Анна Рэндол - Тайна ее поцелуя
Мари разглядывала куски телятины на серебряном блюде, стоявшем перед ней, и старалась не смотреть на пустой стул во главе стола.
— Мисс Синклер, — обратился к ней новый дворецкий, появившийся в дверях. — Ваш отец еще не вернулся.
Но он появится — она была в этом уверена.
Мари написала отцу письмо, в котором объяснила, почему нуждается в нем; она написала, как ей бывало страшно, когда он приходил домой с диким отсутствующим взглядом или, что еще хуже, вообще не приходил. И она хотела от него только одного — чтобы он отказался от наркотиков. Отец плакал, читая это письмо. Он упал на колени и прижал ее руку к своей щеке. И он дал обещание, что больше никогда не притронется к опиуму. А ее отец был человеком чести и держал свое слово.
— Мисс, не хотите ли, чтобы я отнес блюда обратно в кухню, чтобы они не остыли?
— Нет! — заявила Мари. — Он придет. Я в этом уверена. Должно быть, он встретил кого-то из своих друзей, и они увлеклись разговором о фарфоре… или о чем-то подобном.
Мари действительно была уверена: отец придет, потому что он любил ее. Ведь она для него дороже, чем какой-то проклятый наркотик.
Чья-то рука коснулась ее плеча, и она, вздрогнув, пробормотала:
— Папа, наконец-то…
Но это был не отец. Перед ней стоял Селим.
— Мисс, не прикажете ли сменить свечи? Они почти догорели.
— Но я думаю…
Входная дверь со стуком распахнулась, и Мари, вскочив на ноги, закричала:
— Папа! — Она бросилась в передний холл и крепко обняла отца. — Папа, я так ждала тебя!
Старик вдруг покачнулся, и Мари затаила дыхание, боясь вдохнуть. Когда же наконец вдохнула, то сразу почувствовала сладковатый запах мака, душивший ее.
Мари медленно попятилась. А отец, казалось, даже не видел ее.
Она закрыла глаза и с трудом сглотнула. Затем вернулась в столовую.
— Селим, убери со стола. Сегодня вечером никто не будет есть. А моему отцу требуется помощь. Отведите его в комнату.
Отец не сдержал своего слова, и теперь стало ясно: ей и не следовало этого ожидать. Тут послышались чьи- то тяжелые шаги, и перед ней появился Беннет. Он посмотрел на нее с сочувствием, и она проговорила:
— У меня все прекрасно, майор. Я уже проходила через это. Отец уже не раз обещал отказаться от опиума.
Беннет криво усмехнулся:
— Неужели вы надеялись, что на сей раз он сдержит свое обещание?
Мари со вздохом покачала головой:
— Нет, если честно, то не надеялась. Я уже давно перестала обманывать себя.
Он шагнул к ней.
— Мари…
— Нет! Молчите! Не хочу ничего слышать! Вы думаете, я раньше не пыталась остановить его? Пыталась, и вы это знаете. Я просила его, плакала, умоляла… Я прятала от него деньги. Приказывала кучеру не возить его туда. Разве вы не понимаете, как это было унизительно? Трубка с опиумом для него значит больше, чем я. И это еще не самое страшное. Хуже всего то, что каждый раз, когда он обещает измениться, мне ужасно хочется ему поверить.
Беннет обнимал ее за плечи, но ей не нужны были его утешения. Стараясь высвободиться, Мари проговорила:
— Если вы думаете, что я собираюсь плакать, то вы ошибаетесь. И я вам больше не доверяю. Никому больше не доверяю.
Да-да, какую бы иллюзию безопасности ни сулили объятия Беннета, она ему не доверяла. И даже самые близкие отношения без доверия ничего не стоили. Поэтому она и отцу уже не доверяла.
Сделав над собой усилие, Мари наконец отстранилась от майора и спросила:
— Вы получили сведения от Нейтана относительно Вурта?
Беннет кивнул:
— Да, получил.
— В таком случае составим утром план. А сейчас я хочу, чтобы вы ушли.
Глава 17
— Наверное, мы оказались бы ближе, если бы оставили карету вот здесь.
Мари ткнула пальцем в точку на карте.
Беннет кивнул и покосился на другие карты Вурта, на те, что лежали на столе посла. Помолчав, он заметил:
— Но так нам пришлось бы проехать через две лишние деревни. А нам не нужны соглядатаи.
Мари задумалась, потом спросила:
— А как долго надо идти пешком?
— Без малого сутки, если не попадем в беду.
— И мы понесем все наши вещи и провизию?
Майор снова кивнул. Сейчас он восхищался этой женщиной. Она расспрашивала его о каждой мелочи и улавливала все так быстро, что ему не надо было повторять одно и то же. Война бы закончилась гораздо быстрее, если бы все генералы были такие же сообразительные.
Мари опять взглянула по карту.
— А где находятся бандиты?
— Абингтон узнал о нападениях вот в этих местах.
Он знал, что намеченная им дорога проходила неподалеку от этих мест, но это был наилучший путь. Когда Беннет указывал на эти точки, его рука случайно коснулась руки девушки, и он поспешил отдернуть руку.
— И как часто?
— Три недели назад было совершено нападение на обоз со снаряжением, направлявшийся в форт. И все были убиты. Все, кроме одного человека.
Мари снова о чем-то задумалась. Беннет же в очередной раз подумал о своей вине перед ней. Ведь она согласилась на это задание, хотя знала об опасности…
Что ж, а его сестра предпочла вернуться к мужу, зная, что он — опасный мерзавец.
Но о чем же думал он, Беннет?!
— А если мы попадем в беду? — спросила Мари, и меж ее бровей обозначилась морщинка.
«Вот и хорошо, что она наконец-то испугалась. Страх сохранит ей жизнь», — сказал себе Беннет. Но как же тогда приказ, который он получил? Ведь приказы не обсуждаются — их исполняют, пусть даже эти приказы не всегда приятны.
Мари убрала с карты руку. Рука ее дрожала.
— Не делайте этот чертеж, — сказал вдруг майор.
Мари взглянула на него с удивлением.
— А как же ваши приказы?
— Я сам получу эту информацию. Так будет проще. В военном министерстве не будут выяснять, от кого поступили сведения, и все успокоятся.
Все, кроме Кэратерса. Этот негодяй непременно все выяснит.
— А хорошо ли вы рисуете? — спросила Мари.
Он не смог придумать подходящую ложь.
— Так, значит, рисовать вы не умеете?
— Ну… я дам им приблизительное представление о размерах укреплений, а также о вооружении.
— А если они обнаружат, что я не делала чертежи? — допытывалась Мари.
— Я займусь последствиями.
— Но вы можете гарантировать, что они оставят здесь Нейтана?
Майор покачал головой:
— Нет.
Мари вновь склонилась над картой, и морщинка у нее на лбу стала еще глубже. Наконец, подняв на майора глаза, она заявила:
— Значит, я все равно должна сделать чертеж.
— А я сказал, что вам не надо его делать.
