Кэтрин Полански - Медный ангел
– Дело может быть не в золоте, а в личной неприязни или в политике.
– Вы говорили о том, что герцога боготворят в армии!
– Да, но даже у боготворимых есть враги. Когда король назначает главнокомандующим юнца, которому нет двадцати трех лет, всегда найдутся обиженные.
– Их может быть несколько, Теодор, – настаивал Анри. – Вспомните все, что творилось в штабе до дня нападения. Кто еще знал о том, что герцог поехал с вами осматривать посты? Кто вообще осведомлен более всех о его привычках? К чьим советам герцог прислушивается? Кому он доверяет?
– Много вопросов, Анри. Вильморен вздохнул.
– Понимаю, но потом вы можете не захотеть продолжать разговор, потому что вам покажется странной моя настойчивость. Я никогда не был знаком с герцогом, я только что вернулся из Испании, где прожил долгие годы...
– Я задам вам свой вопрос сейчас, Анри. Можно? Зачем вам это? И какое это имеет значение?
– Это имеет значение! – Аббат опустил глаза и нервно сжал пальцы так, что костяшки хрустнули. – Я брат Ордена Иисуса, и вы можете думать про меня что угодно. Но поверьте мне – я никогда не предприму, даже в интересах Ордена, ничего, что повредило бы моей родине. Я француз, Теодор. И то, что вы мне рассказали, – это преступление против Франции. Это недопустимо. Я постараюсь выяснить все, что окажется в моих силах. Но вы... без вас мне не справиться. Герцогу грозит нешуточная опасность. И вам тоже.
– Да уж, хороши шуточки – шесть трупов, да еще несчастный Фабьен, – буркнула Камилла.
Виллеру молча смотрел на Анри. Тот казался не на шутку взволнованным: действительно, так беспокоится за надежду нации, или тут что-то другое? Теодор тут же одернул себя, еще раньше он решил, что будет доверять Вильморену, – пусть он и оказался иезуитом. Шевалье устал подозревать людей в нечестных намерениях. Уже мною времени прошло с тех пор, как он последний раз разговаривал с другом. Конечно, есть еще Камилла, но сегодняшняя беседа что-то поставила между ними. С Анри все было сложно, однако подозревать еще и его – нет, это будет слишком!
– Но при чем тут Дени де Роже? – Госпожа де Ларди была на редкость упорной женщиной.
– Когда он напал на меня на дороге, я не смог сразу вспомнить его. – Теодор вздохнул. – Де Роже был другом Поля, однако видел я его редко. Когда я уезжал, он, кажется, оставался в армии, но я не подозревал его всерьез. Я недооценил заговорщиков – им захотелось забрать назад свои бумаги. Я успел первый в палатку Жирардена, но несколько дней спустя мне передали, что кто-то спрашивал о его вещах... Жаль, что я не уточнил, кто именно. Те бумаги...
– Ах да! – Анри выпрямился. – Бумаги! Где же они, Теодор, у вас?
– Нет.
– Вы их спрятали?
– Я их сжег.
– Но... – Вильморен явно не понимал. – Но зачем?
– Эти бумаги могли попасть в неблагонадежные руки. Навредить мне, навредить герцогу. Перед отъездом я сжег все до последнего листочка. К тому же я полагал, что стоит мне уничтожить бумаги – и заговорщики оставят меня в покое. Однако они решили, что я просто удрал с документами, и устроили на меня охоту. Наверняка кто-то, скорее всего Жирарден или его наниматель, поручил де Роже убить меня.
– Это очень плохо, – заметил Анри. – Они вас в покое не оставят.
– Господа, вы не преувеличиваете? – уточнила Камилла. – Я все верно поняла? В моей маленькой гостиной под хорошее вино решаются судьбы Франции?
– Не преувеличиваем, – покачал головой Вильморен. – Все происходящее мне совсем не нравится.
– И ответы на вопросы можно найти только в Париже. Роже нанял убийц на Дворе Чудес – значит, он в столице. А если не там, то можно отыскать ниточку, ведущую к нему. Именно этим я и собирался заняться, покинув Жируар, – сознался Теодор. – Искать, потому что ждать удара в спину мне надоело.
– Один вы не поедете. Я завершу сегодня дела в монастыре и завтра буду уже готов отправиться с вами в Париж, – Вильморен потер висок, будто стараясь что-то припомнить. – Вы уверены, что Роже нужно искать в столице?
– Вряд ли он поблизости. Но как его найти в Париже, я не представляю. Иголка в стоге сена, – покачал головой Теодор.
– Почему же? – Камилла встрепенулась и даже улыбнулась. – Я тоже еду в Париж. Завтра, в сопровождении вас и Анри. Что-то мне захотелось светской жизни. Буду ходить по приемам и балам вместе с вами. Дальше совсем просто. Сплетни, слухи, знакомства...
– Камилла, ты же терпеть не можешь все эти балы! – удивился аббат.
– Я терпеть не могу тратить время впустую. Посещение бала с целью – совсем другое дело! – возразила госпожа де Ларди. – Решено, мы все едем в Париж!
Глава 21
Ей и вправду не помешает немного развеяться. И вопрос касаемо ночей и дней с Теодором временно решен. Как легко – а всего-то и требовалось увязнуть в какой-нибудь интриге!
В том, что интрига имеет размах несколько больший, чем кажется на первый взгляд, Камилла не сомневалась. Убить Людовика Энгиенского – это не пирожок надкусить. Тут требуется нешуточная наглость и нешуточные возможности. И нельзя валить все на испанских шпионов, хищники прячутся в родных французских зарослях. Конечно, очень хочется думать, что виноваты исключительно испанцы, однако предатели есть всегда и везде – только вот какого полета эти птицы? Ох, похоже, высокого.
Виллеру мешает заговорщикам – значит, отныне нанятые Камиллой охранники будут оберегать не только госпожу де Ларди, но и Теодора. Что бы он по этому поводу ни думал. Надо поговорить с Жюре и отдать ему приказ, о котором шевалье знать не будет. Нехорошо, конечно, однако Камилле не улыбалось вновь остаться с хладным трупом на руках.
Отъезд хозяйки вызвал в замке вполне понятную суматоху. Камилла решила, что стоит поехать налегке, а все необходимое приобрести уже в Париже. Там у нее был дом на Петушиной улице, рядом с особняком герцогов де Лонгвиль. Ныне здравствующий герцог приходился госпоже де Ларди дальним родственником, и этим следовало грамотно воспользоваться.
Теодору конечно же не понравилось, что Камилла едет с ним, но приказывать он ей не мог – наоборот, он по-прежнему состоял у нее на службе и должен был ее охранять. Восхитительная ситуация. Виллеру пытался отговорить Камиллу от поездки, но добился лишь распоряжения укладывать вещи.
Госпожа де Ларди не понимала, что он испытывает к ней. Что-то было в сегодняшнем разговоре в саду, не дававшее Камилле покоя. Теодор, кажется, не на шутку оскорбился. Чего же она такого сказала?..
Все было так смутно, так неясно. Он не сказал ни слова о любви, только о приязни. Он был с нею нежен и пришел к ней в ночь перед отъездом. Его глаза и руки говорили о многом, но не придумала ли Камилла себе это сама? Кто она для него – любовница, хозяйка, возлюбленная? Сама она была влюблена, в этом нет сомнений, но говорить об этом с Теодором опасалась. Попыталась было, но он мягко увел разговор в сторону, и Камилла не стала продолжать, чтобы снова все не испортить.
