Анри де Ренье - Полуночная свадьба
Антуан, однако, с трудом сохранял занятую им позицию сдержанности — г-жа Бриньян ему нравилась, но он хотел сделать из нее любовницу удобную, угодливую и покорную. Женщина любит своего любовника лишь в том случае, если трудность, с которой ей пришлось завоевывать его, внушает ей некоторую боязнь потерять его. А до тех пор г-жа Бриньян находилась с ним, казалось, в наилучших отношениях. Они назначали таинственные свидания в самых разнообразных местах начиная от лестницы Триумфальной арки и кончая пальмовой оранжереей Зоологического сада. Они разъезжали по Парижу в наемной карете. Г-н де Пюифон пользовался подобными сентиментальными прогулками для ознакомления с городом, которого он не знал еще как следует. Бедная г-жа Бриньян следовала за ним, сгорая от страсти и отчаяния.
Часто она провожала г-на де Пюифона до самой его квартиры. Напрасно надеялась она, что он предложит ей подняться к нему. Ни разу он не подал виду, что понимает ее желание. Ей приходилось довольствоваться подъездом старого особняка на Университетской улице. Она видела, как г-н де Пюифон переходит мощеный двор и галантно оборачивается, чтобы послать ей прощальное приветствие кончиками пальцев.
Г-н де Пюифон хвалил сдержанность г-жи Бриньян и поздравлял себя с победой. Однако, вспоминая черты ее лица и линии тела, он уже стал желать более интимных отношений. Г-жа Бриньян уже достаточно подготовлена. К тому же постоянные выезды и свидания в каретах мешали г-ну де Пюифону заниматься. Ему оставалось разрешить еще один вопрос.
Он не хотел принимать свою любовницу у себя в такой жалкой обстановке. Его железная кровать слишком узкая и жесткая. Он любил тонкие простыни под шелковым пологом. Правда, он мог нанять квартиру, но для нее нужны деньги. Оставалась гостиница, но тут обнаруживалась любопытная черта характера г-на де Пюифона. При всей практичности он имел романтическую натуру. Его интрижка с г-жой Бриньян пробуждала в нем воспоминания о книгах и рассказах. Светской дамой, какой являлась г-жа Бриньян, не пристало обладать на студенческой кровати или на матраце меблированной комнаты. За несколько дней до празднества в Лувесьене он так и заявил г-же Бриньян, сказав, что будет обладать ею только в ее комнате и в ее постели. Лишь тогда она будет принадлежать ему всецело. Он добивался от нее не мимолетных и случайных объятий, он хотел ее самое, подлинную, и со всей окружающей ее обстановкой. Г-н де Пюифон не желал красноречия. Г-жа Бриньян слушала его с изумлением. Наконец-то! Ей льстило его внимание. Никогда еще с ней не говорили таким образом. Мужчины, которым она отдавалась, довольствовались обладанием ею все равно как и все равно где, тогда как он… Если сначала его просьба обрадовала ее, то, по некотором размышлении, она почувствовала замешательство. Конечно, приглашая к себе жить девицу де Клере, она ни одной минуты не имела намерения в чем-либо менять свой образ жизни и думала сохранить, если можно так выразиться, в одинаковой мере и свободу сердца, и привычки тела. К тому же они казались ей естественными и безобидными. Но принимать своего любовника под кровлей, где она жила со своей племянницей! Нет, такого сделать она не могла и попробовала объяснить все г-ну де Пюифону.
Г-н де Пюифон притворился жестоко обиженным отказом г-жи Бриньян. Разыграв комедию оскорбленной страсти, он упорно требовал от своей любовницы свидетельства ее полного подчинения как доказательства любви. Напрасно он убеждал ее согласиться. Г-жа Бриньян умоляла молодого человека отказаться от своего безрассудства, приводив, казалось, неоспоримые доводы. Антуан посоветовался с де Бокенкуром и де Серпиньи, правильно ли он поступает. Те поддержали его и настаивали на его плане. Их одобрение укрепило его в своем решении, в результате чего между ним и г-жой Бриньян произошла размолвка. В течение нескольких дней г-н де Пюифон отсиживался дома и не отвечал на отчаянные письма бедной г-жи Бриньян, которые она сама отвозила на Университетскую улицу. Консьерж принимал конверт с насмешливым видом. Однажды, возвратившись после одного из своих визитов к гадалке г-же Коринфской, которая обещала ей скорый конец ее горестей, г-жа Бриньян застала Франсуазу провожающей г-на де Буапрео до двери. У них обоих был опечаленный вид.
— Тетя, г-н де Берсенэ умер сегодня утром. Отпевание будет послезавтра у Сент-Онорэ д'Эло в двенадцать часов. Хоронить будут в Версале. Г-н Буапрео предлагает мне проводить бедного князя до кладбища. Г-жа Потроне поедет вместе с нами.
На другой день в четыре часа, выходя из министерства, г-н де Пюифон заметил в остановившейся на набережной д'Орсэ карете поджидавшую его г-жу Бриньян. Он уже собирался отвернуться, но ее радостное лицо остановило его, и он подошел к ней.
— Я хочу сказать вам что-то. — И г-жа Бриньян сделала ему знак сесть подле нее. Она имела необыкновенно юный и соблазнительный вид с волосами, отливающими свежим золотом.
Экипаж въезжал на мост Согласия. Г-н де Пюифон смотрел и не мог оторвать глаз от г-жи Бриньян. Она прикоснулась к его руке и промолвила:
— Завтра.
Он вздрогнул и спросил сухо:
— Где?
— У меня.
Он нервно покрутил свои коротенькие черные усики.
— Да, моей племянницы не будет дома… — И прибавила, наклонившись к его уху: — Но только на этот раз, чтобы доказать, что я люблю тебя. Затем мы устроимся. Ты обещаешь мне, Антуан?
Глаза ее нежно глядели на него сквозь белую вуалетку; подкрашенные губы влажно блестели, высокая грудь манила и соблазняла.
Г-н де Пюифон решил пойти на уступки. Один из его товарищей, Виктор Бельфран, уезжал через несколько дней на место своей службы в Венесуэлу. Оба они работали в одной и той же канцелярии с третьим атташе де Жарьером, плешивым господином, носившим квадратный монокль. Бельфран укладывал бумаги в портфель, заканчивая свое последнее посещение министерства. Надев шляпу, он взял трость, чтобы уйти.
— Итак, Жарьер, решено: я передаю вам свою любовницу.
Г-н де Жарьер уронил монокль и наклонил свой голый череп.
— А вам, Пюифон, свою квартиру. Все-таки лучше, чем колесить в карете с дамой под вуалью. Вы знаете адрес. Консьержка передаст вам ключ. Контракт на три года. Деньги заплачены вперед. До свидания. Я бегу. — И г-н Бельфран со шляпой на голове, с портфелем под мышкой и тростью в руке скрылся в глубине коридора.
— Славный малый, этот Бельфран! — воскликнул Антуан.
— Да, славный малый, — поддержал его г-н де Жарьер, вставляя монокль и раскрывая Готский альманах, с помощью которого он развлекался составлением списка незамужних княжон всей Европы.
