Стефани Лоуренс - Единственная
Стоило ей подумать о нем, как на ум приходило одно слово: сила! И эта сила была в полном ее распоряжении. Она могла всегда положиться на него, и он станет ее опорой и ее щитом. Он защитит ее от всего, снимет любую тяжесть с ее плеч и, пусть при этом даже посмеется и назовет Петардой, сделает для нее все на свете.
Второго такого надежного человека ей не найти. Даже отца нельзя было с ним сравнить, не говоря уже о Гренвилле.
Чарлз – единственный в ее жизни, к которому она не стеснялась обратиться в любой нужде.
Она подставила лицо прохладной ласке ветра. Как странно сидеть рядом с ним после стольких лет разлуки. И сознавать, как тосковала по нему…
Глава 9
Они вкатили во двор, и из конюшни выбежали грумы. Чарлз бросил им поводья и помог Пенни спуститься.
– Я заеду за тобой, и мы поедем в Бренском-Холл в твоем экипаже. Предложи Николасу отправиться туда одному.
Она раскрыла было рот, но он просто добавил:
– Буду в половине восьмого. А пока хочу проверить лошадей.
Отпустив ее руку, он отступил, отсалютовал и отвернулся.
Пенни постояла, пока он не оглянулся, рассмеялась, увидев раздраженную гримасу, покачала головой и направилась к дому. Хочет поиграть в лошадки с грумами и задать бог знает какие вопросы и при этом не желает, чтобы она путалась под ногами? Мог бы так прямо и сказать!
Циничная улыбка искривила ее губы. Неужели ему не придет в голову, что она не додумается допросить его позже?
Ровно в половине восьмого, верный своему слову, он вышел из конюшни. Она услышала его шаги в вестибюле и вышла из гостиной. Он вошел со стороны сада и встал под круг света, отбрасываемый люстрой.
Ее дыхание перехватило, в груди стеснилось, сердце сжалось. Ему не хватало только серьги в ухе, чтобы стать ходячим воплощением мечты любой женщины.
Он вскинул голову и поднял брови.
Улыбаясь собственной фантазии, она шагнула вперед. Чарлз прекрасно выглядел во фраке точного оттенка глаз: темно-темно-синем, почти черном. Сорочка и галстук были абсолютно белыми, на скромном жилете переплетались черные и темно-синие завитки, длинные ноги обтянуты черными брюками, которые скорее подчеркивали, чем скрывали стальные мышцы.
Покрой его костюма был строгим, но безупречным. На любом другом он выглядел бы чересчур сурово, но Чарлз смотрелся настоящим пиратом, джентльменом удачи, королем морей.
Она подняла глаза, внезапно обнаружив, что он успел оглядеть ее с головы до ног, обутых в позолоченные греческие сандалии, кокетливо выглядывавшие из-под подола юбки. Она остановилась перед ним.
Он снова медленно обвел взглядом ее серо-голубой шелковый наряд, чуть темнее оттенком ее глаз, выбранный, чтобы подчеркнуть светлые волосы. Она попросила горничную уложить их модным узлом, выпустив над ушами несколько буклей, ласкающих плечи.
И наконец их взгляды встретились, и она едва не отпрянула. Перед ней словно оказалось фантастическое чудовище, чьей единственной мыслью было проглотить ее живьем.
Она невольно вздрогнула. Ответив Чарлзу, как она надеялась, циничным, предостерегающим и всезнающим взглядом, Пенни подала ему руку.
Его улыбка стала еще шире. Блестя глазами, он поднес ее пальцы к губам.
– Ты ослепительна. Пойдем.
Он уже шагнул к двери, когда во дворе послышался скрип колес.
– Николас уехал вперед?
– Да, – кивнула она. – Он не совсем уверен, как относиться к нашему «роману», и поэтому отправился в кабриолете минут десять назад.
– Превосходно.
Лакей придержал дверцу экипажа. Чарлз усадил ее и сам уселся на сиденье, к счастью, оказавшееся достаточно широким.
– Но почему «превосходно»? – удивилась она.
– К тому времени, как мы прибудем, он уже успеет разговориться с остальными гостями. Я хочу понаблюдать за ним на расстоянии.
Поразмыслив, она нашла идею неплохой, но тут же вспомнила кое-что и оживилась:
– Что ты узнал от конюхов?
Чарлз смотрел в окно. Она ждала, в полной уверенности, что он ответит, и все же многое бы отдала за то, чтобы проникнуть в его мысли.
– Временами Николас отсутствовал то днем, то по ночам. Иногда выезжал в Фауи, иногда в Лостуител и дальше, – ответил он наконец. – Не так часто, как в феврале, но все же нередко. Насколько я сумел заключить, он вполне мог бы убить Джимби, но доказательств все равно нет.
– Думаешь, это он? – прошептала она.
Снова последовала долгая пауза, после чего он обернулся к ней:
– Джимби не просто убили. Его пытали и только потом перерезали горло. Мне трудно видеть Николаса в роли палача и убийцы. Возможно, приказ отдавал именно он, но сам пачкать руки не захотел. Вполне вероятно, что именно он повинен в гибели Джимби, но вряд ли его нога ступала в тот коттедж. И кроме того, я почти уверен, что убийцы не местные, а это означает, что их несложно будет найти. Я уже успел раззвонить по всей округе, что жду сообщений о любом чужаке, которого здесь видели. Посмотрим, что из этого выйдет.
Впереди показались ворота Бренском-Холла. Еще несколько минут – и экипаж остановился. Они вышли.
Леди Трескаутик стояла в вестибюле, встречая гостей, и при виде молодой пары только что не заворковала… не потому, что считала, будто между ними что-то есть… просто удалось залучить столь почетных гостей на вечеринку. По крайней мере так полагала Пенни.
Поздоровавшись с ее милостью, они вошли в бальный зал. Пенни искоса глянула на Чарлза. Тот удивленно пожал плечами. Губы Пенни смешливо дернулись.
– Хорошо еще, что большинство незамужних дам сейчас в Лондоне, иначе ты попал бы в серьезный переплет.
– Да, но я выхожу на арену во всеоружии.
– Неужели?
Он накрыл ее ладонь своей.
– С тобой.
Она едва не поперхнулась.
– О, это неудачная шутка.
– Зато совершенная правда. Остановившись на пороге, он оглядел комнату.
– Неплохо было бы, сумей ты преодолеть искушение и оставаться рядом со мной. Если мне придется охранять спину от женских атак, я не смогу сосредоточиться на Николасе.
Она презрительно хмыкнула, зная, впрочем, что этим ничего не добьешься, и выступила вперед, чтобы приветствовать леди Кармоди. И все же, делая круг по комнате, она постоянно вспоминала его просьбу: похоже, он не шутил. Лучше действительно держаться к нему поближе и помочь чем возможно. В конце концов не зря же они сюда пришли.
Женщины вечно гоняются за ним; уже в двадцать лет он был настоящим магнитом для любой девушки. Не то что его братья. И это несмотря на то что тогда он даже не был графом и почти не имел надежд на получение титула.
Она была одной из немногих, кто никогда не вешался ему на шею: в этом не было необходимости. Она просто позволяла гоняться за собой.
