Айрис Джоансен - Мой возлюбленный негодяй
Марианна не хотела отпускать его как раз в ту минуту, когда он наконец начал отвечать на вопросы, которые уже много лет мучили ее.
— Грегор, почему…
Но он уже исчез. Он всегда уходил — в буквальном или переносном смысле —от вопросов, на которые не хотел отвечать. По правде говоря, сегодня он сказал даже больше, чем ей хотелось бы знать.
Картина, которую нарисовал ей Грегор: безжалостная одержимость Джордана, защищающего то, что ему принадлежит, — пугала. Человек, готовый повергнуть в прах империю, чтобы победить одного противника, не остановится ни перед чем для достижения своих целей.
Грегор так и не объяснил ей, почему Джордан решил дать этот бал в самый разгар зимы, и к тому же была эта странная секунда колебания, когда она его об этом спросила. Может быть, Грегор не обманул ее, сказав, что Джордан гордится ее работой, но этот бал может означать и что-то совершенно иное. Весь этот последний год Марианне становилось все беспокойнее. События развивались слишком быстро: все знали, что Наполеон готовится напасть на Россию. Похоже, временная передышка кончается, и этот бал пробьет последний час ее мирной и спокойной жизни.
Ну что же, она знала, что это время рано или поздно наступит. У нее все готово для того, чтобы в любой момент покинуть Камбарон.
Нет. Пока она не будет об этом думать! Может быть, еще нет нужды спешить. Пока Джордану неплохо удается препятствовать планам Наполеона — возможно, он сумеет обойтись и без Джедалара.
Ей не хочется покидать этот замок, с удивлением призналась себе Марианна. И не только из-за Алекса. Она тоже счастлива здесь. Ей не хочется расставаться с Грегором и Дороти. У нее еще никогда так хорошо не спорилась работа. И, наконец, она просто привыкла к Камбарону и даже полюбила его. Может, Джордан и не питает к нему никакой привязанности, но для нее это теперь такой же дом, как и тот скромный коттедж в Монтавии, в котором она появилась на свет.
Кроме того, здесь она оставляет частицу себя. Купол из цветного стекла — ее творение, ее дар этому дому и его обитателям. Она хочет видеть лицо Джордана в тот момент, когда он поймет, что она дала Камбарону. После бала, после того, как приедет Джордан, она будет думать об отъезде.
Ей надо увидеть Джордана.
* * *— Поднимись со мной наверх, Грегор. — Джордан швырнул свою шляпу и перчатки лакею и зашагал вверх по лестнице. — Мне надо переодеться. Если я опоздаю на этот бал, Дороти выкинет меня в снег.
— И будет права. — Грегор направился за ним следом. — Я первый помогу ей в этом. Гости уже съезжаются. Ты мог бы приехать пораньше. Это нехорошо по отношению…
— Небров находится в Польше и тайно встречается с Наполеоном.
Грегор застыл на ступеньке:
— Ты уверен?
— Янус связался со мной в Стокгольме.
— А он знает, что происходит на этих встречах?
— Мы можем догадаться, правда? Он хочет, чтобы Наполеон бросил ему Монтавию и Кассан, когда пойдет на Россию. Вопрос в том, что он ему может предложить взамен.
Грегор снова начал подниматься по лестнице.
— Ты думаешь, что он нашел другой способ получить Джедалар?
— Не знаю, — устало ответил Джордан. — Мне сказали, что с тайной Джедалара знаком только мастер, который его создал. Не представляю себе, как Неброву вообще удалось разнюхать о его существовании. Может быть, ему известно что-то, чего не знаем мы.
— Или, может быть, он просто блефует, пытаясь продемонстрировать Наполеону, каким надежным союзником он может стать.
— Я велел Янусу следить за Небровым и сообщить мне, если узнает что-нибудь. Следующие несколько месяцев мы должны быть настороже. Не спускай с Алекса глаз.
Грегор покачал головой.
— Мы все время были очень бдительны. За последние три года к Камбарону не приближался ни один чужак. Небров не может знать, что они здесь.
— Надеюсь. — Джордан пожал плечами. — Может быть, опасности и нет. Но я хочу быть твердо уверен, что нас не захватят врасплох.
— Не захватят. — Грегор открыл дверь и вошел в спальню Джордана. — Ну как в Швеции?
— Холодно. — Джордан снял с себя дорожный сюртук и швырнул на постель. — Но успешно. Наполеон увидит, что Швеция ему больше не союзница. В случае вторжения Бернадот заключит союз с Россией.
Грегор уселся на свое любимое место в углу, лицом к витражу с изображением матери Джордана.
— Но относительно вторжения сомнений нет — это только вопрос времени, так?
— Да. — Джордан звонком вызвал своего камердинера и распустил узел галстука. — И это произойдет скоро. — Он встретился взглядом с отражением Грегора в зеркале. — Наше время на исходе. Я не знаю, какой срок ей потребуется, чтобы сделать Джедалар. Больше я ждать не могу.
Грегор застыл.
— Союзники могут нанести Наполеону поражение и без Джедалара. Ты сказал, что все идет успешно.
— Никогда еще у Наполеона не было столь мощной армии, как теперь. Если Россия падет, а возможность этого очень велика, то Кассан падет тоже. Я не могу рисковать. — Он одним движением расстегнул рубашку. — Я использую любые средства, чтобы это предотвратить. Я дам ей еще один шанс, но если она не согласится… Что ж, я вынужден буду прибегнуть к силе.
Помолчав, Грегор тихо сказал:
— Ты ожидал, что я буду с тобой спорить? Нельзя допустить, чтобы Кассан пал. — Он встал и направился к двери. — Но сегодня не причиняй ей боли. Она три долгих года делала этот Купол цветов, и я убедил Дороти разрешить ей пойти на бал, чтобы она могла насладиться мигом своего торжества. Пусть она сегодня будет счастлива.
Дверь за ним тихо закрылась, но слова его эхом отдались в сердце Джордана.
«Сегодня не причиняй ей боли».
Он вспомнил Марианну такой, какой видел ее в последний раз, четыре месяца тому назад: юной, невинной, полной радости жизни.
Его кулак тяжело опустился на крышку туалетного столика.
Черт подери!
* * *— Сиди спокойно, — строго приказала Дороти. — Мне надо завязать тебе волосы лентой.
— Зачем трудиться? Никому не захочется смотреть на меня, когда можно будет смотреть на мой купол, — взволнованно рассмеялась Марианна. Буйная радость переполняла ее. Она ощущала необыкновенную легкость во всем теле, казалось, еще секунда — и она полетит. — Никто ни на кого не будет смотреть. Они будут только танцевать, глядя вверх на мои прекрасные витражи.
— Тогда у всех ужасно сведет шею, — усмехнулась Дороти. Она отступила на шаг и критически осмотрела стянутые белой шелковой лентой золотые локоны Марианны. — Выглядит как положено, в греческом стиле. Теперь наденем платье, — Она подошла к гардеробу. — Белое, как и полагается невинной молодой девушке, вступающей в свет.
