Карен Хокинс - Похищенный жених
Дугал, играя стаканом, угрюмо кивнул:
– Ей удалось приостановить вражду.
– Да, но если Фиона и Кинкейд разведутся, нам не придется встречаться с ним на семейных обедах до конца жизни.
Лицо Дугала просветлело.
– Я не подумал об этом. – Он сделал хороший глоток бренди. – Экая жалость, что Александр говорит, что мы не можем даже пальца поднять против Кинкейдов.
– Да. Он пугал тем, что поразит нас молнией, если мы хотя бы подумаем об этом, – проворчал Грегор. – Настоящий самодур.
Дугал задумчиво проговорил:
– Может быть, Фиона назовет ребенка Каллумом. Это была бы лучшая месть.
Эта идея от души обрадовала Грегора, но он тут же смешался:
– А если будет девочка?
– Каллумия.
– Напоминает какую-то желудочную болезнь.
– А если Каллия?
– Гм… Ну, возможно.
Они с минуту молчали, размышляя о пополнении семейства. Дугал налил еще бренди в стакан.
– Грегор, как ты думаешь, жертва Фионы может рассматриваться как подвиг?
Хотя они и нечасто говорили об этом, но всегда помнили о проклятии, висевшем над их семейством.
Грегор встретил полный надежды взгляд Дугала и пожал плечами:
– Возможно. Это было жертвой, сделанной от чистого сердца. Именно об этом говорится в условиях снятия проклятия.
– Это верно. В них ничего не говорится о том, чтобы она была непременно успешной.
– Да. Мы должны только попытаться. Дугал нахмурился:
– Грегор, возможно, тебе не следовало давать Фионе такой недобрый совет. Она собирается сделать нечто такое, чтобы перейти дорогу Кинкейду, и это может оказаться небезопасным.
Грегор сердито скользнул пустым стаканом по столу.
– Она не дурочка, Дугал.
– Конечно, не дурочка, но с норовом, как все Маклейны. Трудно предугадать, что она может сделать, если рассердится. Спроси об этом у Лусинды Федерингтон.
– Черт бы тебя побрал, Дугал! Ты всегда будешь исполнять погребальную песнь над любой моей идеей?
– Я по крайней мере знаю, что собой представляю. Не в пример тебе, который считает, что должен быть принцем!
– Это вовсе не так, но я не стал бы жаловаться, если бы был им. – Грегор заглянул в янтарную глубину своего стакана. – Как бы там ни было, а Фиона найдет правильный выход.
– А если не найдет?
– Тогда нам придется помочь ей сделать это.
Глава 16
Я только однажды встречала покойного лорда Маклейна. Это было очень давно, и мне тогда было не больше лет, чем вам сейчас, Конечно, я мало что запомнила, если не считать его глаз. Они были зеленые, но темные, какими бывают омуты у глубокой реки. Я часто думала, что в такие омуты можно погрузиться и никогда не выплыть.
Старая Нора из Лох-Ломонда – трем своим маленьким внучкам однажды холодной ночью– Надеюсь, у вас была приятная прогулка, миледи. – Девонсгейт поспешил принять от Фионы шляпку.
– Да, замечательная прогулка, – согласилась Фиона, снимая перчатки и также отдавая их дворецкому. – Постараюсь выезжать на прогулку каждый день.
– Отличная идея, миледи, особенно когда нет дождя.
– Сегодня была великолепная погода.
– Отлично, мадам. Хотя недавно… – Дворецкий выглянул в окно, чтобы удостовериться в том, что солнце продолжает светить. После этого удовлетворенно кивнул. – У нас было необычно много неожиданных гроз. Так что вам желательно брать с собой зонт, когда вы выезжаете на прогулку. Неожиданная гроза может все испортить.
Фиона, уже поднимаясь по лестнице, ответила не раздумывая:
– Очень сожалею.
Она замедлила шаг в ответ на последовавшее молчание и посмотрела через плечо на дворецкого. Девонсгейт нахмурился:
– Мадам, я не имел в виду ничего плохого. Просто погода непредсказуема.
Фиона остановилась на лестничной площадке.
– Я знаю. Просто я имела в виду… – О Господи! Как ей выкрутиться теперь и как закончить фразу? – Я просто имела в виду, что сожалею, что вы чувствуете необходимость предупредить меня о внезапных грозах. У нас их бывает много в Шотландии, так что меня это не удивляет.
– Да, мадам, я слышал, что так оно и есть.
– О! У нас погода довольно капризная. – Фиона изобразила улыбку. – Вероятно, она последовала за мной в Лондон.
– В таком случае нам остается лишь пожелать, чтобы она вернулась к себе домой, – сказал Девонсгейт. – Вам прислать ванну, мадам?
– Нет, спасибо. Возможно, несколько позже. – Она повернулась, чтобы уйти, но затем остановилась. – Девонсгейт, у вас есть братья?
– У меня, мадам? – Дворецкий явно удивился вопросу. – Ну да, есть. Даже три.
– Они старше вас?
– Да, мадам. Немножко.
– Вы когда-нибудь спрашивали у них совета и случалось ли так, что они лишь несли околесицу в ответ?
Губы у Девонсгейта дрогнули в усмешке.
– Да, мадам. Несколько лет назад я отправился с визитом к своему старшему брату, и у меня, к несчастью, заболело ухо. Брат заявил мне, что наилучший способ избавиться от боли – это засунуть туда жареный чеснок.
– О Господи! И вы это сделали?
– Да, мадам. В тот момент я готов был попробовать любое средство.
– И что же, оно помогло?
– Нисколечко. На следующий день брат сказал мне, что это средство помогает только лошадям. Самое печальное заключалось в том, что, когда я вынул чеснок, его запах пропитал насквозь мою кожу, и прошло несколько дней, прежде чем люди перестали шарахаться от меня из-за этого запаха. Даже врач не захотел меня осматривать. К счастью, боль прошла сама по себе.
– Но ваш брат по крайней мере хотел как-то помочь вам.
– Я не вполне в этом уверен, – грустно проговорил Девонсгейт. – Я думаю, Роберт мог легко принести в жертву мою гордость, чтобы потом рассказывать эту историю другим нашим братьям.
Фиона рассмеялась.
– Мои братья никогда не совершали таких неблаговидных выходок по отношению ко мне, хотя сегодня, когда я попросила у них совета по поводу одного дела, они дали мне чрезвычайно странный совет. Они надеются, что я последую ему и окажусь в дураках.
– Я рад, что вас не обманули, мадам.
– Когда ты единственная женщина в доме, в котором сплошь одни мужчины, ты быстро учишься. – Фиона покачала головой, подумав о пострадавшем пальце бедняжки Дугала. Ему следовало быть более внимательным, когда Грегор пытался ее надуть. – Девонсгейт, где его светлость?
– Он уехал сразу же, как только вы отправились на прогулку, но я не знаю, куда он направился. – Девонсгейт вдруг просиял. – Он попросил подать счета и сказал, что не собирается уезжать в этот вечер.
– Совсем?
– Совсем, мадам.
Джек капитулировал! Фиона улыбнулась, чувствуя себя бесконечно счастливой.
