Нина Бомонт - Карнавал в Венеции
— Каковы планы? — потребовал он. — Скоро начнется?
— Я ничего не знаю. Меня просто послали за вами. Он был недоволен тем, что вы уехали из города.
— Я ему не слуга, — раздраженно отрезал Лука. — Он хочет, чтобы мы ему подчинялись, но не посвящает в свои планы.
— Мы даже не его слуги, мы всего лишь орудие в его руках, и в его власти использовать это орудие или выбросить за ненадобностью. — Голос незнакомца немного дрожал.
Они перебрались на другой берег канала на пароме, затем миновали переулки квартала Сан-Барнаба и очутились в каком-то дворе. Незнакомец постучал три раза в дверь ветхой лачуги.
Дверь открыли, и Лука вошел, не заметив, что его провожатый куда-то скрылся и он остался один.
Когда глаза Луки привыкли к темноте, он увидел, что единственным, кто находился, кроме него, в комнате, был человек в черно-золотой маске.
— Где вы пропадали?
Лука сосредоточился на голосе, но он был приглушен маской и почти неузнаваем.
— Это мое личное дело, — не сдерживая раздражения, ответил Лука. — Я ни перед кем не отчитываюсь.
— Вы передумали? — после долгой паузы спросил человек в маске. — Вы уже не с нами? — Он потрогал кинжал на боку. Не хотел бы он им воспользоваться, но если придется…
— Я же пришел, не так ли? К тому же если вы знаете меня так хорошо, как уверяли, то вам известно, что я человек слова.
— Приятно это слышать, Лука Дзани. Завтра к вечеру начнется. Все уже получили свои задания.
— А что делать мне?
— Мы встретимся с вами на улице Рива деи Скьявони.
— И что дальше?
— Не пройдет и двух часов, как Дворец дожей будет нашим.
— А зачем вам понадобился я? — вскипел Лука.
— Я уже вам говорил. Ваш черед наступит завтра. — Он помолчал и добавил: — И потом. — Он тихо засмеялся.
От этого смеха мурашки пробежали по спине Луки. Он и раньше смущал его, а теперь…
— Кто вы?
— Я уже говорил. Я тот, кто сделает вас знаменитым венецианцем.
— Черт побери, кто вы? — закричал Лука и сдернул с незнакомца черно-золотую маску.
Кьяра испытывала смешанные чувства, увидев, как открываются ворота в палаццо Дзани. Сейчас она заходит в клетку по собственной воле.
Она знала, что Лука к ней неравнодушен. Но насколько глубоко его чувство? Насколько долговечно? Ее чувства глубоки и вечны, как море. А это главное, убеждала она себя.
Охранник у ворот загородил ей дорогу.
— Вам нельзя входить.
— Это почему? — Томмазо оттолкнул охранника. — Дон Лука попросил меня привезти синьорину сюда.
— Я выполняю распоряжение дона Алвизе и синьоры Эмилии.
— Ты с ума сошел? Дон Лука тебе башку оторвет!
— Здесь я распоряжаюсь, — раздался с порога голос дона Алвизе. — Ее присутствие оскорбляет меня и мою жену.
— Да, — взвизгнула из-за его спины синьора Эмилия. — Я приглашала священника окропить святой водой комнаты, которые осквернила эта цыганка своим присутствием.
Кьяра содрогнулась так, словно ее ударили. Она однажды видела, что сделали с цыганкой, которую обвинили в колдовстве: ее тело было покрыто шрамами и рубцами от ожогов. Она не позволит, чтобы подобным образом обошлись с ее ребенком.
Она прижала руки к животу, как только неожиданная мысль о ребенке пришла ей в голову. Несмотря на охватившую ее панику, она обрадовалась. Они зачали ребенка! Что бы ни случилось, она всегда будет знать, что ее ребенок — плод любви.
— Дон Лука не позволит, — возразил Томмазо, — чтобы вы так обошлись с синьориной.
Кьяра потянула Томмазо за рукав.
— Пойдем, Томмазо. Я не унижусь до склоки на пороге его дома.
— Как ты смеешь, цыганское отродье? — прошипела Эмилия.
— Да, я цыганка и незаконнорожденная, — тихо ответила Кьяра, но в ее голосе не было смирения. — Но моей матерью была дочь цыганского барона, а моим отцом — Марко Парадини. — Гордо подняв голову, она посмотрела сначала на Эмилию, а потом на Алвизо. — Даже среди князей есть люди менее благородных кровей.
Она повернулась и, осторожно ступая, взошла в гондолу.
Томмазо смотрел на нее преданно и почтительно.
— Куда вас отвезти, синьорина? — осведомился он.
— Надо найти дона Луку, Томмазо.
Гондольер кивнул и стал грести в сторону квартала Сан-Барнаба.
Маска разлетелась на куски, и Лука увидел лицо брата.
— Маттео, — еле слышно прошептал он.
— Он самый, — скрывая свой страх, с вызовом произнес тот.
— Стало быть, она права. Она сказала мне, что ты не умер. — Ком подступил к горлу Луки. Может, и остальное правда?
— Кто? Это цыганское отродье?
— Не смей ее оскорблять! — Лука поднял кулак.
Надо было ее убить, подумал Маттео, перерезать кинжалом ее нежное горлышко.
— Значит, так обстоят дела. Ты нашел кого-то, кем увлекся сильнее, чем когда-то бедняжкой Антонией, — с ухмылкой сказал Маттео.
При упоминании Антонии у Луки кровь застыла в жилах. Кьяра! Ей угрожает опасность, и он должен ее защитить!
— Зачем ты вернулся после стольких лет? После того, как заставил нас поверить в твою смерть?
Маттео заметил, что в глазах брата мелькнул страх и чуть было не улыбнулся. С ним легко будет расправиться, подумал он, потому что все его мысли будут заняты только тем, как защитить свою цыганку. Даже слишком легко.
— Чтобы расплатиться с тобой.
— Значит, месть, Маттео? Но поверь, вина, которая до сих пор меня гложет, хуже любой мести.
— Ошибаешься, Лука. Мне нелегко пришлось, но я стал совсем другим человеком. — Он протянул Луке руку. — Я приехал, чтобы отплатить тебе, а не мстить.
Лука смотрел на улыбающееся лицо Маттео, и все предостережения Кьяры вылетели у него из головы. Он забыл о ненависти. Все, что он помнил, была любовь.
И он пожал протянутую руку.
Глава двадцать вторая
— Лука! — Кьяра выпрыгнула из гондолы и выбежала на площадь.
Лука сначала остановился, а потом бросился ей навстречу.
— В чем дело? — Он схватил ее за плечи. — Что случилось? Что ты здесь делаешь? Отвечай!
— Ты цел? — потребовала она, задыхаясь, потому что чувствовала присутствие черной магии, окутывавшей фигуру Луки. — Я тебя искала.
Глаза Луки светились радостью, но это ее не обрадовало. Такие глаза бывают у человека, узревшего чудо, подумала она. Теперь ей не удастся убедить его в своей правоте.
— Зачем?
— Ваш брат и его жена, — сказал подошедший Томмазо, — не пустили синьорину даже на порог дома.
— Вот как! Я этого не потерплю!
Страшное видение вдруг предстало перед глазами Кьяры: мерцающий отсвет факелов на воде, Лука в окружении людей, в руках которых поблескивает оружие. А демон со зловещей улыбкой на губах растворяется в темноте.
