Жанэт Квин-Харкин - Пленённая мечтой
Грейс поглядела вверх, уши ее всегда были настроены на звук пропеллера ДН-9, она слышала его даже издали. Она выбежала из дома. Звук был яснее, но что-то в нем было не так. Он был прерывистым, как при порывах ветра. Затем она увидела темную точку на западном краю неба. Когда точка приблизилась, она увидела, что это был самолет. Но он то нырял вниз, то пытался вскарабкаться вверх. Она задержала дыхание, увидев, как он приближался, едва не задев вершину самого высокого эвкалипта. Затем она поняла, почему он так странно летит. Одно крыло превратилось в мешанину проводов и дерева и беспомощно висело, как у подбитой птицы. Она тяжело задышала, наблюдая, как самолет, совершая зигзаги, подлетел к посадочной полосе, снизился, дотронулся до земли, подпрыгнул, затем, наконец, косо остановился на полосе.
Она побежала к самолету, плача от страха. Дна пилота, напротив, смеялись с облегчением, вылезая из кабины. Брюс вел самолет, а Фредди сидел позади, на пассажирском месте.
— Ну разве я не говорил тебе? — заорал Брюс. — Я же говорил, что он просто замечателен!
— Что случилось? — выдохнула Грейс.
— Ты едва не лишилась мужа, моя дорогая, — весело заметил Фредди.
— Чепуха, я всегда говорил тебе, что она вынесет это. — Но когда он обнял Грейс, она могла сказать точно, что он вовсе не был так в этом уверен.
— Скажи мне! — произнесла она с нетерпением, вытирая слезы.
— День был в разгаре… — начал Фредди. Его безукоризненный костюм был покрыт слоем красной пыли. — Сначала мы попали в неожиданную пыльную бурю. Пыль поднялась из ниоткуда. Она была повсюду. Мы не могли понять, куда летим. И конечно же, пыль забила мотор. Но Брюс сумел завести мотор как раз в тот самый момент, когда мы чуть было не рухнули в болото. Но шум мотора испугал огромную стаю птиц…
— Это были журавли, — сказал Брюс.
— Эти глупые существа поднялись в небо и столкнулись с нами, — закончил Фредди.
— Одно крыло сломалось, — сказал Брюс. — Но нам пришлось продолжить полет, потому что сесть было негде. Но я всегда говорил, что «Грейс» — чудо. Разве не так? Она держалась, как истинный боец. Любой другой самолет уже давно рухнул бы вниз. Забитый пылью мотор и только одно крыло, но «Грейс» летела. Что еще можно требовать?
Грейс тяжело вздохнула, смотря на покореженное дерево и провода, стараясь не думать, как близко оба мужчины были рядом со смертью.
— А можно ее починить? — спросила она.
— О, да, мы постараемся, — сказал Брюс. — Хотя, прочистить мотор будет делом нелегким. Может быть, нам придется разобрать его на части.
— Знаешь, — сказал Фредди, улыбаясь, — зато у нас есть хорошая история для рассказа в «Сентрал Отеле»! Это будет доказательством того, несколько надежна наша машина и насколько хорошие мы пилоты.
— Мы поедем туда ночью и выпьем грога, — сказал Брюс.
— Ну а сейчас лучше всего выпить чашку чаю, — сказал Фредди. Мое горло тоже забито пылью.
— Я приготовлю чай, — сказала Грейс.
— Подожди минутку, — сказал Брюс. — Я должен сначала кое-что сделать. — И он побежал в ангар.
— Оставь пока самолет, Блю, — крикнул вслед ему Фредди. — Мы поработаем утром.
Но Брюс уже возвращался с банкой черной краски и с кистью. Он встал рядом с фюзеляжем и начал работу. Фредди и Грейс стояли рядом, не зная что думать. Когда он закончил, то отошел на шаг, любуясь своей работой. Это было новое название самолета — «Удивительная Грейс».
Они смеялись и весело болтали, направляясь к дому. Это напомнило Грейс первые дни их дружбы, когда смех и дружеские шутки постоянно заполняли то время, что они проводили вместе. Когда мужчины уселись за стол, все еще хвалясь друг перед другом своим мастерством, благодаря которому они и посадили самолет, Грейс заметила, что лицо Фредди было живым и радостным — таким она не видела его с той поры, когда приехала сюда в качестве миссис Барклей. Она вновь почувствовала угрызения совести за то, что подвела его, а он, в свою очередь, вел себя, как настоящий джентльмен. Ни разу не сказал ни слова о своих подлинных чувствах. У него были безупречные манеры, он обращался к ней с достоинством и уважением.
Грейс налила кипящую воду в чайник и начала готовить заварку.
— Я же говорю тебе, дорогая, — сказал Фредди, — ты забыла поставить мне еще одну тарелочку.
— О, извини, пожалуйста, — сказала Грейс и пошла за тарелочкой.
Но вдруг прозвучал резкий голос Брюса:
— Она — не твоя дорогая, а здесь — не «Ритц». Клади свой хлеб на стол, как все.
Грейс поставила тарелку.
— Все в порядке. Мне не трудно.
Брюс обнял ее за талию:
— Я против этого. Он отдает тебе приказания, как будто ты его собственность. Я сыт по горло его поведением. Мы живем в лачуге, а не в его фамильном особняке.
Фредди холодно посмотрел на него:
— Ты собираешься так же разговаривать и со своими детьми, ругаясь через каждое слово?
— Чему будут учиться мои дети, тебя не касается, — парировал Брюс.
— Возможно. Но то, как ты обращаешься со своей женой, меня касается, — сказал Фредди. — Ты, кажется, забываешь, что Грейс мне очень дорога. Мне больно видеть, что с ней обращаются подобным образом.
— Я прекрасно отношусь к ней.
— Ты обращаешься с ней не так, как она того заслуживает. Она — леди, и она прекрасно справляется с теми очень трудными условиями, в которых оказалась.
— Она знала, кто я такой, до того, как вышла за меня замуж, — сказал Брюс. — Я никогда не строил из себя того, кем не был. Так, Грейс?
— Но у нее не было выбора — выходить или нет за тебя замуж, так? — холодно спросил Фредди. — Ты, видимо, принудил ее к этому.
— Ты говоришь, я принудил ее? — Брюс встал, кулаки его сжались. — Скажи ему правду, Грейси…
Грейс во время этого диалога молчала. Но больше она выдержать не могла:
— Прекратите оба! Вы ведете себя, как дети. Я не вещь, которую можно поделить, и я не принадлежу никому, кроме себя самой. Сами наливайте себе чай!
Она выбежала и закрылась у себя в комнате.
Вскоре после этого пришел Брюс:
— Извини, пожалуйста, если я огорчил тебя, — произнес он. — Но Фредди меня просто достает этими тарелочками и салфеточками! И мне не нравится, что он крутится вокруг тебя. Ты моя жена. Я сам позабочусь о тебе.
— Я думаю, что он ведет себя прекрасно, несмотря на то, что мы сделали в отношении его, — заметила Грейс.
Брюсу пришлось это проглотить. Потом он прочистил горло.
— Грейс, ведь это неправда то, что он сказал? То, что я вынудил тебя?
Она посмотрела на него и улыбнулась:
— Ты знаешь, что это неправда. Напротив, именно ты мне всегда говорил, что ты будешь ужасным мужем.
