Сюзанна Энок - Встречай меня в полночь
— Голубой определенно подчеркнет цвет ваших глаз, — сказала она улыбаясь.
Леди Джейн, высокая, с правильными чертами лица леди лет двадцати восьми, осторожно взяла в руки отрез материи.
— Вы думаете? Мне кажется, это подойдет для весеннего прогулочного платья.
Виктория кивнула.
— Отличная идея. Вы не видели серой или фиолетовой расцветки? Я бы не отказалась заказать такое платье и для себя.
— Уэлфилд, ты говорил, что у тебя есть такая же серая ткань в задней комнате?
Продавец кивнул:
— Я сейчас же принесу ее, миледи.
— Спасибо. — Виктория протянула руку. — Я леди Олторп. Виктория Олторп.
Улыбка рыжеволосой женщины исчезла.
— Леди Джейн Незерби. Вы вышли замуж за брата Томаса Графтона?
— Да, за Синклера. А вы знали Томаса?
Леди Джейн подняла другой отрез ткани, держа его так, чтобы на него падал дневной свет из окна.
— Мы были друзьями.
— Я не знала его достаточно хорошо, — Виктория пожала плечами, — но он мне нравился. Так грустно узнать уже после чьей-то кончины, что этот человек был тем, с кем хотелось бы познакомиться поближе.
Ее собеседница улыбнулась в ответ.
— Действительно. Однако знать кого-то очень хорошо тоже не всегда приятно.
— Что вы имеете в виду? — Виктория взяла из рук вернувшегося приказчика серый ситец.
— У каждого есть недостатки, леди Олторп. Когда человек жив, его знакомые видят его таким, как он сам того желает, а когда он умирает, каждый делает его репутацию такой, какую выберет.
— Вы хотите сказать, что если кто-то ищет в ком-то зло, то он его и находит, и наоборот?
— Именно так. — Леди Джейн снова позвала Уэлфилда. — Я возьму десять ярдов голубого. Отправь его, пожалуйста, в ателье мадам Трево.
— Хорошо, миледи.
Джейн подала руку Виктории.
— Извините, сегодня днем у меня назначена встреча. Мне было очень приятно познакомиться с вами.
— Мне тоже, — тепло ответила Виктория, наблюдая, как Джейн Незерби выходит из модной лавки. Леди Джейн определенно что-то знала.
Ей хотелось услышать мнение Синклера, но при этом он не должен понять, что она продолжает вести расследование. У него по-прежнему были от нее секреты, и то, что у нее будет свой, уравнивало их.
Размышляя над словами леди Джейн, Виктория вернулась к своим приятельницам.
— Вот эта — очень хорошенькая, Маргарет, — заметила она, указывая на одну из лент, висевших на руке подруги.
— Да, особенно если я надену платье из желтого шелка.
— Наденешь куда?
— На твой бал, конечно. Хотя на прошлой неделе в опере я была одета в желтое. Может, лучше выбрать что-то зеленое и перламутровое?
— Желтый шелк симпатичнее, — возразила Люси.
— Да, но я не хочу, чтобы кое-кто думал, будто я ношу только желтое, иначе он начнет называть меня нарциссом или чем-то еще в этом роде.
Виктория нахмурилась:
— Он? О ком ты говоришь?
— Держу пари, о Ките Графтоне, — хитро заметила Люси и засмеялась.
— Как не стыдно!
— Ты целую неделю не говорила ни о ком другом. Кто еще может быть твоим объектом, кроме него?
— Кит? Правда? — Значит, Маргарет действительно строила глазки Кристоферу. Малыш будет рад узнать, что вечер в опере не пропал даром. — Кажется, ему нравится желтый цвет. — Или понравится, как только Виктория намекнет в нужный момент.
— Тогда я покупаю желтую ленту, — объявила Маргарет. Люси снова засмеялась.
— А что наденешь ты, Лисичка?
— Я еще не думала об этом.
— Но ведь бал уже завтра вечером! Ты всегда знаешь, что надеть, за неделю до события.
— Что же, на этот раз мы все будем удивлены.
Пока они продолжали обход магазинов на модной Бонд-стрит, Виктория думала над словами Люси. С момента выхода в свет для нее началась череда развлечений: встречи за чаем, ленчи, балы, чтение стихов, вечеринки. Она пользовалась популярностью и знала все глупости, о которых любят беседовать мужчины: это было легко, поскольку их любимой темой являлись они сами. Но даже когда у нее были заняты все дни и вечера, ее постоянно мучила смертельная скука.
Теперь же, когда светская жизнь перестала быть столь активной, леди Олторп использовала освободившееся время для более важных дел. Благотворительные завтраки, распределение одежды и пищи среди нуждающихся и помощь Синклеру — все это занимало то же количество времени, которое она тратила раньше, но с одной существенной разницей: скука исчезла, и этим, помимо всего прочего, она была обязана Сину.
Когда Виктория вернулась в Графтон-Хаус, Майло сообщил ей, что лорд Олторп в конюшне.
Открыв скрипучую дверь, леди Олторп вступила в прохладные сумерки. Синклер был там один: облокотившись на дверь стойла, он кормил старину Джо яблоком.
— Добрый день, — сказала она, и ее сердце бешено забилось, как бывало всегда, когда они оставались наедине.
— Надеюсь, твое путешествие по магазинам прошло удачно? — спросил маркиз, приближаясь к ней.
— Очень удачно. Как Джо?
— Теперь, когда он стал понемногу поправляться, кто-то даже может признать его за лошадь. — Син обнял ее за плечи и притянул к себе со знакомым чувством собственника. — Что ты собираешься с ним делать?
— Разве у тебя нет племенной фермы в имении в Олторпе?
Он поднял бровь.
— Есть, но я не позволю ему свободно бродить среди кобыл и воспроизводить маленьких Старикашек Джо.
Виктория засмеялась.
— Тогда я придумаю что-нибудь.
Он повел ее к двери. Конюхи по-прежнему не появлялись.
— Что это?
Она пробежала руками вниз по его груди, чувствуя игру мышц плоского твердого живота, и остановилась на поясе.
— А где же твои работники?
— Выполняют важные поручения, — быстро ответил он. — Миссис Туодл печет пирожки с яблоками. Я сказал, что мы украдем их, пока они еще горячие.
— Ты такой домашний, — проворковала она и развязала его пояс.
— Боже, — прошептал он, и в его янтарных глазах засветилось явное изумление. — Я породил чудовище.
— Поцелуй меня, — прошептала Виктория, воспламеняясь и дрожа от его умелых прикосновений.
— В доме, — заявил он, кладя руки на ее плечи. Обернувшись назад, она на мгновение заметила, как что-то скрылось в глубокой темноте в углу. Чей-то темный рукав, если она не ошиблась. Возможно, еще одна из тайных встреч Синклера. Так как последние восемь ночей он провел с ней, то должен был устраивать их в другое время. В ней вспыхнуло раздражение. Очевидно, она все еще не заслужила его доверия и он до сих пор встречается со своими друзьями за ее спиной.
— Пойдем же, — повторил маркиз. Виктория повертела головой.
— А что плохого в конюшне? — спросила она достаточно громко, чтобы ее услышала невидимая аудитория.
