Луиза Аллен - Замужем за незнакомцем
Она удивилась, что он так хорошо знает ее гардероб. Это платье она еще ни разу не надевала.
— Откуда ты знаешь, что у меня есть светло-голубое платье?
— Видел, как твоя горничная несла его гладить. Может, тебе выйти и купить к нему какие-нибудь украшения?
Надо же! Он заботится о том, как она будет выглядеть. Она-то думала, что его больше волнуют ее полупрозрачные ночные рубашки и еще чтобы она не носила унылый траур.
— Нет. Это будет слишком экстравагантно. У меня уже есть к нему аксессуары — туфли более темного оттенка и сумочка. Этого вполне достаточно.
— Мы должны обсудить наш небольшой званый ужин. Если все пройдет удачно, потом устроим прием с большим количеством приглашенных. Наш дом недостаточно велик для музыкальных вечеров и суаре. Но дюжину гостей мы сможем рассадить. Для больших приемов придется использовать наш фамильный дом в Лондоне. Кстати, в связи с этим я кое-что вспомнил. Где наши свадебные подарки? У нас есть шесть ножей для рыбы и несколько супниц, но прошлым вечером мы ели суп из китайского фарфорового сервиза, который я купил, когда мы переезжали.
— Они внизу. Я написала всем и поблагодарила за подарки. Секретарь Уильяма любезно составил для меня список. — София растерянно оглядела комнату, словно призывая подарки немедленно явиться его взору. — Прости, но я еще не распаковала их. Сначала были более неотложные дела, а поскольку они нам были не нужны, я про них и забыла. — Она как будто пыталась оправдаться. На самом деле оправданий не было: она слишком много времени проводила за рисованием, пренебрегая обязанностями хозяйки.
— Ты единственная из всех моих знакомых женщин, которая не побежала первым делом смотреть, что ей подарили.
— Я знаю. — Это показалось ему странным — она написала всем благодарственные письма, а сами подарки оставила без внимания.
— Знаешь, наверное, все произошедшее еще кажется мне сном, — вдруг призналась она.
Он удивленно поднял брови:
— Почему?
— Быть замужем после всех этих лет… Быть твоей женой… — И прикусила губу, чтобы вовремя остановиться, — и так уже наговорила лишнего.
София ждала, что сейчас он снова замкнется, потому что опять совершила бестактность. Но вместо этого он вдруг по-мальчишески фыркнул:
— Ну, подарочный набор ножей и красивые тарелки должны убедить тебя в этом.
Она тоже засмеялась:
— Нет. Ты убедил меня.
Она замужем и влюблена в мужа.
— Интересно. Значит, ты уже чувствуешь, что замужем? — Он шутил, но с серьезным видом, и потом она никогда не могла угадать настроение по его лицу.
— Еще бы не чувствовать! — Она делала вид, что не замечает озорных огоньков в его глазах. — Кухарка постоянно жалуется, что моему супругу трудно угодить: ему не нравится ни один из сортов чая, горничная сетует, что мой муж никогда не пользуется мусорной корзиной у себя в кабинете, а служанка в прачечной льет слезы, потому что ты бросил красный шарф вместе с шейными платками, и все они теперь розового цвета.
— Какой из меня получился неудачный муж! Пошли кого-нибудь в «Твайнингс» на Стрэнд, я напишу список сортов хорошего чая. Постараюсь не комкать бумагу и не бросать в камин, ну а что до платков — сомневаюсь, что снова не поступлю так же. — Он внимательно посмотрел на нее. — И это основные проблемы в нашем браке?
— Нет. Это пустяки по сравнению с главным. — Ей тоже нравилось поддразнивать его, теперь главное — не покраснеть. — То, что я замужем, убеждена по другим, гораздо более приятным обстоятельствам.
— Вот как? — Он откинулся в кресле, и она залюбовалась его стройной фигурой, элегантной позой и снова вернулась к тому игривому тону, который, вероятно, можно было принять за флирт, хотя она просто старалась поддержать его веселое настроение.
— Конечно. — И София начала перечислять, загибая пальцы: необыкновенная щедрость, сумма, выделенная на новый гардероб, плюс на карманные расходы, — все это очень приятно.
Может быть, он проявит щедрость и в другом — откроет ей свою душу, позволит быть ближе, и она сможет раскрепоститься сама и разделить с ним еще более приятные вещи, когда он научит ее тайнам любви.
— И ты не жалеешь о своей судьбе, о том, что произошло с тобой? — Кэл посерьезнел, давая понять, что отвергает игривый тон.
— Нет! Ты же знаешь, что я не любила Даниэля. Как было бы ужасно выйти за него и потом всю жизнь притворяться!
— А со мной ты не притворяешься?
Она знала, что и с ним притворяется, но по другой причине — она его уже любит и с трудом удерживается от признаний.
— Нет, я… — Она закрыла глаза, чтобы не видеть его внимательного, недобро потемневшего взгляда. Это понятно: каждый раз, глядя на себя в зеркало, он видит Даниэля, своего мертвого брата. Рана еще не зажила. — Ты вернулся другим, вероятно, и Даниэль сильно изменился. Превратился из юноши в мужчину и мало был похож на того, прежнего. Мне пришлось бы и Даниэля узнавать и понимать заново. Как сейчас у нас происходит с тобой..
Он молчал, но ей показалось, что сумрачный взгляд немного просветлел. Кажется, она все-таки нашла верные слова. Часы на камине отбили еще полчаса, и он встал:
— Пойду переоденусь к ужину. Теперь мы можем пригласить новых друзей в гости, как ты считаешь?
— О да. — Она тоже встала. — Я поднимусь с тобой.
Он предложил ей руку, и они стали подниматься по лестнице. София чувствовала себя почти счастливой. Пусть он не любит ее, но теперь она нравится ему гораздо больше, чем раньше, а сегодня она приобрела наконец подругу, и еще — почти уверена, что сегодня ее муж придет к ней в спальню.
Так и случилось. Кэл пришел почти сразу, как только она отпустила Чиверс, и, увидев его, София выронила из рук книгу, которую только что взяла.
— Сегодня мое общество не помешает? — спросил он. — Из того, что ты сказала мне сегодня в парке, я сделал вывод, что оно будет тебе приятно.
— Конечно. — Она смотрела на него сквозь ресницы, стараясь унять стук сердца, когда он начал, по своей привычке, гасить свечи одну за другой, но, когда остались две последних, вдруг взмолилась:
— Прошу тебя, оставь.
— Обе? — Он удивился. — Но мне показалось, что тебе больше нравится темнота.
Он думает, что она стесняется видеть его обнаженным и себя тоже, считает ее скромницей, не зная ее мыслей в действительности.
— Нет, я хочу тебя видеть. В темноте остается только голос и запах. — Она увидела, как он приподнял бровь. — А я хочу видеть и тебя самого.
Кажется, эти слова были ему приятны. Он стоял, словно раздумывая, и она не могла понять по выражению его лица, что он решил.
