Линси Сэндс - Горец-дьявол
— Ты улыбаешься, — прошептал Каллен, скользя губами по ее щеке.
— Да. Потому что вы мне тоже нравитесь, — просто ответила Эвелинда.
Он поднял глаза и внимательно посмотрел ей в лицо перед тем, как поцеловать снова. Погрузив руку в ее волосы, Каллен властно притянул ее к себе и с возросшей требовательностью впился в ее губы. Эвелинда, со стоном выгибаясь в его объятиях, пылко ответила на его поцелуй с таким рвением, которое смутило бы ее саму, если бы в этот момент она могла мало-мальски трезво оценивать свое поведение.
Рука, обнимавшая ее, плавно двинулась вверх, и Эвелинда, приветственно ахнув, вжалась в его ладонь, захватившую грудь, обтянутую тонкой сорочкой. Внезапно Каллен убрал руку, и Эвелинда разочарованно выдохнула в его губы, но тут же почувствовала, как он нетерпеливо дергает ворот ее сорочки, стремясь удалить разделявшую их преграду.
Она поспешила помочь ему и повела плечами, позволяя сорочке опуститься на талию. Каллен мгновенно накрыл рукой ее обнаженную грудь, слегка сдавил ее, а затем его пальцы сомкнулись и заиграли с соском, вынуждая Эвелинду издавать низкие протяжные стоны. Она исступленно целовала Каллена, пока он не лишил ее этой возможности — прервав поцелуй, он склонился к ее груди и поймал губами сосок.
Эвелинда запустила пальцы в его волосы, собрала несколько прядей в ладонь и с силой скрутила их, когда Каллен, слегка сжав зубами сосок, резко провел по нему языком. Испытывая пронзительный восторг, Эвелинда заерзала на коленях у Каллена, вдавливаясь между его бедрами и чувствуя, как нарастает его возбуждение.
Его ладонь, опустившись на ее ногу, медленно двинулась вверх, и на этот раз Эвелинда не стала вырываться и убегать. Напротив, она раздвинула ноги и, прерывисто дыша, замерла в предвкушении наслаждения. Когда пальцы Каллена, достигнув места слияния ее бедер, провели по золотистым завиткам и, скользнув чуть глубже, принялись ласкать ее, она охнула и застонала. И вскоре уже почти всхлипывала от желания, призывно выгибаясь всем телом в объятиях мужа.
Он неожиданно прекратил ласки и приподнял ее, оторвав от своих коленей. Эвелинда затихла в недоумении и вздрогнула, когда он, поставив ее на землю, сдернул державшуюся у нее на талии сорочку. Повернув Эвелинду лицом к себе, он одной рукой придвинул ее поближе, а другой — развел ее ноги и возобновил свои ласки.
Она прикусила губу и обхватила его голову руками в поисках опоры: от его прикосновений она готова была лишиться чувств. Тяжело дыша, она запустила пальцы в его волосы и судорожно вцепилась в них, чтобы не упасть, когда он внезапно поднял ее правую ногу и поставил на ствол упавшего дерева. Обеими руками удерживая Эвелинду за бедра, он подался вперед и прижался ртом к тому сокровенному месту, где раньше властвовали его пальцы. Вскрикнув от потрясения и пронзительного удовольствия, она с трудом удержалась на одной ноге и, вероятно, потеряла бы равновесие, если бы муж не придал ей устойчивости, еще крепче обхватив за бедра.
Эвелинда испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие, однако где-то в уголке ее сознания зрело растущее чувство вины — он всячески ублажает ее, а она, вместо того чтобы ласкать его в ответ, только все отчаяннее вцепляется в его волосы. Она постаралась слегка отодвинуться в надежде получить возможность поцеловать или хотя бы погладить его, но он не дал ей пошевелиться и решительно удержал на месте. Удвоив усилия, он изгнал чувство вины из ее сознания, а когда он провел языком по ее разгоряченной плоти, Эвелинда, несмотря на свое шаткое положение на одной ноге, даже приподнялась на цыпочки.
— Каллен, — взмолилась она, непроизвольно прижимая его голову все теснее к своему телу, жаждущему излить непереносимое томление. Она почти не заметила, как он убрал руку с ее бедра, зато очень хорошо почувствовала его пальцы, когда они оказалась там же, где его язык. Его палец проник глубоко в лоно, и жаркая волна, захватившая все ее существо, выплеснулась наружу. Содрогнувшись всем телом, Эвелинда запрокинула голову и издала протяжный стон.
Каллен убрал руки, снял ее ногу с бревна, и Эвелинда тут же бессильно опустилась на землю.
Закрыв глаза, она обняла его колено, а он, не переставая, нежно гладил ее волосы, ждал, пока она переведет дыхание. Немного успокоившись, Эвелинда открыла глаза и обнаружила прямо перед собой возбужденный пульсирующий детородный орган весьма впечатляющих размеров. Она с любопытством посмотрела на него, вспомнила удовольствие, которое испытала, впервые ощутив его у себя внутри, и, не долго думая, потянулась и обхватила его рукой.
От этого легкого прикосновения Каллен застонал, закрыл глаза, и его лицо приняло отрешенное выражение. Наблюдая за реакцией мужа, Эвелинда прошлась ладонью по всей длине его весомого достоинства, на ходу приобретая уверенность, — она чувствовала, как руки Каллена все крепче сжимают пряди ее волос, и знала, что он испытывает удовольствие, сходное с тем, какое доставляли ей его ласки.
Сходное… но не такое. Подумав об этом, Эвелинда, не сводя глаз с лица Каллена, наклонилась и поцеловала самый кончик того, что сжимала в руке. Каллен мгновенно распахнул глаза, и в них отразились удивление и своего рода надежда. Эта надежда подтолкнула ее к тому, чтобы поцеловать его снова, а собственное любопытство заставило высунуть язык и лизнуть то место, которое она поцеловала. Ей страшно захотелось попробовать его на вкус, и, находя свое желание совершенно необъяснимым, Эвелинда рассчитывала осуществить его очень быстро — вероятно, в таком случае Каллен ничего не заметит. Однако он заметил, и его реакция была совершенно ошеломляющей. Он резко вскинул бедра и вцепился в ее волосы, невольно причиняя ей боль.
Поняв, что находится на верном пути, Эвелинда лизнула снова, на сей раз гораздо медленнее и захватывая большее пространство. Каллен вскрикнул, его лицо приобрело почти страдальческое выражение, и это побудило Эвелинду открыть рот и… Муж чуть не свалился с бревна и резко поднял ее на ноги.
— Я что-то сделала не так? — виновато спросила Эвелинда, когда он посадил ее на колени лицом к себе.
— Нет, — глухо ответил он и заставил ее встать так, что ее широко расставленные ноги оказались по обе стороны от его бедер. — Ты все сделала так. Более чем.
— Тогда почему?.. — начала Эвелинда и не смогла договорить. Он решительно заставил ее сесть, войдя в нее снизу.
— Жена, ты слишком много говоришь, — проворчал он, прижался губами к ее губам и принялся опускать и поднимать ее бедра. Убедившись в том, что она в состоянии сама делать это должным образом, он скользнул руками вверх и стиснул груди, целуя ее все более страстно.
