Мередит Дьюран - Скандальное лето
Майкл вновь повернулся к Лизе, она заметила красноватое пятно у него на щеке. Ладонь ее мгновенно взмокла и сжалась в кулак, костяшки пальцев побелели. Прежде Элизабет лить однажды отвесила пощечину Нелло, когда тот попытался грубо вытолкать ее из гостиной, откуда ей вовсе не хотелось уходить. Они ссорились весь вечер, и Лиза изрядно напилась. Но на этот раз у нее не было оправданий.
Бутылка бренди внезапно показалась ей страшно тяжелой.
Лиза осторожно поставила ее на пол. Быть может, уродливая жизнь с Нелло безнадежно исковеркала ее душу? Наполнила ядом? И теперь до конца жизни ей придется нести на себе это проклятие?
Расправив плечи, она глубоко вздохнула.
— Простите, что ударила вас. Это очень дурно с моей стороны.
Майкл немного помолчал, изучая ее.
— Думаю, вы были расстроены.
— Да.
— Скажите мне почему, и будем считать, что все забыто.
Лизу поразило, что Майкл потребовал такую малость, прежде чем принять ее извинения. Наверное, когда-то она знала, что не все мужчины, подобно Нелло, обидчивы и злопамятны. Знала, но позабыла.
И все же она не заслуживала столь легкого прошения. Ей вовсе не хотелось принадлежать к числу женщин, от которых ждут подобного поведения.
— Я поступила дурно, — повторила она. — Но мистер Моррис… — Лиза с усилием сглотнула. — Мистер Моррис лечил мою матушку, когда она заболела. И мне невыносимо думать… — Как ни странно, сказать правду было необычайно трудно. Лиза испытывала горькое унижение, признаваясь в своих потаенных страхах. Но Майкл заслуживал откровенности. Она ударила его, оскорбила, однако он последовал за ней, чтобы убедиться, что у нее все благополучно. — Мне невыносимо думать, что другой врач мог бы ее спасти, — решившись, торопливо проговорила Лиза.
На лицо доктора набежала тень.
— О… — С тяжелым вздохом он провел рукой по лбу, рассеянно взъерошив темные волосы. Привычный жест этот удивительно шел ему. — Это все меняет. Теперь я сам должен перед вами извиниться. Простите меня. Мне не следовало… так резко отзываться о докторе Моррисе.
— Вам не в чем себя винить. — Майкл бросил взгляд в сторону двери с явным намерением удалиться, и Лиза торопливо добавила: — Вам нет нужды извиняться, правда. Пожалуйста, присядьте. — Майкл оглядел комнату, на губах его мелькнула тень усмешки. Лиза вдруг поняла, что кровать — единственное место, куда он мог бы присесть. — Белье чистое, — произнесла она чужим, неестественно официальным тоном. — Временами я ненадолго нанимаю лесника на случай, если гости вздумают поохотиться. Я приказала слугам постлать свежие простыни нынче утром.
При этих словах лицо ее порозовело. После всего, что было сказано, она почувствовала себя неловко, невольно намекнув на истинную цель их свидания.
«Я все испортила, — ужаснулась она про себя. — Похоже, у меня настоящий дар разрушать все вокруг».
Майкл опустился на узкую постель. Уткнув локти в колени, свесив кисти рук, он вскинул голову и посмотрел на Лизу.
— Как умерла ваша мать?
Лиза в ужасе отпрянула, словно подброшенная пружиной, и вжалась в спинку кресла.
— Нет. — Она не желала вспоминать о смерти мамы. Не для того она заговорила об этом с Греем. — Какой жестокий вопрос! — А если в разговоре вдруг откроется, что другой врач, такой как Майкл, мог бы спасти маму? Этого ей не вынести.
— Вы можете мне не отвечать, — мягко произнес доктор. — Но возможно, наш разговор положил бы конец вашим страхам.
Страхам? Лиза прерывисто вздохнула. Майкл был прав и не только в том, что касалось смерти мамы. Лиза вдруг с необычайной ясностью поняла: страхи окружали ее, подступали со всех сторон. Быть может, все они сплетались в один клубок: ее теперешняя трусость и боязнь, которая не давала ей посещать могилу матери, и страх, так долго удерживающий ее подле Нелло, ведь Лиза давно заметила в его душе червоточину.
«Так наберись смелости и скажи. Скорее».
— Сердечная слабость. Так сказали врачи. — Лиза безуспешно попыталась улыбнуться. — Странное название для столь ужасной болезни, не правда ли?
Майкл сплел длинные пальцы у подбородка, не сводя взгляда с лица Лизы.
— Как проявлялась болезнь? Опишите симптомы.
Лиза вонзила ногти в ладони, стараясь придать голосу твердость.
— Прежде всего водянка. Ноги сильно отекали, раздувались. Ходьба причиняла боль, мама чувствовала слабость, одышку. Это продолжалось не один месяц. Я пыталась… делала все, чтобы помочь ей. Возила маму в Лондон, к личным врачам ее величества. Но мама хотела жить здесь. А доктора уверяли… что мистер Моррис делает все возможное.
Напряженные плечи Майкла едва заметно опустились, или Лизе это только показалось? Она попыталась прогнать с лица жалкое, просительное выражение, но в глазах ее читалась мольба: «Скажите мне, что они были правы».
— Да, — отозвался Майкл. — Они были правы, Элизабет. Мне приходилось встречаться с подобными случаями. С возрастом сердце нередко слабеет, и тут ничем нельзя помочь. Лишь обеспечить больному хороший уход, что вы, несомненно, и сделали.
У Лизы вырвался вздох. На мгновение она лишилась голоса. Потом сдавленно прошептала:
— Вы не… скрываете правду, желая меня успокоить?
— Нет, — покачал головой Майкл. Странная, горькая улыбка тронула уголки его губ. — Я не лгу в таких вещах.
Лиза облегченно вздохнула.
— Тогда… благодарю вас. — Она не находила других слов. — Благодарю.
— Я ничего не сделал, — возразил Майкл. — Лишь сказал правду.
Но какую правду! Лиза отвернулась к окну, чтобы скрыть слезы. Быть может, слезы облегчения? Кто знает? «Обеспечить больной хороший уход», — повторила она про себя. Мама держалась очень мужественно перед лицом смерти, терпя боль, но ей не нравилось, когда Лиза хлопотала у ее постели. Мама сама привыкла хлопотать вокруг дочери, ей не хотелось меняться с Лизой ролями. Это нередко приводило к ссорам. «Мне надоел твой унылый вид, — жаловалась мама. — Ты не можешь вечно сидеть тут взаперти. Поезжай в Лондон на неделю. Привези мне книги, раздобудь что-нибудь веселое».
Она запрещала Лизе горевать о ней. «Я прожила счастливую жизнь, милая девочка», — повторяла она.
Мама много чего говорила. «Если б я могла отменить решение твоего отца… если бы удалось повернуть время вспять, я ни за что не позволила бы тебе выйти замуж за Чаддерли. Дорогая Лиза, пожалуйста, прости меня».
Однако мама напрасно винила себя. Наконец Элизабет отправилась в Лондон за книгами. Но ей не следовало покидать Хэвилленд-Холл. Стоило ей уехать, как в ту же ночь…
Едва Лиза переступила порог своего городского дома, пришла телеграмма.
