К. Харрис - Что остается от небес
Он припоминал обрывки приглушенных разговоров, не предназначенных для детских ушей: голоса, повышавшиеся в гневе и мольбе, слова, не имевшие смысла до сегодняшнего дня.
Из тумана показалось белое пятно шлагбаума городской заставы. Всадник резко натянул поводья, сжимая от нетерпения кулаки. Копыта гарцующей лошади взметывали грязь, пока виконт дожидался сторожа, который с ворчанием ковылял из своей будки, втянув голову и ссутулившись под ливнем. Протягивая привратнику плату, Себастьян обнаружил, что дрожит. Дрожит от боли и неприятия.
И все же, когда ворота распахнулись и Девлин вонзил шпоры в бока арабской кобылки, он ощутил в душе крошечную искру надежды, зажженную пылающим гневом. Ведь если Алистер Сен-Сир не являлся в действительности его отцом, то страшный грех кровосмешения, отдаливший Себастьяна от Кэт Болейн, был заблуждением. Нет, не заблуждением – ложью.
Еще одной ложью в длинной цепочке обманов, тянувшейся вот уже тридцать лет.
* * * * *
По возвращении в город, не сняв ни сапог, ни шпор, Себастьян тут же помчался в величественную резиденцию Сен-Сиров на Гросвенор-сквер. Но Гендона дома не оказалось, а вежливый до приторности дворецкий не смог сообщить, ни куда отправился граф, ни когда должен вернуться. Потерпев такую же неудачу в клубах отца, виконт шагал по Кокспер-стрит в сторону Уайтхолла, когда услышал окликнувший его мужской голос:
– Лорд Девлин!
Себастьян не остановился.
– Лорд Девлин, подождите!
Обернувшись, виконт с удивлением увидел Саймона Эшли, который пробирался к нему сквозь дорожную суету, приподнимая полы сутаны, чтобы не испачкаться о катыши, оставленные на мокрой мостовой парочкой рысивших мимо мулов.
– Я намеревался разыскать вас сегодня, только чуть позже, – капеллан ловко перескочил на тротуар, – а тут такая удачная встреча.
– Вы хотели меня видеть? – Себастьян с трудом удерживал себя на месте.
Клирик слегка усмехнулся. Но то, что он, приблизившись, разглядел в лице виконта, смело с тонких губ улыбку и заставило наморщить лоб:
– С вами все в порядке, милорд?
Девлину пришлось сделать вдох, затем другой, прежде чем он смог заговорить:
– Да, конечно. У вас для меня какое-то известие?
– Вы, должно быть, заметили, что в расписании епископа Прескотта на понедельник имелся пробел, – протянул Эшли сложенный листок.
– Да, я предположил, что его преосвященство выполнял в это время свои церковные обязанности.
Капеллан отрицательно покачал головой:
– На самом деле епископ Прескотт ездил с визитом к одному семейству в Челси. Я вначале сомневался, стоит ли сообщать вам эти сведения, однако обсудил ситуацию с архиепископом, и тот уверил меня, что на вашу осмотрительность можно положиться.
Разумеется, эта поездка может никак не относиться к делу, но я на всякий случай записал…
– Спасибо, – едва взглянув на имя и адрес, Себастьян сунул бумажку в жилетный карман.
– Этой ночью до Лондон-хауса дошла новость о преподобном Эрншоу, – прокашлялся церковник. – Очень неприятное развитие событий. Чрезвычайно тревожное.
Девлин глянул в бледное, заострившееся лицо священнослужителя и впервые заметил в нем страх, от которого расширялись зрачки и сжимались губы. Так вот что вынудило обычно снобистски и неодобрительно относившегося к Себастьяну капеллана пойти на сотрудничество…
Виконту пришла в голову еще одна мысль.
– А как часто епископ Прескотт и священник виделись? Я имею в виду, до прошлого вторника?
Саймон Эшли выглядел озадаченным:
– Ни разу, насколько мне известно.
– Но ведь приходом ведают Прескотты?
– Да, сэр Питер.
– Не являлся ли Эрншоу родственником епископа?
– Очень дальним, кажется. А почему вы спрашиваете?
– Пастор узнал перстень сэра Нигеля, следовательно, он был знаком с баронетом.
– Если пожелаете, я наведу справки о точной степени родства.
– Это может пригодиться, – бросил уже повернувшийся уходить виконт. – Благодарю вас.
Не обнаружив Гендона в Адмиралтействе, Девлин продолжил его поиски в казармах королевской гвардии, затем на Даунинг-стрит, но безуспешно.
Выйдя из приемной лорд-канцлера[46], Себастьян постоял с минуту возле дома номер десять, уставившись невидящим взглядом на клубившиеся в небе тяжелые свинцовые тучи.
Затем развернулся и стремительно зашагал в сторону Мэлл, к Карлтон-хаусу.
* * * * *
Чарльз, лорд Джарвис, как раз просматривал полученные депеши за письменным столом в своем кабинете, когда в комнату, отодвинув в сторонку брызжущего негодованием секретаря, решительно вошел виконт Девлин.
– Милорд! – протестовал клерк. – Сюда нельзя!
Виконт, принесший с собою запах свежего деревенского воздуха и разгоряченной лошади, остановился на пороге. На нем был синий сюртук для верховой езды из тонкого сукна, замшевые бриджи цвета буйволовой кожи и высокие, заляпанные грязью сапоги. Диковатые янтарные глаза визитера опасно поблескивали.
Беспомощно переминавшийся с ноги на ногу секретарь заломил в отчаянье руки:
– Нижайше прошу вашего прощения, милорд Джарвис. Я пытался…
– Оставьте нас, – рявкнул барон.
– Слушаюсь, милорд, – клерк тут же испарился.
– Надеюсь, у вас имеется серьезная причина для подобного вторжения? – поинтересовался Джарвис, откидываясь на спинку кресла.
Виконт прошелся по кабинету, звеня шпорами.
– Тридцать лет назад вы входили в делегацию, отправленную королем в Америку. Другими членами миссии были мой отец и сэр Нигель Прескотт.
– Верно, – отложив бумаги в сторону, хозяин кабинета улыбнулся. Беседа обещала быть интересной. Даже увлекательной.
– Во время вашего пребывания в Америке одна особа снабдила сэра Нигеля доказательством измены в высших правительственных кругах – пачкой писем, адресованных члену Конгресса Конфедерации и подписанных неким «Алкивиадом». Судя по секретности сведений, содержавшихся в посланиях, их автор явно был или из министерства иностранных дел, или из окружения короля.
Барон потянулся к карману за табакеркой.
Девлин, стиснув зубы, не сводил с вельможи глаз. Джарвис продолжал молчать, и Себастьян спросил:
– Полагаю, вы знали об этом?
– Разумеется.
– Вам рассказал сэр Нигель?
Джарвис одним умелым щелчком открыл крышку табакерки:
– У меня имеются собственные источники сведений.
– А личность предателя вам также была известна?
Набрав на палец изрядное количество табака, барон поднес к носу понюшку:
– К сожалению, нет.
