Симона Вилар - Исповедь соперницы
— Мое имя Гита Вейк, — проговорила я, стараясь перекрыть его хохот. — Вы слышите, я Гита из монастыря Святой Хильды!
Все еще смеясь, он приподнялся.
— Из монастыря?
Казалось, это развеселило его еще больше.
— Я Гита, внучка Хэрварда! — почти кричала я. — Да выслушайте меня! Мне необходимо, чтобы вы женились на мне.
— Я именно это и собираюсь сделать, — вдруг сказал он. — Мы поженимся прямо сейчас.
Ничегошеньки я не понимала. Смотрела, как он поднимается. И вдруг пошатнулся, едва не упал, удержавшись за столбик полога.
— Что с вами, сэр? Вам плохо?
— Что ты, детка. Мне очень, очень хорошо. Иди ко мне.
Но я решительно затрясла головой.
— Не, сначала выслушайте меня.
И я заговорила так поспешно, словно от того, успею ли я выложить все до чиста, зависела моя жизнь. Говорила, что у меня владение в восемнадцать наделов земли[34] и хоть большая их часть находится в фэнах, но летом фэны превращаются в прекрасные пастбища и мои люди разводят там ценных тонкорунных овец. К тому же на сухих участках крестьяне выкашивают столько сена, что его хватает до марта. Твердила я и о строительном лесе, о кремневых шахтах. И еще, что через мои владения проходит дорога в Нортгемптон. Ему ведь нужна эта дорога?
Я внезапно осеклась, когда Эдгар принялся стягивать через голову рубаху. Багровые блики скользили по его плечам и груди, подчеркивали мощь рук, рельефную лепку мускулов и тонкую талию.
— Что вы делаете, сэр?
— Я жду тебя, моя красавица, — он протянул ко мне руку. — Черт возьми, девочка, говорили ли тебе, какая ты красавица!
У меня голова закружилась от его слов. И еще я ощутила смущение, однако это смущение было необычным — эдакое восхитительное бесстыдство.
— Тогда, если я вам нравлюсь… Я ведь внучка Хэрварда. Вы не можете просто так обесчестить меня. Вам, сэр, придется жениться.
— Конечно, конечно.
Он прищелкнул пальцами.
— И сейчас мы выпьем за это.
У стены рядом с ложем стоял сундук с плоской крышкой, покрытый сукном. На нем я увидела блюдо с красными зимними яблоками и кувшин с вином. Эдгар, чуть пошатываясь, подошел к нему и налил в кубок, причем и пролил изрядно.
— Иди выпьем, девочка. За твою девственность и нашу брачную ночь!
Я подошла. Боялась ли я его? Он смотрел на меня восхищенно, ласково и меня от этого бросало то в жар, то в холод. Что со мной происходит? И почему я сама рассматриваю его, не опуская глаз? Где мой стыд? И все же его тихий хриплый голос, его сильное мускулистое тело меня притягивали… Мне даже хотелось дотронуться до него. И ведь он пообещал сделать меня женой.
Я взяла у него кубок и он чокнулся со мной кувшином. Я собралась с духом.
— За нашу свадьбу, милорд.
— За свадьбу, так за свадьбу.
Это было не то вино, каким угощала меня Риган. Оно было светлым, чуть кисловатым, но приятным. От испуга или от жара в камине, но меня мучила жажда и я с удовольствием опорожнила кубок. Видела, как Эдгар поставил кувшин на место, смотрит на меня. И стоит так близко…
— Swete[35], — шепнул он уже по саксонски. — Какая ты милая.
Это был мой родной язык. И от его звука все стало проще. Голова кружилась, Стены покоя словно раздвинулись, и все труднее удавалось собраться с мыслями. Я хотела только одного — чтобы сэр Эдгар обнимал меня и чтобы это длилось вечно!
И все же я должна была сказать ему все.
— Выслушайте меня, сэр. Я не просто так пришла к вам. Аббат Ансельм мой опекун, но он разоряет моих крестьян, и они были вынуждены взяться за оружие. Вы должны помочь им, понимаете?
— Конечно, конечно. Все, что пожелаешь, моя красавица.
— Тогда вы должны запретить ему вводить войска в фэны. Должны предотвратить кровопролитие. Когда я буду вашей женой, вы будете иметь на это право.
Я торопливо объясняла ему это и все время пятилась от него, так как он наступал на меня и мы кружили вокруг лохани с водой. И как он смотрел на меня! Меня пронизывал огонь от одного его взгляда. Я слабела. И в конечном итоге оказалась у стены, а он упирался в нее обеими руками, склонился, не сводя с меня особенного, покоряющего взгляда своих синих туманных глаз. И я сдалась. Со мной творилось что-то странное. Он был так близко, удерживал меня, но не касался, лишь смотрел… И смотрел так, что я почувствовала себя глубоко потрясенной. У меня слабели колени, стучало сердце, губы мои пересохли.
— Сэр, я буду вашей. Я не строптивица… Но и вы пообещайте мне, что защитите моих людей.
Я дрожала. Он был серьезен и не сводил глаз с моих губ. И наконец привлек меня к себе.
— Не бойся, малышка. Я буду терпелив и очень нежен с тобой…
Он снова меня поцеловал. И снова мир исчез, и я сама обняла его, робко, покорно, но через миг уже мои пальцы сплелись на его спине и я прильнула к нему. Поцелуй… Мы словно вращались в звездной ночной пустоте, где не было никого, кроме нас, кроме прикосновения губ и рук, звуков дыхания, пульсации крови…
Я и не знала, как это… как это восхитительно! Мной овладело какое-то сладкое безумие. Я касалась его волос, плеч, груди, упругих мышц живота. Я смотрела на него… И он позволял мне смотреть. Я слышала его тяжелое дыхание.
А потом я вновь оказалась у него на руках и он бережно уложил меня на мех ложа.
— Лунное сияние… — прошептал он, пропуская сквозь пальцы мои волосы.
Я и не знала, что способна на такие ощущения, я словно заново училась познавать свое тело. Тело… грешная плоть — так нас учили в монастыре. Но теперь я знала, зачем человеку дана эта плоть. Это было как прилив… Вал за валом поднимались во мне. Я дрожала и горела одновременно. И со мной был Эдгар! Он целовал, ласкал меня и ему это нравилось.
Я и не заметила, когда он раздел меня. Наверное мне должно было стать стыдно, но я не испытывала стыда. Я видела восхищение в его глазах и мне хотелось, чтобы он смотрел на меня. И дотрагивался… Дотрагивался то почти невесомо, то сильно, так что я стонала. Теперь я сама отвечала не его поцелуи, сама целовала его, словно бросая вызов. Словно требуя… сама не зная чего. Я вновь начала стонать. Его прикосновения, его поцелуи… на груди, бедрах, даже там, где я и представить не могла. Но почему-то я все ему позволяла. Боже, я бы умерла, если бы он этого не делал.
— Пожалуйста… — шептала я и словно какая-то необъяснимая сила выгибала меня. — О, пожалуйста.
Его тяжесть… Он и я так близко… В каком-то сиянии я вижу его улыбающееся лицо над собой. И с удивлением ощущаю боль.
— Мне больно.
Я скорее удивилась, чем пожаловалась.
— Скоро это пройдет. Потерпи немного, мой ангел.
Боль утихла. Я поняла, что отныне принадлежу ему. Он во мне. Но он не двигался, лишь по-прежнему были нежны его губы. И еще я ощущаю тепло в глубине себя, и когда Эдгар чуть подался от меня и тепло стало уходить, я не смогла сдержать невольный всхлип. Но он не ушел, вернулся в меня, и я блаженно вздохнула, обнимая его и не замечая, как стала двигаться с ним в унисон.
