Мэри Бэлоу - Рождественское обещание
– Вы соблазнитель? – тоже шепотом спросила Речел.
Он чуть отпрянул от нее, но не отнял рук от ее лица.
– Потому что завел вас в лес без няньки или гувернантки? – произнес он. – Я не сделаю вам ничего худого, Речел. Поверьте мне. Вы хотите, чтобы мы вернулись?
Какое-то мгновение она молча смотрела на него, а затем замотала головой.
Он поцеловал ее еще раз. Теперь поцелуй был долгим, нежным. Он прижался к ней, ощущая тепло ее стройного юного тела.
Господи, помоги! Сколько времени потрачено на то, чтобы не угодить в подобное положение вопреки всем попыткам матери и сестер. Эта мысль, мелькнув, не успела оформиться в нечто определенное. Он подумает над этим потом. Только не сейчас, не в этот вечер.
Руки Речел обвились вокруг его шеи, всякие мысли на какое-то время, а возможно, и надолго, оставили его.
Тетушка Юнис озябла, но, когда дядя Бен предложил проводить ее в дом, категорически заявила, что и слышать об этом не хочет. Как можно уйти, когда началось самое интересное? Они должны разжечь костер. Первым предложил это дядя Бен, и его идея была воспринята всеми с энтузиазмом. Есть ли у кого спички? Спички нашлись у мистера Бедкомба. Забыв о санках, горках и спусках, все бросились в лес собирать хворост.
Пошла и Элинор. Но она старалась держаться особняком, прячась за деревьями, чтобы ее не увидел Уилфред, а он искал ее, оглядываясь вокруг. Муж Элинор остался где-то на склоне низкого холма вместе с кузиной Сьюзан, которая из-за своей робости так и простояла весь вечер у его подножия.
Элинор удалось найти несколько сухих веток. Стряхнув с них снег, она пошла дальше. Но вдруг остановилась и стала осторожно озираться. Звуки, которые она услышала, были едва различимы и не походили на шаги человека, собирающего хворост в снегу.
Вскоре она увидела Речел, прислонившуюся к дереву, и сэра Альберта Хэгли, целующего ее. Они были так поглощены этим, что ничего не слышали вокруг. Это их любовный шепот достиг чуткого уха Элинор.
Сначала она, остолбенев, застыла на месте, но затем медленно и бесшумно попятилась назад. Только отойдя на порядочное расстояние, она повернулась и поторопилась выбраться из леса. Возможно, ей надо было как-то вспугнуть их, прервать этот поцелуй, заставить их разомкнуть объятия, а потом она должна была увести Речел с собой!
О, Речел! И это после того, как она предупредила ее! Как может она? И с кем? С этим Альбертом Хэгли! С человеком, презирающим «мещаночек», считающим, что они годятся лишь на то, чтобы соблазнять их, если, конечно, они хороши и юны. А Речел была дочерью владельца придорожной гостиницы.
Заблуждения Речел можно понять. Сэр Альберт – законченный повеса, и за прошедшие два года после попытки соблазнить Элинор опыт его в этом наверняка возрос.
В полном замешательстве она оглядывалась в поисках помощи. Дядя Бен? Сказать ему? Или тете Юнис? Она представила себе, что тогда будет. Пропадет рождественский праздник. Дядя Бен немедленно уедет. Или сэру Альберту укажут на дверь. А Речел, так и не поняв, от чего ее спасла Элинор, никогда больше не станет разговаривать с ней.
О, Речел!
И тут она увидела мужа у костра, он смотрел на нее и улыбался.
– Вы для этого костра собрали хворост, Элинор? – полюбопытствовал он. – Или хотите разложить свой собственный?
Элинор посмотрела на несколько хворостин, которые держала в руках, и поторопилась бросить их в огонь. Затем она потянула мужа за рукав.
– Пожалуйста, – тихо попросила она, – мне нужно кое-что сказать вам.
Они отошли от костра и всех, стоявших вокруг него, и он встревоженно спросил:
– Что случилось?
– Сэр Альберт, – промолвила Элинор. – Он целует Речел в лесу. Граф вскинул брови:
– В чем же он провинился? Что воспользовался случаем, которого давно ждал? Все эти дни они не сводили глаз друг с друга.
– Но, – нетерпеливо прервала его Элинор, – он… он соблазнитель!
– Берти? – удивился граф. – Не слишком ли это сильное слово для Берти? Я не думаю, что он соблазнит девушку прямо на снегу в лесу, когда рядом столько ее родственников.
– Он не уважает ее, – настаивала Элинор. – Она всего лишь дочь владельца гостиницы.
Взгляд графа стал холодным.
– А, вот оно что. Да, мы, аристократы, презираем простой народ и не задумываясь при первой возможности совращаем женщин из низших слоев общества. Или женимся на них из-за денег.
– Пожалуйста, – снова ухватила его за рукав Элинор. – Я знаю, что говорю. Знаю по личному опыту.
Он непонимающе посмотрел на нее, в глазах был гнев.
– Он пытался что-то сделать с вами? – спросил он грозным голосом.
– Да, – ответила Элинор, не отпуская его рукав. Он посмотрел в сторону леса и даже сделал пару шагов. – Нет, не теперь, – торопливо стала объяснять она. – Это было до нашей встречи, два года назад. Я гостила в одном поместье, он тоже оказался там. Я почувствовала по его взгляду, что понравилась ему. А затем поняла, что он видит во мне лишь легкое развлечение, зная о моем происхождении. Он попытался… тронуть меня, а когда убедился, что у него ничего не получится, позволял себе насмешки в мой адрес, называл мещаночкой. Вскоре все стали называть меня так, и целый месяц мне пришлось отбиваться от ухаживаний. Речел позволила ему прикоснуться к себе. Она не знает, какой он.
Граф, сжав зубы, пристально смотрел на нее. Глаза его потемнели от гнева.
– Значит, это все-таки были вы, – сказал он, обращаясь больше к себе, чем к Элинор, и немного успокоился. – Он не причинит ей зла, Элинор. Он мой гость, как и Речел. Они совсем рядом. Это украденный поцелуй, не более того. Завтра я поговорю с ним, обещаю вам.
Она почувствовала, как тревога постепенно исчезает. Он прав, безусловно, прав. С Речел ничего не случится, во всяком случае, сегодня. А завтра муж поговорит с сэром Альбертом, напомнит ему, что Речел теперь его кузина и гостья в его доме. Сэр Альберт будет вынужден помнить о чести джентльмена до конца своего пребывания в Гресвелл-Парке. У джентльменов есть хотя бы одна хорошая черта – честь им дороже многого в их жизни.
– Разве для того, чтобы разжечь костер, нужно не менее двадцати человек? – произнес граф, взглянув через плечо.
– Обязательно, – ответила Элинор, – если это Трэнсомы.
Ее ответ заставил графа улыбнуться – первая его улыбка, насколько она помнит, подаренная ей. От этого он стал похож на мальчишку и показался еще красивее. Она почувствовала странную слабость в коленях.
– Посмотрите, Элинор! Шесть брошенных санок! – воскликнул он. – Не воспользоваться ли нам одними?
– О да! – Элинор радостно посмотрела на графа. Ее почтил вниманием почти каждый мужчина, кроме собственного мужа. – Давайте спустимся. С самой крутой горки. Спуск теперь отлично откатан, но и опасен.
