительную васильковую синеву.
Она была прекрасна и знала это, но не использовала свою красоту как оружие. Красота была просто ее частью, такой же естественной, как две руки, две ноги и двадцать пальцев.
Она была прекрасна, и он хотел ее.
Глава 12
– Сэр Гарри! – позвала Оливия, вставая.
Она оперлась на подоконник, вглядываясь сквозь темноту в его окно, где он темным силуэтом выделялся на фоне света. Он так неожиданно замер…
При звуках ее голоса он очнулся, посмотрел вверх на ее окно, но не прямо на нее.
– Простите, – пробормотал он и быстро опустил глаза на страницу, разыскивая, где остановился.
– Ничего страшного, – успокоила она. Он и, правда, выглядел несколько странно, как будто только что съел что–то неподходящее. – С вами все в порядке?
Он поднял на нее глаза, и вдруг – право же, это было почти невозможно описать, или даже понять – вдруг это случилось. Глаза их встретились, и, несмотря на темноту, на невозможность видеть их цвет, этот теплый, густой шоколадный оттенок – она все поняла. И почувствовала. И у нее перехватило дыхание. Она просто потеряла способность дышать. И равновесие тоже. Она плюхнулась обратно в кресло и мгновение сидела, удивляясь сумасшедшему стуку собственного сердца.
Он всего–навсего посмотрел на нее.
А она… она…
Упала в обморок.
О Господи, да он наверняка решил, что она совершенно ненормальная. Она никогда в жизни не падала в обморок, и даже… о, хорошо, она не то, чтобы по–настоящему упала в обморок, но ощущения были именно такие, все вдруг поплыло, закружилось, расплылось… а теперь он подумает, что она из тех леди, которым приходится повсюду таскать с собой уксус.
Это достаточно скверно уже потому, что она полжизни сама над такими насмехалась. О, Боже мой, Боже мой. Она снова вскочила и высунулась в окно.
– Со мной все в порядке, – крикнула она. – Я просто оступилась.
Он медленно кивнул, и она поняла, что он ничего не заметил. Мысли его витали далеко–далеко. Потом, словно внезапно вернувшись с небес на землю, он посмотрел вверх и извинился.
– Задумался, – объяснил он. – Уже поздно.
– Да, – кивнула она, хоть и не думала, что сейчас может быть намного позже десяти. И вдруг поняла, что просто не вынесет, если он сейчас попрощается с ней, что она просто обязана сделать это первой. Потому что… поскольку… Ну, она не вполне понимала, почему, но твердо знала, что так и есть.
– Я как раз собиралась сказать вам, что мне пора уходить, – затараторила она. – Ну, то есть, не уходить, конечно, поскольку идти мне, собственно, некуда, ведь я уже сижу в своей комнате, и не собираюсь идти никуда кроме постели, а она всего в паре шагов…
Она улыбнулась, будто это могло придать больше смысла той белиберде, что слетала с ее губ.
– Как вы уже сказали, – продолжила она. – Уже поздно.
Он снова кивнул.
И опять ей пришлось заговорить, поскольку он этого делать явно не собирался.
– Ну, доброй ночи.
Он ответил, но так тихо, что она не слышала слов, а только видела движение его губ.
И вновь, как и в тот раз, когда он на нее смотрел, она это почувствовала. Все началось с кончиков пальцев и потекло вверх по рукам, и Оливия задрожала и задышала часто–часто, будто это странное ощущение можно было выдохнуть вместе воздухом.
Но оно осталось, оно щекотало ее легкие и покалывало кожу. Она сходит с ума. Все дело в этом, не иначе. Или это все от усталости. Она слишком напряжена после общения с особой королевской крови.
Она отступила в глубину комнаты, протянула руку, чтобы закрыть окно, но вдруг…
– О! – Она снова высунула голову на улицу. – Сэр Гарри!
Он поглядел вверх. Он еще не двигался.
– Книга, – сказала девушка. – Она все еще у вас.
