Джоанна Линдсей - Любовь пирата
Как мог Тристан заставить Беттину желать его так страстно? Ведь она ненавидела его всей душой. Унижение, испытанное утром, не стоящая внимания мелочь по сравнению с испытанным наслаждением. Неужели она так распутна, что прикосновение мужчины может заставить ее дрожать, а поцелуй — потерять голову и отдаться ему? Но поцелуй Пьера оставил ее равнодушной. Только Тристан мог зажечь в ней это пламя.
Что же с ней происходит? Нет-нет, виновата не она, а Тристан. Этот дьявол, творящий волшебство руками и губами. Ведь она никогда не приходила сама, не молила о ласке. Одно его прикосновение — и желание вспыхивало с новой силой. Воистину этот человек — дьявол, иначе почему обладает силой десятерых, красивым лицом и таким великолепным телом?!
Беттина взглянула на Тристана, стоявшего у иллюминатора. Он казался чем-то особенным. Прекрасно! Беттина надеялась, что у него куча неприятностей, и она — самая главная из них.
Девушка хотела встать, но, вспомнив, что Тристан так и не развязал ее, нахмурилась. Наверное, позор, которому он ее подверг, и есть то наказание, которым угрожал раньше, но…
— Тристан, отвяжи меня! — потребовала она. Он чуть поднял брови, слегка усмехнулся, и Беттина вспыхнула, вспомнив о своей наготе. Глаза Тристана сверкнули, прядь волос цвета расплавленного золота упала на лоб.
— Ты что-то сказала, малышка? О, черт! Он все прекрасно слышал! Ну что ж, она подчиняется правилам игры, если только так можно обрести свободу!
— Пожалуйста, отвяжи меня, — попросила она. — Руки очень болят.
Обычно пленников держат в ржавых кандалах, — заметил Тристан. — Тебе еще повезло, что я нашел веревку.
Беттина не понимала — шутит Тристан или говорят серьезно, но он не сделал ни шага, чтобы выполнить ее просьбу. Она сцепила зубы, подавляя желание выплеснуть па него гнев. Сначала надо добиться освобождения.
— Пожалуйста, Тристан.
Сделав усилие, девушка смогла сесть, но руки по-прежнему были подняты.
— Ты не можешь оставить меня вот так.
— Почему нет? По крайней мере теперь можно не опасаться удара в спину.
— Мне больно! Хочешь пытать меня только потому, что удалось сбежать? Будь ты проклят! Я предупреждала, что убегу, если еще хоть раз изнасилуешь меня, — и сдержала слово. Я бы никуда не скрылась, оставь ты меня в покое.
— Согласен и верю, что будешь рада, если вовеки не притронусь к тебе, — усмехнулся Тристан. — Но ты слишком соблазнительна, Беттина. Если я захочу поцеловать тебя, так и сделаю. Если захочу взять тебя — никто меня не остановит. Помнишь то, что я сказал мадам Верлен?
Ты принадлежишь мне.
— Я хочу видеть мать, — прошипела Беттина.
— Как, в таком виде? — рассмеялся он. Беттина снова покраснела, но по-прежнему старалась взять себя в руки.
— Так ты развяжешь меня или нет?
— Думаю, да. Но только если согласишься на некоторые требования.
— Ну?
— Прекрати сопротивляться…
— Снова условия и торговля? Какой же ты мужчина, если не можешь укротить меня, Тристан? — издевательски усмехнулась она, обрадованная, что может отплатить ему. — Не то что Пьер!
— Значит, Пьер? — холодно спросил он. — Вы что, в таких близких отношениях после двух дней знакомства?
— Более чем, — ответила Беттина, отводя глаза.
— Что это значит?! — взорвался он и, подойдя к постели, повернул ее лицом к себе. — Отвечай!
— Сначала развяжи меня!
— Нет, сначала ты скажешь правду, черт возьми!
— Стоит ли? — медовым голоском пропела Беттина, удивившись, что упоминание имени графа может так обозлить Тристана.
— Я могу быть очень упрямой, Тристан. Хочешь знать насколько?
Отвернувшись, Тристан впечатал кулак в ладонь, бормоча проклятия, Неужели ревнует? Как он поведет себя, если солгать и сказать, что она была любовницей Пьера? Возможно, не захочет больше держать ее на острове и разрешит вернуться во Францию.
Вновь повернувшись, он грубыми рывками освободил Беттину и отступил, пока она растирала ноющие запястья и медленно заворачивалась в простыню.
Не услышав от нее ни слова, Тристан окончательно потерял терпение, но, всмотревшись, заметил глубокую бархатистую синеву глаз.
— Ты свободна: теперь отвечай на мой вопрос, — постарался спросить он как можно спокойнее.
— Какой вопрос? — невинно улыбнулась она.
— Если хочешь играть в эти игры, Беттина, вряд ли тебе понравятся мои. Что ты хотела сказать, когда упомянула, что была в интимных отношениях с Ламбером?
— Думаю, что выразилась достаточно ясно!
— Не увертывайся! — процедил Тристан. — Он взял тебя силой?
— Ты не перестаешь удивлять меня, Тристан, — расхохоталась Беттина. — Пьер мой жених, и я уже говорила, что отдамся ему по доброй воле.
— Но только после свадьбы! Ожидаешь, что я поверю, будто ты добровольно легла в постель к мужчине чуть ли не в день первой встречи?
— Мне все равно, чему ты веришь, — ответила Беттина.
— Дело зашло слишком далеко, — взорвался Тристан. — Ты позволила ему… все?
— Да! — прокричала Беттина.
Лицо Тристана исказилось яростью, ладони сжались в кулаки. Он вылетел из комнаты, с силой хлопнув дверью, и Беттина облегченно вздохнула. Но Тристан тут же вернулся.
— Лжешь! — заорал он. — Ты ни за что не отдалась бы ему! Твоя мать жила в этом же доме.
— Это… это случилось до того, как я узнала, что она на острове, до того, как мама узнала о моем приезде. Пьер пришел в мою комнату. Сказал, что ждал слишком долго, что любит меня и мы скоро поженимся. Я не видела причин протестовать, — добавила Беттина как можно более убедительно. — Помимо всего прочего, я ведь не девственница — благодаря тебе. И поняла, что не могу ни в чем отказать будущему мужу.
— Все равно лжешь! Ты не бросилась в объятия незнакомца, пусть даже жениха! — бушевал Тристан, бегая по комнате.
Беттина испугалась. Она никогда не видела Тристана в таком гневе и решила сказать правду, оставив в его душе зерно сомнения.
— Конечно, твое самолюбие утешилось бы, знай ты, что я лгу. Прекрасно, я сказала не правду, просто чтобы подразнить тебя. Теперь ты счастлив?
Он остановился и повернулся к ней — лицо еще больше потемнело.
— В чем дело, Тристан? — подняла брови Беттина. — Ты не поверил мне раньше, что лгу. Хорошо, признаюсь, что все придумала насчет Пьера. Ты снова не веришь?
— Почему я должен тебе верить?
— Действительно, почему? — спросила она, решив перейти в нападение. — Хватит, Тристан.
У тебя не было причин вообще впадать в ярость, разве только… Ты не влюбился в меня? Ты любишь меня, Тристан? Именно поэтому и отправился за мной?
— Я… будь ты проклята! Говорил же, что в моей жизни нет места для женщин и любви!
