Сесилия Грант - Любовь и расчет
— Мистер Блэкшир был в это время там.
Темнота не позволила ей увидеть выражение лица Виолы, но она с легкостью представила, как тень осознания расходится по нему, как круги по воде от брошенного в спокойное озеро камня. Прошло несколько секунд, прежде чем первый круг достиг берега понимания ее сестры.
— Мистер Блэкшир?
Кейт не могла упрекнуть Виолу в недоверчивости, прозвучавшей в ее приглушенном тоне. История и впрямь представлялась абсурдной, почти невероятной.
Внезапно ее осенило, что она могла бы уклониться от правды, но не сумела придумать никакой более или менее правдоподобной лжи. Кейт сделала глубокий вдох.
— Да. Мистер Блэкшир.
Ви, до сих пор сидевшая, медленно сползла на подушки. Когда были маленькими, они спали в одной постели. И теперь знакомое присутствие сестры, ее широко расставленные локти действовали успокаивающе.
— От него я такого не ожидала. — Несмотря на значение слов, ее тон уже не был таким уже недоверчивым, хотя теперь в нем появились нотки удивления, граничащие со страхом. — Он всегда вел себя у нас как образец чести и уважения. Мне бы никогда не пришло в голову, что он способен воспользоваться доверием леди в своих низменных интересах.
— Он не воспользовался. Это было не совсем так. — Объяснение застряло у Кейт в горле. Ей пришлось сглотнуть, чтобы начать заново: — Он не такой. Он не воспользовался.
— Я не понимаю. Тебя поцеловал мистер Блэкшир?
— Да. Но он не должен был этого делать. Он сам в этом признался. Он ничего такого заранее не планировал. Просто отвел меня в сторону, чтобы поговорить кое о чем с глазу на глаз, и нас чуть не обнаружили. Иначе случился бы скандал. И этот страх, что нас увидят… а потом облегчение, что опасность миновала… — Слова были бессильны передать то, что они пережили. — Я дрожала и была на грани обморока. Он подхватил меня под локти, чтобы поддержать, когда у меня подогнулись колени. И тогда мы оказались совсем близко друг от друга. И было темно.
— Он отвел тебя в сторону, чтобы поговорить с глазу на глаз в темноте? — поинтересовалась Виола, как одержимый барристер, ухватившийся за подробности, подтверждавшие самые мрачные предположения.
— Он ничего такого не замышлял, — ответила Кейт, как самый упрямый свидетель, упорно повторяющий одну и ту же версию, потому что она и есть правда. — Я уверена в этом до глубины души.
Возникла короткая пауза, в течение которой Виола размышляла над убежденностью сестры и, возможно, анализировала собственный опыт общения с мистером Блэкширом для сбора дополнительных доказательств. Наконец она бросила все на одну чашу весов, оставив на другой голый факт его проступка.
— Очень хорошо, но это его не извиняет. Поддаться страсти в силу возникающих обстоятельств, возможно, не так подло, как действовать по заранее обдуманному плану, но все равно возмутительно. Я не могу уважать человека, который до такой степени не в состоянии владеть собой, что навязывает леди свои знаки внимания, даже если оскорбление ограничивается поцелуем.
— Виола. — В ее признании настал решающий момент. Шаг в глубину. И все же Кейт ощутила странное спокойствие. — Не было никакого оскорбления. И он мне ничего не навязывал. Если его поведение возмутительно, то и мое тоже.
— Я тебя не понимаю. — Ви повернулась на бок, как будто могла в темноте разглядеть сестру.
— Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Сомневаюсь, чтобы он позволил себе это, если бы не почувствовал, что я этого хочу. И я не остановила его ни вначале, ни потом. Он первый остановился и сказал, что мы не должны были этого делать.
— Кейт! — Голос Ви взвился возмущенным шепотом, и она приподнялась на локте. — Ты влюбилась в него?
— Трудно сказать. Мы давно его знаем. Наверно, если бы я могла в него по-настоящему влюбиться, то не ждала бы столько времени.
Она и сама спрашивала себя об этом в карете леди Харрингдон, когда ехала домой.
— Да, это непохоже на то… когда люди влюбляются. — Вздох матраса подтвердил, что Виола снова легла на подушки. — Папа говорит, что когда впервые увидел маму, то его словно молния пронзила.
— Да. — Так, во всяком случае, рассказывают о том, как возникает любовь. — Но у нее все обстояло иначе.
— Нет. Она полюбила его, когда узнала. — Сестры так часто слышали эту историю, что могли бы пересказать слово в слово. — Но это заняло несколько недель или месяцев, самое большее. А ты знаешь мистера Блэкшира гораздо дольше.
— Вот видишь? Так что о любви говорить не приходится. К тому же, будь я влюблена, разве стала бы сомневаться в этом?
Над этим вопросом больше всего она ломала голову, когда пришла к выводу, что не влюблена. «Потому что я распутная», — пришел в голову первый постыдный ответ, самоосуждение, постигшее ее, едва ступила на террасу, возвращаясь в бальный зал.
Однако чем больше Кейт рассуждала на эту тему, тем менее убедительным представлялся ей этот ответ. Да и ее сестру подобное заявление вряд ли удовлетворит. Она потребует доказательств и подробностей.
— Я начинаю думать, Виола, что в наших познаниях о любви имеются существенные пробелы. — Распутное поведение? Возможно. В этом содержится часть правды. — Я всегда считала, что целовать — это удел мужчины, а удел женщины — позволить ему это или отказать. Мужчина ищет благосклонности женщины, а женщина идет навстречу, порой ради любви. Но никто мне никогда не говорил, что у меня может возникнуть желание целоваться ради самого поцелуя. Теперь не знаю, что и думать.
Кейт почти услышала, как ее сестра задумалась над этой неожиданной мыслью.
— Хочешь сказать… что тебе было приятно, — произнесла Виола некоторое время спустя.
— Приятно, как приятны, вероятно, в моем представлении крепкие напитки. — Кейт хотелось рассказать сестре все в подробностях: о пьянящем воздействии его близости, о воздушном скольжении его губ по ее губам, о ярко выраженных свидетельствах его радости, о подушечках его пальцев на ее затылке. Но она уже и так немного предала мистера Блэкшира, рассказав о том, о чем, наверное, можно было и умолчать. Так пусть хоть это останется между ними. — И так же затмевают сознание, как алкоголь.
Если бы он попытался пойти дальше поцелуя, то я не уверена, что стала бы препятствовать этому.
— И даже позволила бы ему себя обесчестить? Зная, что может появиться ребенок?
Голос Виолы от изумления стал совсем тонким.
— Наверное, я все-таки вспомнила бы о возможных последствиях и вовремя остановилась бы. Но я и так рисковала, целуясь с ним в таком месте, где нас могли застать. Я ничего не соображала. И мне стыдно в этом признаться. Но это правда. — В голове Кейт промелькнула мысль: какое хорошее выражение — «снять с себя груз». Вот она и призналась в своем темном позоре и теперь чувствовала себя гораздо легче, словно и в самом деле сняла груз с плеч и груди. — Я тебя шокировала?
