Лоретта Чейз - Пленники ночи
— Вы отлично знаете, что я не могу с вами справиться. Вы делаете из меня дурака, как из любого мужчины. Даже ваш муж становился глупцом. Зная правду о вашем отце, он мог бы управлять вами, но у него ничего не получилось.
— В хорошенькое я попала бы положение, если бы я позволила Фрэнсису…
— Даже Квентин, один из самых могущественных и умных мужчин Англии, не смог с вами справиться. Неудивительно, что вы околдовали Эйвори…
— Я? Околдовала Эйвори? О чем вы говорите?
— И Шербурна тоже. Трудно поверить в то, что это совпадение, но, вернувшись от вас, он оставался с женой всю ночь, и следующие сутки и с тех пор вообще с ней не расстается.
— Правда? — просияла Лейла. — Так они помирились?!
У нее был такой торжествующий вид, что Исмал понял: каким-то образом во время короткого визита Шербурна ей удалось привести его в чувство.
— Да, — довольно уныло ответил Исмал, понимая, что он находится в таком же положении… да к тому же еще и ревнует.
— Значит, вы опровергли собственное утверждение. Он не глуп. Наоборот, он одумался.
И Лейла рассказала Эсмонду о своей встрече с Шербурном. Исмал пытался сосредоточиться, но в его памяти остался лишь один эпизод, который и вызвал его вопрос:
— Вы держали его за руку?
— Чтобы заставить его выслушать меня. Думаю, это получилось непроизвольно. Признаюсь, что леди так не поступают. Но это сработало, а остальное не имеет значения.
— Нет, это не было непроизвольным жестом. Ваши руки особенные. Через них вы передаете свою волю. Думаю, вы знаете их силу. Во всяком случае, я на это надеюсь. А если нет, то должен заметить, что вы были ужасно неосторожны.
— Силу? — переспросила Лейла и принялась разглядывать свои руки, не замечая раздражения Эсмонда. Ее взгляд упал на правую руку Исмала. — Вы тоже это умеете — использовать силу воли. Только в отличие от меня вы знаете, что происходит с другим человеком, когда вы берете его за руку. Вы никогда ничего не делаете, не просчитав заранее?
— Опишите булавку для галстука, которой Шербурн изуродовал портрет жены.
Лейла на секунду опешила, но тут же склонила голову со смиренным видом:
— Да, сэр. Разумеется, сэр.
Эсмонду хотелось стащить ее со скамеечки на ковер. Но он откинулся на спинку софы, закрыл глаза и заставил себя слушать, как Лейла детально описывает булавку.
Это была мужская булавка, рассказывала она, но ею не был заколот галстук Шербурна. Та, что находилась в его галстуке, была с большим изумрудом, а ту; которой он изуродовал портрет жены, Шербурн достал из кармана и она была просто золотой, но ее форму Лейла не успела как следует рассмотреть. Возможно это был цветок или лист, точно она не была уверена.
Исмал заставил свой мозг проанализировать сказанное. Немного поразмыслив, он спросил:
— Почему вы решили, что леди Шербурн нуждалась лишь в прощении и сочувствии?
— Она, несомненно, очень любит своего мужа, а он не только пренебрегал ею, но и афишировал свои любовные связи. Я уверена, что она намеревалась просто немного пофлиртовать с Фрэнсисом, в надежде вызвать ревность Шербурна или по крайней мере добиться его внимания. Сомневаюсь, что леди Шербурн понимала, что за человек Фрэнсис. Очень немногие это знают. Женщины почему-то видели в нем только то, что он позволял им видеть — до тех пор, пока не становилось слишком поздно.
— Вы думаете, что Боумонт ее соблазнил, а леди Шербурн слишком поздно осознала свою ошибку?
— Если он вообще ее соблазнял. Очень трудно соблазнить воспитанную в строгости молодую женщину из высшего света, которая безумно любит своего мужа, вы не находите? Не говоря уже о том, что Фрэнсису было сорок, а выглядел он на все шестьдесят. Адонисом его никак нельзя было назвать.
— Вы что-то подозреваете? У Лейлы потемнели глаза.
— Знаете, Фрэнсис напоил меня после первого раза, когда я отвергла его притязания. И пока я была в беспамятстве, добился своего. Но всего лишь раз. А с леди Шербурн ему и одного раза было достаточно.
«Вот почему мадам так мало пьет», — подумал Исмал.
— Если это так, то муж леди Шербурн, возможно, застал ее пьяной и в таком виде, который ясно показывал, что она совсем недавно была с другим мужчиной.
— Шербурн знал, что это был Фрэнсис, хотя я сомневаюсь что об этом ему сказала жена. Я могу лишь предположить, что булавка принадлежала Фрэнсису… что муж нарочно обронил ее… чтобы Шербурн догадался, что она принадлежит именно ему.
Исмал вспомнил о магазине в Париже, где Боумонту очень понравился какой-то эротический брелок.
— Я могу высказать догадку, почему Шербурн узнал булавку. У вашего мужа было пристрастие к… необычным антикварным вещицам.
— Можете не выражаться так деликатно. Я знала о вкусах мужа. Восточные божества плодородия в горке — самые невинные из всех его приобретений. У него также были коллекции непристойных часов и весьма сомнительных табакерок. И обычные порнографические книги. В отличие от восточных богов и богинь эти предметы не выставлялись напоказ. Он наслаждался ими в одиночестве. Иногда с особо приближенными друзьями.
— Хотелось бы посмотреть на эти вещи.
— Ради Бога. Сначала я хотела все выбросить, но потом подумала, что некоторые предметы являются музейными редкостями, хотя трудно себе представить музей, который решился бы выставить подобные экспонаты. Все они находятся в его комнате. Вас проводить?
Исмал покачал головой.
— Я хочу, чтобы вы передали их лорду Эйвори. Я попрошу его навестить вас в ближайшие дни. Когда он приедет, вы попросите его позаботиться об этих предметах. Чтобы услужить вам, он на это согласится, хотя будет страшно смущен. Потом он обратится ко мне за советом. Пока я буду рассматривать вещи, он, возможно, расскажет мне что-нибудь, представляющее интерес.
— До чего же умно, — с легким сарказмом заметила Лейла. — И как расчетливо.
— На что я действительно рассчитываю — это на расположение к вам лорда Эйвори.
— И на его зависимость от вашей неизменной мудрости, — парировала Лейла.
— Полагаю, что вы ревнуете, — улыбнулся Эсмонд. — Вы хотите, чтобы я проводил время только с вами и ни с кем другим.
— Умно, расчетливо и самоуверенно.
— Сами виноваты. Если бы вы послали за мной раньше, вы бы так сильно по мне не соскучились.
— Однако вы сразу же примчались. Может быть, вы соскучились по мне?
— Да, — тихо ответил Эсмонд. — Очень.
— Потому что вам нужна моя помощь. Признайтесь. Вы не узнали бы про булавку, если бы я о ней вам не рассказала.
Исмал вздохнул. Потом встал с софы и опустился на колени возле скамеечки. Лейла напряглась.
Эсмонд наклонился ниже, упиваясь свежим ароматом ее волос, смешанным с терпким запахом жасмина, мирта и запахом ее тела. Он уже не мог быть ни мудрым, ни благородным. Он перестал бороться с собой с того самого момента, как Лейла, глядя на него своими карими глазами, начала на него наступление своим дерзким извинением. Без всяких усилий и хитростей она сломила его сопротивление. Сейчас самым главным было сломить ее.
