Джейн Фэйзер - Пороки джентльмена
Лестер кивнул:
– Похоже на то. Окна комнаты выходят в небольшой сад, обнесенный стеной, но это все ерунда.
– Задняя часть дома доступна обзору?
Лестер задумался.
– Почти нет. Стена довольно высока, а в саду несколько плодовых деревьев, которые загораживают вид. Что вы задумали, сэр?
– Пришла в голову одна мысль, Лестер… одна возможность. Вот что: не мог бы ты по пути в Портсмут заглянуть в дом? Под каким-нибудь предлогом поднимись наверх и сделай что-нибудь с окном спальни леди Дагенем, ослабь шпингалет, например.
Лестер, которого осенила догадка, кивнул.
– Собираетесь таким путем проникнуть в дом?
Гарри безмятежно пожал плечами.
– Это один из вариантов. Раз на ночь она забирает шкатулку в спальню…
– А я думал, со взломами покончено, милорд, – сказал Лестер с некоторым осуждением.
– Иного выхода я не вижу, – отозвался Гарри, холодно улыбаясь.
– Что ж, воля ваша, милорд.
Лицо Лестера ничем не выдало его мыслей.
Глава 13
Ровно в шесть Гарри вышел из экипажа на Девонширплейс и, направляясь к лестнице особняка своей двоюродной бабки, внутренне приготовился к предстоящему вечеру. В действительности он любил старуху, но лишь в самых малых дозах.
Дверь отворилась, как только он поднялся на последнюю ступеньку.
– Добрый вечер, Трент, – приветствовал он пожилого слугу, склонившегося перед ним в почтительном поклоне.
– Добрый вечер, милорд. Рад вас видеть. – Приняв шляпу и трость с серебряным набалдашником, дворецкий замер в ожидании, пока Гарри расстегивал перчатки. – Ее светлость в Голубой гостиной, сэр.
Гарри удивленно вскинул брови. Упомянутая комната была невелика по сравнению с прочими покоями, где обычно принимали гостей в этом доме, по мнению Гарри, напоминавшем мавзолей.
– Стало быть, вечер будет в узком кругу?
– Остальные приглашены к семи часам, милорд.
– О, – произнес Гарри, слегка хмурясь. Его ждал тяжелый разговор с бабкой, и Гарри догадывался, о чем.
– Я принесу бутылку мадеры девяносто третьего года из коллекции его светлости, сэр, если это поможет, – сказал дворецкий, заговорщицки улыбаясь.
Гарри улыбнулся в ответ:
– Во всяком случае, не помешает, Трент. Благодарю вас. – Урожай в девяносто третьем году выдался знатный. Двоюродный дед Гарри, герцог Грейсчерч, являлся тонким ценителем вин вплоть до последнего времени, когда вследствие подагры был вынужден соблюдать умеренность. Это, однако, не смягчило его нрав, и когда герцог пребывал в самом скверном расположении духа, герцогиня предпочитала уезжать в город. Возможно, и этот ее приезд был вызван как раз одним из таких приступов дурного настроения.
Гарри последовал за лакеем наверх в угловой зал.
– Лорд Бонем, ваша светлость, – доложил дворецкий, открыв дверь.
– А, Бонем, явился. А я все думаю, что это ты задерживаешься? – Герцогиня подняла лорнет и окинула внучатого племянника критическим взглядом.
Гарри бросил взгляд на каминные часы.
– Я, кажется, приглашен к шести, мэм. Неужели я ошибся? – Он пересек зал и склонился над рукой герцогини.
– Что ж, по-твоему, я помню, на сколько назначила? – вопросила леди, роняя лорнет на серебряной цепочке. – Это обязанность Элизы.
Гарри выпустил руку бабушки и, повернувшись, поклонился другой даме, присутствовавшей в комнате, компаньонке ее светлости. Маленькая, средних лет женщина, в простеньком платье серого муслина, в белом чепце, завязанном под подбородком, поднялась со своего места и присела в реверансе.
– Добрый вечер, милорд. – У нее было приятное, хотя и невыразительное лицо и необыкновенно обаятельная улыбка.
– Как поживаете, мисс Кокс? – искренне поинтересовался Гарри. – Надеюсь, не хвораете?
– О нет… нет, что вы! Так любезно с вашей стороны справиться об этом, милорд. Вы, право, очень, очень добры.
– Ну, будет тебе болтать, Элиза, – осадила ее хозяйка. – Присаживайся, Бонем. Где Трент… я велела ему принести… ах, вот ты, голубчик. Давно уж пора. – Она повелительно махнула дворецкому веером. – Что там у тебя?
– Мадера девяносто третьего года, ваша светлость. И ликер, – ответил слуга, водружая поднос на консоль. – Прикажете налить? – Он поднял графин.
Герцогиня фыркнула.
– Да уж, сделай милость.
Трент разлил вино. Гарри поднес бокал бабке, после чего взял второй и предложил его мисс Кокс.
– Миндальный ликер, мэм, – сказал он, ставя бокал на круглый столик подле нее.
– О, благодарю вас, милорд. Это мой любимый. Как мило, что вы помните… как мило.
– Все потроха от него слипнутся… от этой сладкой дряни, – проворчала герцогиня, делая маленький глоточек из своего бокала. – Хм… а ведь недурственно… совсем недурственно. Грейсчерч всегда знал толк… по крайней мере в некоторых вещах, – присовокупила она. – Хотя лошади от осла не отличит, ей-богу.
Гарри воздержался от замечаний. Он сел на позолоченный стул против бабки, с наслаждением пригубил мадеру. И стал ждать.
Двоюродная бабка снова подняла лорнет и смерила его внимательным взглядом.
– Что-то не так, мэм? – осведомился Гарри.
– А ты недурно выглядишь, – признала она. – Что ни говори, племянник, а одеваться ты всегда умел.
Гарри ограничился слабым наклоном головы. Зная о старомодных вкусах своей бабки в отношении моды, он, собираясь на ужин, предпочел панталонам брюки до колен, надел консервативный белый жилет и черный сюртук. Туалет бабки – кринолин лавандового шелка с темно-зелеными бархатными бантами – принадлежал совсем другой эпохе, как и ее завитой напудренный парик, украшенный тремя страусовыми перьями и какой-то конструкцией, напоминавшей птицу в клетке.
– Как поживает его светлость? – поинтересовался Гарри.
– О, как всегда – все стонет. А виноват во всем сам… Не желает слушать лекарей. Как-то на днях выпил с Гамильтоном бутылку портвейна и с тех пор лежит в лежку, – сказала герцогиня, подтверждая подозрения Гарри. – Но я приехала в город, чтобы поговорить с тобой. Когда ты найдешь себе новую жену, Бонем?
Гарри и раньше уже догадывался, к чему все идет.
– У меня нет такого намерения, мэм. – Он встал, чтобы подлить себе вина.
– Вздор… у тебя есть обязанности перед семьей. Тебе нужен наследник.
Гарри обернулся с графином в руке.
– У меня еще двое братьев, мэм. Каждый из них вполне может принять и титул, и владения. У обоих есть сыновья. Род не угаснет. – Он приблизился к герцогине с графином и подлил ей вина.
– У них на двоих и одной-то головы не станет, – презрительно обронила леди. – Ты сам прекрасно знаешь, Бонем, что они тебе и в подметки не годятся.
