Мишель Энн Янг - По зову сердца
Он схватил бутылку шампанского и сжал пальцами пробку. Бросив на нее косой взгляд, спросил:
— Надеюсь, ты не возражаешь против капельки нектара богов?
Могла ли она устоять перед дьявольским блеском его глаз? Она покачала головой.
Пробка ударилась в потолок, Люсинда вскрикнула, потом рассмеялась.
Он наполнил два бокала до краев. Сел рядом с Люсиндой и поднес бокал к ее губам. Она хотела взять его.
Но он покачал головой:
— Закрой глаза.
Удивленная, но заинтригованная, Люсинда раскрыла губы, чтобы сделать глоток. Холодные пузырьки бросились ей в лицо потоком брызг. Губы ее увлажнил не краешек бокала, а его палец. Она слизала капельки жидкости и открыла глаза. Он окунул палец в бокал, обвел холодной жидкостью ее губы, наклонился и слизал эту жидкость.
— Хмм… Какой божественный вкус, — пробормотал он. Пузырьки шампанского пробрались в ее кровь и теперь искали выхода.
Когда он поднял голову, чтобы выпить шампанское, она ощутила на миг утрату, а потом улыбнулась, потому что он снова наклонился к ней и завладел ее губами.
Пузырившаяся пена перетекла ей в рот из его рта. Потрясенная и возбужденная странным ощущением, она проглотила ее. Потом, осмелев, просунула свой холодный язык в его горячий рот. Это было восхитительно.
Ей не хватило воздуха, она оттолкнула его и рассмеялась.
— Где это ты научился таким шалостям? Он опустил ресницы и скромно улыбнулся:
— Солдат получает самое разностороннее образование.
— Теперь я понимаю. Учебник постельной стратегии Веллингтона. — Она хихикнула. Неужели она опьянела от одного глотка шампанского? Или это вино желания бьется в ее жилах и заставляет ее вести себя подобным образом? Она прижала палец к губам. — Прошу прощения.
— Это еще не все, — сказал он. — Но тебе придется сесть прямо.
Люсинда села. Он встал и подхватил ее на руки. Она думала, что он пойдет наверх в свою спальню, и обвила руками его шею, но он остановился на ковре у камина и опустился на одно колено. Она почувствовала, что он вздрогнул, хотя и постарался скрыть это.
— Твоя нога! — воскликнула Люсинда. Он поморщился.
— Немного больно, только и всего.
— Может быть, не стоит…
— О нет, стоит. — Голос его прозвучал грубовато, но в нем таился смех. Он усадил ее среди подушек и быстро развязал тесемки платья. Она помогла ему, стянув платье через голову. За платьем тут же последовали сорочка и корсет. Оставшись в одних чулках и башмаках, она почувствовала себя странно порочной и беззащитной.
— А ты? — прошептала она. — Ты не разденешься? Как Денби.
От этого отвратительного воспоминания ее пробрал холод. Она замерла. Должно быть, он это заметил и истолковал как страх, потому что погладил ее по плечу.
— Не бойся, — шепнул он. Снял фрак, рубашку, ботинки и панталоны.
Она оперлась на локоть и смотрела на него, очарованная. Провела кончиками пальцев по его плоскому животу и легко коснулась повязки на раненом бедре. Великолепный мужчина.
Он вытянулся рядом с ней, когда она легла на бок и стала поглаживать его грудь и плечи. Он перегнулся через нее, чтобы взять свой бокал, и Люсинда заметила неопровержимые признаки его возбуждения.
И его желания. Желания, вызванного ею.
— Так удобнее? — пробормотал Хьюго, проследив за направлением ее взгляда.
Она кивнула.
Он поднес бокал к ее губам, и она немного отпила. Он поцеловал ее в щеку. Губы у него были нежные. Комната расплылась у нее перед глазами, словно в тумане.
— Ляг на живот, дорогая, — прошептал Хьюго. Она заколебалась, внезапно ощутив стыд.
— Доверься мне, Люсинда.
От мольбы, прозвучавшей в его голосе, сердце у нее сжалось. Выказать страх — значит, причинить ему боль. Она легла на живот, прижавшись щекой к бархатной подушке.
— Закрой глаза.
Она опустила веки и лежала, пытаясь понять, что он задумал.
На спину ей плеснуло что-то холодное. Она ахнула. Еще мгновение — и его горячий язык слизнул холодную жидкость. Она задрожала.
— Ч-что ты делаешь?
— Терпение. — Он снова налил холодной жидкости ей на поясницу и тут же слизнул ее.
Внутри у нее все расплавилось.
Влажным пальцем он стал описывать круги на внутренней стороне ее колена. Ее бросало то в жар, то в холод, а он все мучил и мучил ее, то лил на нее шампанское, то слизывал его, пока она не достигла оргазма.
Наслаждение, похоть, желание — все это он дарил ей своими губами, языком и умелыми пальцами. Она перекатилась на спину и впилась ему в плечи.
Чувственная улыбка искривила его губы.
— Я люблю огонь, который ты скрываешь под своим строгим платьем. Это весьма эротично.
— А ты? Ты хочешь испытать удовольствие? — спросила Люсинда, бросив взгляд на его жезл.
— Конечно, хочу. — Он прижался ногами к ее бедрам, протянул руку к своему фраку и достал прозрачный пакетик.
Кондом. Она остановила его своим прикосновением:
— Теперь моя очередь.
На лице его мелькнуло выражение недоумения и надежды, когда она, все еще глядя ему в глаза, взяла у него бокал с шампанским и отпила. Потом поцеловала его жезл, и шампанское обдало его холодной струей. Он резко втянул в себя воздух, а она принялась мучить его языком и губами. Он вцепился руками в ее волосы.
— Где ты научилась этим штучкам? — спросил Хьюго, не скрывая своего восторга.
— Я не была уверена, что тебе понравится.
— Дорогая, ты сводишь меня с ума. Каждый раз, когда я тебя вижу, мне хочется прикоснуться к тебе. Я вдыхаю запах твоих духов и думаю лишь о том, как ты прижимаешься ко мне. — Он в недоумении потряс головой. — Даже твой голос возбуждает меня.
Но ведь он никогда не будет принадлежать ей, подумала Люсинда.
Это ведь лишь похоть. Сердце тут ни при чем, так же как и душа. Люсинда подумала, что она в долгу перед Хьюго. Она не испытала бы ничего подобного, если бы не он.
— А теперь я должен войти в тебя. Немедленно.
Он быстро натянул кондом. Она отстранила его руку и завязала бантик. Хьюго прижал ее к подушкам и буквально ворвался в нее, при этом глядя ей в глаза.
Она стиснула ногами его бедра, гладила его плечи, открылась ему навстречу, поощряя его движением бедер.
— Я сейчас кончу, — выдохнул Хьюго.
— Правда?
— Маленькая ведьма.
Она дрожала в экстазе.
Хьюго не переставал стонать. Он старался продлить оргазм.
Долгое время он висел над ней, опустив голову, закрыв глаза, словно утратив все силы.
Ей как-то удалось приблизить к нему свои губы.
Он поднял веки. Ответил на ее поцелуй со сладостью, которая ударила ей в сердце, перекатился на бок и, обхватив ее руками, прижался щекой к ее быстро вздымающейся и опускающейся груди. Под звуки его тяжелого дыхания она погрузилась в дремоту, полную блаженства и лишенную снов.
