Кэрол Мортимер - Кружевной веер
Диана настолько забылась от удовольствия, что не заметила, как он совсем снял с нее сорочку; она поняла это, лишь когда его рука скользнула вниз, погладила ее живот и устремилась еще ниже. Прикосновение его пальцев к самому сокровенному месту рассылало по всему ее телу волны наслаждения. Она почувствовала, как между бедрами стало жарко и влажно…
Тихо ахнув, она закинула руки ему на затылок, ее пальцы перебирали густые кудри Гейбриела, а волны неведомого прежде удовольствия накрывали ее с головой. Дойдя до пика, она испустила громкий стон и без сил припала к нему.
Он посмотрел на нее и понял, что девушка не просто обессилела — она потеряла сознание. Ее дыхание стало частым и неглубоким, длинные шелковистые ресницы не дрожали.
Встревоженно нахмурившись, Гейбриел подхватил ее на руки и понес на кровать. У него было много любовниц, но ни одна из них не теряла сознание после того, как достигала оргазма. Может быть, он сделал ей больно? Может быть, она слишком хрупка, слишком благородна для подобных игр? Да, должно быть, в этом все дело! Какой же он болван!
— Гейбриел!
Он пытливо посмотрел на нее и вздохнул с облегчением, увидев, что она довольно улыбается. Значит, его ласки вовсе не привели ее в ужас и она не собирается ни в чем его обвинять!
Видя, что он молчит, она недоуменно нахмурилась и, подняв руку, погладила его по подбородку.
— Я и понятия не имела, что физическая близость может так… захватить все мое существо.
— Я тоже, — хрипло ответил он, опускаясь на колени и осторожно укладывая ее на кровать.
— Но ведь вы так опытны! — с удивлением заметила она.
— Дорогая моя, давайте сейчас не будем обсуждать мой опыт. — Ему стало не по себе. Он понял, что для него перестали существовать все женщины, с которыми у него была близость в прошлом. Все забыты, все утратили свое значение после того, как он обнимал Диану и был близок с ней. Почему так произошло, он и понятия не имел.
— Мне кажется, сейчас моя очередь… заняться исследованиями, — застенчиво сказала она.
Сердце екнуло у Гейбриела в груди; он помнил, как решительно воспротивился ее поползновениям еще совсем недавно.
— Может быть, хватит исследований на одну ночь? — ласково спросил он, боясь, что избыток впечатлений утомит ее. В конце концов, сегодня ее первый опыт в искусстве любви.
— О нет, Гейбриел! — Диана села, ее длинные золотистые волосы дождем рассыпались по плечам, обнаженная грудь выглядела зрелой и набухшей, с полными и розовыми, как ягоды, сосками.
У него перехватило дыхание при виде этих сочных плодов, между ног все напряглось, когда он представил, как снова будет наслаждаться ими.
— Диана…
— Лежите тихо, — велела она, вставая на колени и толкая его на подушку; похоже, ее совсем не смущало, что она стоит перед ним в одних чулках и подвязках. Она поместилась между его раздвинутыми ногами и повторила: — Лежите тихо!
Но как мог он сохранять самообладание, когда она, нагнувшись, вначале легко поцеловала то самое родимое пятно, а затем принялась ласкать его бедра? Он уронил голову на подушку и едва не забылся, когда ее теплые губы сомкнулись на его твердом, пульсирующем от желания пенисе. Весь он очутился словно в шатре из ее золотистых волос, нежные пряди щекотали ему живот.
Пыл Дианы поощряли хриплые стоны Гейбриела и явное доказательство его желания. Она все глубже забирала его в свой жаркий рот. Ей казалось, что она в жизни не испытывала такого наслаждения…
— Диана! — задыхаясь, взмолился обессиленный Гейбриел.
Она с трудом оторвалась от своего занятия и, подняв голову, увидела, как искажено его лицо.
— Я делаю вам больно?
— Нет, нет, вовсе нет! Дело в другом… Диана, еще немного — и я не вынесу, — объяснил он и потянулся к ней.
Она ловко уклонилась от его объятий. Признание отчего-то лишь разожгло ее смелость.
— Почему? Вы должны мне объяснить, в чем о… Мне хочется научиться доставлять вам такое удовольствие, какое вы доставили мне!
Он бросил на нее сокрушенный взгляд.
— Еще секунда такого удовольствия — и я потерю самообладание и изолью свое содержимое, как оперившийся юнец!
— Ага! — понимающе кивнула она, устремляя жадный взгляд на увеличившийся в размерах, отвердевший жезл, который она по-прежнему держала руке. На его конце выступила бусинка влаги; нагнувшись, она слизнула ее языком и тут же снова взяла его в рот.
— Диана… — Он стиснул кулаки и весь напрягся.
Всего несколько минут назад он познакомил ее с неведомым прежде удовольствием, и она мечтала ответить ему тем же.
— Боже правый! — простонал Гейбриел и, помимо своей воли, задвигался во все убыстряющемся ритме. Диана впервые была так близка с мужчиной, но она точно угадала тот миг, когда он утратил самообладание и забылся в блаженстве.
Шли минуты; Гейбриел слышал лишь собственное прерывистое дыхание. Ему казалось, что из его вынули все кости; одной рукой он по-прежнему перебирал растрепанные кудри Дианы, накрывавшие его, словно одеяло. Ее теплое дыхание ласкало ему низ живота.
Неожиданно для себя он обрел рай в том месте, которое считал адом. Каким-то образом юной, неопытной девушке удалось поднять его из мрака и увлечь на седьмое небо. Она…
В дверь спальни тихо постучали, и он разом отвлекся от разнообразных мыслей. За стуком послышался шепот:
— Мисс… Мисс, вы просили созвать вас, если что-нибудь случится!
— Что за… — Гейбриел был так утомлен и истощен недавним полетом, что с трудом повернул голову и мрачно воззрился на запертую дверь.
Диана быстро села, отбросила волосы со лба, вскочила с кровати и поспешно накинула на себя халат.
— Боже мой, как я могла так забыться? — бессвязно пробормотала она.
Золотая пелена упала с глаз Гейбриела, он смерил ее подозрительным взглядом:
— Диана!
Она покачала головой:
— Я ведь собиралась сразу после ужина… ах, не нужно было позволять себе так отвлекаться! — в сердцах воскликнула она, подбегая к двери. Она приоткрыла ее лишь чуть-чуть, чтобы из коридора не было видно лежащего на кровати обнаженного Гейбриела.
Он сел и, насупившись, посмотрел на стоящую в дверях Диану. Он только что побывал на вершине блаженства — и она смеет утверждать, будто их недавняя близость отвлекла ее от какого-то более важного дела! Конечно, ей не с чем сравнивать, она ведь и понятия не имеет, насколько редко случается то, что только что объединило их. Зато он все понимал прекрасно.
Она совершенно не способна притворяться. Более честной и прямодушной молодой женщины у него не было…
