Кресли Коул - Любовь грешника
– Не рассчитывайте на меня.
Николай кивнул, но Себастьян знал, что этот разговор не последний.
– Насчет состязания и этого пресловутого приза, – начал Николай. – Ты не думал, что с его помощью можно было бы спасти нашу семью?
Разумеется, Себастьян размышлял об этом. Пусть прошло столько лет – чувство вины было по-прежнему нестерпимым. Он был призван, чтобы защитить семью, а он не сумел – не спас ни одного из пятерых!
– Не верю, чтобы ключ действовал так, как обещают, – признался он.
Но что, если ключ действует и Себастьян мог бы изменить кое-что в прошлом?
Неразумно было винить себя, нелогично, но он продолжал считать себя виноватым. То же чувствовал и Конрад, по крайней мере до того, как потерял рассудок.
В стране Себастьяна молодые аристократы воспитывались в почитании военного искусства и доблести. Судьба же уготовила ему невидимого врага, который стер с лица земли его семью. Против него не оказалось защиты, и оружие было бессильно. Ему оставалось лишь наблюдать в бессильной ярости, как умирают те, кто был ему дорог.
Для четырех младших сестер Себастьян был обожаемым старшим братом. По возрасту он вполне годился им в отцы, да собственно, и был им скорее, чем вечно занятый делами настоящий отец. Они бежали к Себастьяну с каждой своей маленькой бедой. Он вынимал занозы и вытирал слезы. Учил их наукам, особо выделяя астрономию.
Когда их настигла болезнь, когда в юные души пришел страх смерти, они смотрели на него как на спасителя.
И наверное, были шокированы тем, что он не смог их вылечить. Им казалось – он просто не хочет!
– Нельзя отправиться в прошлое, чтобы изменить будущее, – рассеянно заметил Себастьян. – Это вызовет хаос.
В душе он отчаянно хотел верить в чудодейственные возможности ключа, невзирая на доводы разума. Несмотря на то что сама богиня сомневалась, что путешествия во времени возможны.
Если Себастьян позволит себе надеяться, что сможет вернуть семью, а потом его надежда рухнет… Разве сможет он заново пережить эту потерю? До сих пор не мог он без содрогания вспоминать ночь их смерти. Отчаяние в их глазах, слабые испуганные крики, когда пали они с Конрадом…
И Себастьян, и Конрад хотели бы умереть в ту ночь вместе со своей семьей. Страна лежала в руинах, опустошенная чумой и голодом. С ними было покончено. Они сражались, они сделали все, что могли. Они заслужили право умереть.
А сестры? Такие нежные, белокурые в противоположность четверым старшим братьям, смуглым и жестоким, они скорее умерли бы с голоду, чем добровольно отведали крови. У них и мысли бы такой не возникло.
– Зачем вы пытались обратить и девочек? – спросил Себастьян. В его голосе больше не было гнева, он просто хотел услышать, чем руководствовался Николай. Он хотел – впервые за все время – понять, что им двигало.
– Мне пришлось, – сказал тот, поспешно отводя взгляд. Но Себастьян успел заметить, как потемнели его глаза. – Мне казалась невыносимой мысль, что они умирают таким юными.
– Они могли бы остаться детьми навеки и жить, не видя солнца.
Николай посмотрел Себастьяну в глаза.
– Мы не знаем. Не исключено, что они все-таки повзрослели бы, как это происходит с прирожденными бессмертными. Такое возможно.
– А наш отец? – спросил Себастьян.
Отец хотел воссоединиться с обожаемой женой с того самого дня, когда она умерла в родах, одиннадцатью годами раньше.
У Николая был несчастный вид.
– Я никогда не отличался твоим благородством, Себастьян. Выживание, жизнь – вот что я почитал. Они могли бы жить – для меня. Все остальное не важно. И я вижу, что мы с тобой до сих пор расходимся во взглядах на эту тему, хотя прошло так много времени.
Себастьян встал, чтобы отправиться восвояси.
– Именно так.
Николай тоже встал.
– Подумай об ордене, Себастьян.
Надо дать понять Николаю, чтобы он выбросил эту идею из головы.
– Я не могу вступить в орден. – Себастьян безразлично пожал плечами. – Я не такой воздержанный, как раньше. Я пил живую кровь.
Глава 21
Лишившись поддержки благословенного дара, Кэдрин не могла даже попытаться атаковать Бауэна или спастись бегством, находясь во власти одного желания—любоваться бриллиантами, следить за игрой света на их гранях… Даже сейчас, когда она держала их в ладонях, ее сердце изнывало от тоски – увидеть бы вновь это волшебное сияние.
Однако шипение василисков, их хриплое рычание заставили ее очнуться. Чудовища были от нее в нескольких милях внизу, очень далеко от выхода в сияющий солнечный свет, но они быстро приближались. Они не спешили, полагая, что жертва-Кэдрин надежно замурована.
Кэдрин сделала резкий выдох и заставила себя отшвырнуть колье подальше. Встала и осмотрелась. Мерзавец постарался на славу! Вход был надежно завален валунами и обломками скал.
Она, конечно, очень сильна, но не настолько, чтобы двигать валуны. Она пыталась бросаться на них с разбегу, толкать, подпирать плечом. Бесполезно! Воспользоваться мечом она тоже не могла. Он был слишком легким, не то что у Себастьяна. Значит, придется копать.
Кэдрин подсчитала – каждые четыре дюйма вглубь скалы будут стоить ей обломанных когтей. Она отрастит их снова через несколько часов. Диаметр верхнего валуна был никак не меньше шестидесяти дюймов.
«Следовательно… произведем подсчет… Будья проклята!»
Что еще хуже, темнота начинала действовать ей на нервы. Все равно как если бы она находилась во власти злых чар. Подумать только – валькирия-убийца боится темноты!
Кэдрин никогда не боялась привидений, а василиски казались ей забавными зверушками. Она бы и глазом не моргнула, очутившись в одной клетке с тысячей кладбищенских упырей – лишь бы клетка не была темной и мрачной.
Когда у нее была возможность действовать, Кэдрин забывала страх. Но сидеть сложа руки, думая об одном и том же…
Оставалось одно из двух. Например, дожидаться вампира, надеясь, что он пропустил мимо ушей ее гневное приказание оставить ее в покое. Но даже явись он на подмогу, Кэдрин, все равно не сможет перенести ее туда, куда нужно – всего-то на несколько футов наружу, за каменную преграду Она могла бы побиться об заклад, что Себастьян никогда раньше не посещал аргентинских пещер.
Кроме того, сколько ждать его появления? Рано или поздно василиски найдут дорогу к поверхности.
«Можно все-таки начать копать. Эти скалы – единственное, что отделяет меня от приза». Кэдрин снова упала на колени и вонзила когти в скалу. Пройдя два дюйма, сломала первый коготь, затем второй. Черт возьми, все зря! Напрасные попытки в темной грязной пещере. Кажется, она потеряет свои тринадцать очков.
