Маргарет Макфи - Сорвать маску
— Все в порядке, Бентли. Впустите ее.
— Доминик, — произнесла Арабелла, скидывая капюшон плаща и открывая лицо.
Он вдохнул прохладный ночной воздух, смешанный с ароматом ее духов. Светлые волосы были собраны в пучок, но капюшон плаща зацепился за шпильки, и несколько вьющихся прядей закачались вокруг ее лица. Она была прекрасна, хотя явно чем-то обеспокоена.
— Что ты делаешь здесь, Арабелла? — понизив голос, спросил Доминик, поспешно скрывшись с ней в затененной нише.
Тут же промелькнула мысль о том, как ей пришлось рисковать, придя сюда именно сегодня, больше, чем она могла догадываться. Затем Доминику пришло в голову, что она не явилась бы сюда без стоящей причины. Охваченный беспокойством, он схватил ее за руки.
— Что-то случилось с Арчи? — поспешно спросил он, вглядываясь в ее глаза.
— Нет, с ним все в порядке, — покачала головой Арабелла.
— Что-то с твоей матерью?
— Она вполне здорова.
— Тогда почему ты здесь?
— Мне нужно знать, что ты сегодня сказал моей матери.
— Как бы мне ни хотелось обратного, сейчас не самое подходящее время для этого разговора, Арабелла. Ты должна немедленно покинуть этот дом.
Он заметил боль, промелькнувшую в ее глазах, и притаившийся в них холод.
— Ты рассержен моим появлением здесь, — догадалась она.
— Весьма.
Доминик не мог лгать ей.
— Понимаю.
Она оскорблено поджала губы.
— Нет, не понимаешь.
Он притянул ее к себе, и их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Глядя в глаза Арабеллы, Доминик почувствовал, как сильно бьется сердце лишь от одной мысли об опасности, которой она себя подвергла.
— Я здесь не один. У меня посетители, хоть и весьма нежеланные, я оставил их в библиотеке — это граф Мисбурн и его сын виконт Линвуд.
— Мисбурн? — Арабелла замерла на месте. — Отец леди Марианны.
Он прочел сомнение, мелькнувшее в ее взгляде, и понял, о чем Арабелла подумала.
— Их визит вызван политическими вопросами и не имеет ни малейшего отношения к леди Марианне.
Ее взгляд выражал уверенность, силу и злость.
— Если ты действительно собираешься жениться на ней, Доминик, пожалуйста, наберись смелости и скажи об этом прямо. Я понимаю твое положение, понимаю, что титул наделяет тебя определенными обязанностями. Ты должен жениться и обзавестись наследником…
Но Доминик поспешно прервал ее, бросив резко:
— Об этом мы уже разговаривали, Арабелла. В моей жизни была лишь одна женщина, на которой я хотел жениться, и это — ты.
— Вот как?
Он понимал, что слишком сильно сжимает ее руки, но ничего не мог с собой поделать.
— И разве у меня нет наследника?
Они замерли, глядя друг другу в глаза, и Доминик почувствовал, как она дрожит.
— Возвращайся на Керзон-стрит, Арабелла. К сожалению, я обязан присутствовать на этой встрече и довести ее до конца, но завтра я вернусь, и мы все обговорим.
Он коротко поцеловал женщину в губы, а затем натянул капюшон ей на голову и отпустил ее.
В коридоре появились Бентли и лакей, Доминик быстро и тихо приказал:
— Помогите леди сесть в карету. Очень важно, чтобы ее никто не видел.
— Будет исполнено, ваша светлость.
Бентли поклонился. Арабелла уже вышла, когда взгляд дворецкого многозначительно остановился на двери в библиотеку.
Доминик поднял глаза и увидел, что в коридоре стоят Мисбурн и Линвуд.
— Все в порядке, Арлесфорд? Надеюсь, никаких проблем?
— Никаких проблем.
На лице герцога застыло холодное мрачное выражение, когда он вернулся в библиотеку и налил своим гостям еще бренди. Он не мог не думать о том, давно ли они стояли там и что именно Мисбурн увидел. Доминик очень надеялся, что его посетители не узнали ровным счетом ничего.
Глава 14
Доминик едва переступил порог дома на Керзон-стрит, а Арабелла уже почувствовала исходящую от него мрачную решимость. Она подумала о том, что именно он хотел с ней обсудить, и ее сердце пропустило удар. Арабеллу переполняли страх, надежды и смущение.
— Доминик!
Арчи радостно выбежал вперед, радуясь приходу своего нового друга, и чувство вины вернулось, придавливая Арабеллу к земле своей тяжестью. Все-таки она не должна была разлучать их…
— А мы сегодня будем играть в лошадок?
— Арчи, дай Доминику хотя бы снять шляпу и перчатки, прежде чем ты на него набросишься. Я уже говорила тебе, он очень занятой человек, у него может не хватить времени на игры, — строго произнесла Арабелла, но Арчи уже стоял рядом с Домиником, с надеждой глядя на него.
Герцог улыбнулся и ласково взъерошил сыну волосы:
— Разумеется, у меня есть время, чтобы поиграть в лошадок. Если твоя мама и бабушка нам разрешат.
Арчи с мольбой посмотрел на нее и миссис Тэттон.
Арабелла тоже покосилась на мать, которая пристально наблюдала за Домиником и Арчи.
— Мама? — мягко спросила она, желая, чтобы ее мать не осталась безучастной.
Миссис Тэттон кивнула:
— Пусть проведут время вместе.
— Спасибо, — произнес Доминик.
Арабелла прекрасно знала, что ему нет нужды спрашивать разрешения — в конце концов, он в своем доме и хочет пообщаться со своим сыном. Но то, что Доминик понимал, как важно для нее одобрение матери, и то, что ему не безразличны были чувства миссис Тэттон, оказалось для Арабеллы важнее тысячи других слов. Его тактичность согрела ее сердце куда лучше цветистых комплиментов и дорогих подарков.
— Ура! — радостно закричал Арчи и вытащил из кармана потрепанный, измятый лист бумаги. — У меня и картинка с собой!
И когда они прошли в гостиную, миссис Тэттон, вместо того чтобы извиниться и уйти, села на диван и осталась с ними.
Доминик не переставал поражаться Арчи. Чем больше он узнавал мальчика, тем лучше понимал, что, несмотря на их удивительное внешнее сходство, тот ведет себя совсем как Арабелла. Арчи точно так же склонял голову набок, прислушиваясь, точно так же прикусывал губу, если был не уверен в себе. Доминик не уставал поражаться чуду, которое сотворили они с Арабеллой.
Он давным-давно сбросил фрак, расстегнул жилет и ослабил узел галстука. Арчи настоял на том, чтобы он избавился от ботинок, с гордостью продемонстрировав, как удобно и здорово бегать и скользить по отполированному до блеска полу в чулках. Доминик вспомнил, как сам делал то же самое в детстве в Шардел-Холл.
Он опустился на диван и почувствовал, как что-то твердое больно врезалось ему в спину. Оглянувшись, Доминик извлек из-под подушки маленькую деревянную лошадку.
