Джейн Остин - Гордость и предубеждение
Сразу же по прибытии миссис Гардинер принялась раздавать подарки и рассказывать о последней моде. После завершения этого важного дела ей осталось занятие менее обременительное. Теперь настала ее очередь слушать. У миссис Беннет было много оснований пожаловаться, много оснований недовольствовать. С тех пор, как она последний раз виделась с сестрой, они стали жертвами недостойного поведения недобрых людей. Две ее дочери едва не вышли замуж, но потом все кончилось ничем.
– Я не корю Джейн, – продолжала миссис Беннет, – потому что она вышла бы замуж за мистера Бингли, если бы могла. Но Лиззи! О, сестра моя, как тяжело теперь думать, что в настоящее время она уже могла быть женой мистера Коллинза, если бы не ее капризность и глупость. Он сделал ей предложение в этой самой комнате, а она ему отказала. А теперь получается, что леди Лукас выдаст одну из своих дочерей замуж раньше, чем я, а имение Лонгберн все равно достанется чужим людям. Видишь, сестра, какие ловкие и коварные люди – эти Лукасы. Никогда своего не упустят. Жаль, что приходится о них такое говорить, но так оно и есть. Я так нервничаю, я чувствую себя такой несчастной, когда мне так противоречат в моей же семье, а тут еще эти соседи, только о себе и думают, а другие им безразличны. Поэтому твой приезд именно в это время – это такая радость для меня, мне так приятно с тобой пообщаться; так говоришь, сейчас в моде длинные рукава?
Миссис Гардинер, уже успевшая в общих чертах узнать об этой новости из писем, которые получала от Джейн и Элизабет, отделалась каким-то попутным замечанием и – от сочувствия к своим племянницам – повела разговор в другую сторону.
Но позже, оставшись наедине с Элизабет, она уделила этой теме больше внимания.
– Похоже, что это была подходящая партия для Джейн, – сказала она. – Жаль, что ничего не получилось. Но это случается так часто! Молодой человек – вроде вашего мистера Бингли – с легкостью необычайной влюбляется на несколько недель в хорошенькую девушку, а затем, когда какая-то случайность их разлучает, с такой же легкостью забывает о ней. Такая беспечность встречается на каждом шагу.
– Прекрасное утешение, ничего не скажешь, – сказала Элизабет, – но для нас оно не годится. Мы пострадали не в результате несчастного случая. Нечасто бывает, когда вмешательство друзей отвлекает молодого человека с немалым собственным состоянием от девушки, которую он неистово любил еще несколько дней назад.
– Но эта фраза – «неистово любил» – она настолько тривиальна, настолько сомнительна и настолько неопределенная, что почти ничего мне не говорит. Ее часто применяют для описания мимолетных чувств после получасового знакомства, чтобы выдать их за серьезную и сильную привязанность. Скажите мне, пожалуйста, а насколько неистовой была любовь мистера Бингли?
– Никогда я не видела симпатии более многообещающей, чем эта. Он уделял растущее внимание Джейн, а к другим проявлял растущее равнодушие. С каждой их встречей это становилось все более заметным и выразительным. Во время данного им бала мистер Бингли оскорбил двух или трех девушек, не пригласив их танцевать; я сама пыталась с ним заговорить, но тщетно. Бывают признаки более красноречивые? Разве такая готовность пренебречь правилами не является сутью любви?
– Конечно же, да! И именно такой любви, о которой я только что говорила. Бедная Джейн! Мне так жаль ее, потому что с ее характером она не сможет все это быстро забыть. Лучше бы это случилось с тобой, Лиззи, – прошло бы немного времени, и ты вспоминала бы эту историю только с улыбкой. А если Джейн поедет с нами в Лондон? Смена обстановки может пойти ей на пользу; когда она хоть на некоторое время покинет дом, это будет для нее большим облегчением.
Элизабет весьма обрадовалась этому предложению и почти не сомневалась, что сестра его с радостью примет.
– Надеюсь, – добавила миссис Гардинер, – что она поедет с нами без скрытой надежды встретиться с этим молодым человеком. Мы живем в совершенно другом районе города, у нас совсем другие знакомые и родственники и, как тебе хорошо известно, выбираемся в люди настолько редко, что вряд ли они когда-нибудь встретятся, если он только не приедет к ней сам.
– Такой приезд абсолютно невозможен, потому что сейчас он находится под опекой своего приятеля, а мистер Дарси ни в коем случае не позволит ему посещать Джейн в таком районе Лондона, как ваш. Тетя, как вы могли о таком подумать? Возможно, мистер Дарси и слышал о таком месте, как Грейсчерч-стрит, но если ему случайно придется на ней побывать, то месяца не хватит, чтобы отмыться от всех местных нечистот, мистер Бингли же и шагу не ступит без него.
– Тем лучше. Надеюсь, что они никогда не встретятся. А разве Джейн не ведет переписку с его сестрой? Так, может, она захочет навестить Джейн?
– Скорее она прекратит с ней всякое общение.
Но несмотря на ту напускную уверенность, с которой Элизабет сказала последнюю фразу, и несмотря на слова о том, что Бингли не дают увидеться с Джейн, эта тема все равно смущала ее, и, немного поразмыслив, она пришла к выводу, что не считает это дело полностью безнадежным. Иногда ей казалось вероятным и даже вполне возможным, что его любовь способна воскреснуть и красота Джейн успешно преодолеет влияние его друзей.
Старшая мисс Беннет с удовольствием приняла приглашение своей тети; представители же семьи Бингли занимали ее мысли в это время только в виде надежды на то, что поскольку Кэролайн жила не в одном доме с ее братом, то она сможет время от времени видеться с ней утром, не испытывая при этом опасности встретиться с братом. Гардинеры гостили в Лондоне неделю; не проходило и дня, чтобы у них в гостях не побывали или Филипсы, или Лукасы, или офицеры. Миссис Беннет так старалась угодить развлечениями своему брату и его жене, что им ни разу не удалось пообедать в сугубо семейном кругу. Если прием устраивался дома, то часть гостей всегда составляли офицеры, среди которых обязательно был мистер Викхем. В таких случаях миссис Гардинер, которой похвалы Элизабет в его адрес показались подозрительными, имела возможность пристально к ним обоим присмотреться. Из увиденного миссис Гардинер сделала вывод, что серьезных чувств между ними нет, и их обоюдная симпатия была настолько очевидной, что вызвала у нее определенное беспокойство, и она решила поговорить на эту тему с Элизабет еще до своего отъезда из Гертфордшира и указать ей на безрассудство поощрения таких взаимоотношений.
Для миссис Гардинер общение с Викхемом было приятным по другим, не связанным с его привлекательностью причинам. Десять-двенадцать лет назад, еще до замужества, она провела много времени в той же части Дербишира, в которой он жил. Поэтому у них было много общих знакомых; и хотя после смерти отца Дарси, которая произошла пять лет назад, Викхем там бывал мало, все же он был способен рассказать ей более свежие сведения о ее бывших друзьях, чем те, которые она смогла получить сама. Миссис Гардинер приходилось видеть имение Пемберли, достаточно хорошо знала она лично и покойного мистера Дарси, и это послужило бесконечной пищей для разговоров. Сравнивая свои воспоминания о Пемберли с тем подробным описанием имения, который Викхем извлекал из своей памяти, а также отдавая должное характеру его умершего хозяина, она радовалась сама и радовала его. Узнав о том, как мистер Дарси недавно поступил с Викхемом, она попыталась вспомнить что-то о репутации указанного джентльмена во времена, когда он был мальчиком, что могло бы указать на возможность такого поведения в будущем, и, наконец, с уверенностью вспомнила, что о мистере Фитцвильяме Дарси ранее отзывались как о юноше надменном и недоброжелательном.
