Жаклин Рединг - Белый туман
– То, что собиралась съесть мисс Харт, не было морковью. Это была итеота.
Все, сидевшие за столом, в один голос ахнули.
Итеота? Элинор мысленно повторила за ним последнее слово. До сих пор ей не приходилось его слышать.
– Я не понимаю, - пробормотала она. - Что такое? Что случилось?
Однако ей никто не ответил. Вместо этого все смотрели друг на друга с таким видом, словно только что узнали о приближении конца света.
Когда все до единой тарелки были убраны, лорд Данвин вернулся на свое место за столом и, стиснув перед собой руки, устремил серьезный взгляд на Элинор:
– Это был корень болиголова «Ядовитое растение семейства зонтичных.», мисс Харт.
Элинор широко раскрыла рот:
– Болиголова?
Он кивнул:
– Да. По виду он очень похож на дикую морковь, растущую на острове, и только опытный глаз может отличить одно растение от другого. Если бы вы или кто-нибудь другой из присутствующих в столовой попробовали его, последствия оказались бы роковыми.
По телу Элинор пробежал озноб, и она инстинктивно обхватила себя руками. Прошло время, прежде чем она сообразила, что лорд Данвин только что спас ей жизнь.
– Но, милорд, - вставила Майри, голос которой дрожал от огорчения, - я же сама проверила их все до единой.
– Майри, я уверена в том, что это просто досадная случайность, - отозвалась Элинор, пытаясь ее успокоить. - Вероятно, я сама же и сорвала по ошибке этот корень. Все равно я не смогла бы увидеть разницу, тогда как вы и все остальные распознали бы растение еще в поле.
Майри покачала головой.
– Но мы уже много лет не встречали итеоту на острове. - Она с трудом сдерживала слезы. - Пресвятая Матерь Божия, все так, как в тот день, когда мы потеряли родного брата хозяина, Малкольма…
Виконт перевел взгляд на Дональда Макнила:
– Он сейчас на острове?
Некоторое время Макнил колебался, после чего медленно кивнул:
– Да. Я сам доставил его сюда этим утром.
– О ком вы говорите, милорд? - спросила Элинор.
Пальцы Данвина обхватили ножку рюмки с такой силой, что она готова была треснуть.
– О Шеймусе Маклине, - произнес он с горечью, словно сами слова давались ему с трудом. - Его семья живет здесь, на острове, и он приезжает сюда каждый год, чтобы отметить вместе с ними праздник святого Михаила.
– Но мы сегодня ни разу его не видели.
Взгляд его темных глаз тотчас переметнулся на нее:
– Будь я на вашем месте, мисс Харт, я бы не спешил вставать на защиту этого человека.
– Я и не собираюсь его защищать, милорд, - ответила она. - Просто я не понимаю, зачем мистеру Маклину понадобилось меня отравить.
– А почему вы так уверены в том, что корень болиголова предназначался для вас? Любой из нас мог съесть первый кусок. Вы, я, Майри, даже Джулиана… - Тут его голос прервался.
Элинор прекрасно понимала, что он чувствовал. Само предположение о том, что Джулиана могла пострадать, наполняло его душу ужасом и сознанием собственного бессилия, и те же чувства испытывала в тот момент она сама.
– Но зачем мистеру Маклину желать смерти кому-либо из сидящих за этим столом?
Элинор оглянулась вокруг. Как ни странно, ни один из присутствующих не выглядел таким озадаченным, как она. Более того, случившееся, похоже, не особенно их потрясло, и ей вдруг стало ясно, что она все еще оставалась для них посторонней - равно как и то, что за сегодняшним происшествием крылось нечто большее, чем о том можно было судить по их словам. И тут она вспомнила историю, которую поведал ей молодой Дональд.
– Неужели вы и вправду верите, что он способен пойти на такое из-за какой-то кровной вражды?
Глаза лорда Данвина превратились в узкие щелочки.
– Кто рассказал вам о…
Элинор заметила строгий взгляд, который бросил на сына Дональд Макнил, сразу догадавшись, откуда у нее эти сведения. Поэтому, чтобы отвлечь его внимание, она поспешно вставила:
– Но вы не можете обвинять человека в преступлении, не имея никаких доказательств.
– У меня есть доказательства, - неожиданно раздался голос Фергуса с противоположного края стола, и седовласый слуга поднялся со своего места. - Я сам видел, как этим утром, сразу после сбора моркови, Шеймус Маклин увивался за юной Катрионой.
– Моей племянницей Катрионой? - в ужасе переспросила Майри.
– Да.
Однако в глазах Элинор все это выглядело сущей бессмыслицей. Речь шла просто о несчастном случае, и ни о чем больше. По-видимому, корень болиголова по ошибке попал в корзину вместе с морковью, и никто этого не заметил. Утром на полях было столько песен и веселья, а позже в саду столько рук перебирали собранный урожай, что иначе и быть не могло.
Впрочем, так ли это?
Сидевшие за столом тем временем внимательно рассматривали другие блюда, без сомнения, задаваясь вопросом, не были ли и они тоже отравлены. Наконец виконт нарушил молчание:
– Майри, я знаю, сколько времени и сил ушло у вас на то, чтобы приготовить для нас прекрасную трапезу, но я боюсь рисковать здоровьем кого-либо из присутствующих на тот случай, если в пищу подмешано еще что-нибудь. Мне искренне жаль, но нам придется от всего избавиться.
Майри тихо кивнула, глаза ее опухли от слез:
– У меня в кладовой есть сыр и бараний окорок, к которым, как я знаю, никто не прикасался. Думаю, мы можем подать их вместо ужина, милорд.
Виконт кивнул, и Майри вместе с Шионой и Фергусом принялись убирать со стола остатки их злополучного ужина. Веселое настроение, царившее в комнате, сменилось предчувствием беды.
Элинор перевела взгляд на лорда Данвина, который все еще сидел во главе стола, уставившись невидящим взором на рюмку с кларетом с выражением крайней тревоги на лице.
– И что вы собираетесь предпринять? - спросила она, пытаясь избавиться от стоявшего перед ее глазами образа: воины двух враждующих кланов с окровавленными клейморами в руках, сошедшиеся в смертельной схватке, чтобы утолить жажду мести.
– А разве у меня есть выбор? - ответил он тихим, полным муки голосом. - Мне остается только смотреть и ждать, когда он предпримет новую попытку после того, как первая окончилась неудачей.
Глава 11
В последние дни перед праздником святого Михаила Джулиана проводила все больше и больше времени в классной комнате, работая над росписью стены, так что в конце концов складывалось впечатление, что она не хотела заниматься ничем другим. Даже обещанная ей Майри в то холодное хмурое утро кружка теплого молока и сладкая булочка с патокой не в состоянии были отвлечь девочку от работы.
Она могла рисовать без устали по нескольку часов подряд, свободно добавляя к первоначальной композиции одну деталь за другой - сначала согнувшиеся от ветра деревья со сплетенными ветвями и далекие тени стоячих камней, усеивавших холмистую равнину, а затем фигуры некоторых хорошо знакомых ей обитателей острова, разбросанные то тут, то там посреди идиллического пейзажа.
