Жюльетта Бенцони - Сделка с дьяволом
– Вы никогда не теряли веру в успех нашего дела? – спросила Фелисия.
– Должна признать, что я была близка к этому. Я до сих пор не могу понять, почему герцог Рейхштадтский не принял свою кузину так, как она того заслуживает. Но, насколько мне известно, он сам мечтает править Францией. Шевалье Прокеш-Остен говорит, что принц дрожит при одном упоминании имени родной страны. Он чувствует себя французским принцем до мозга костей… Но прореагировал он как типичный австриец.
– Когда слишком долго о чем-нибудь мечтаешь, всегда становится страшно, когда мечты вдруг начинают сбываться, страшно следовать за своей мечтой, потому что однажды все может рухнуть в один миг. Это страх слишком резкого пробуждения… Чего смогла добиться графиня Камерата?
– Боюсь, что немногого, ввиду недостатка денег. Бонапарты боятся авантюр, способных нарушить их покой, и не торопятся открывать кошельки. Графиня могла рассчитывать только на Дюшана и нескольких друзей…
– Наш план будет иметь более прочную основу. Но нам и самим нужна поддержка. Нам надо войти в общество Вены. Принцу разрешено там бывать, следовательно, это лучший способ общаться с ним. И нам надо где-нибудь устроиться. Нельзя оставаться в гостинице.
– Я могла бы вам предложить половину моего дома, но это была бы не лучшая идея. Есть одно место, которое вам подойдет.
Графиня объяснила, что можно снять прекрасную квартиру в левом крыле дворца Пальм на Шенкенштрассе. Это одно из лучших мест в городе. Ее новым подругам не найти ничего более подходящего.
– Никому и в голову не придет, что, живя во дворце Пальм, можно что-то замышлять. Правое крыло дворца вот уже много лет занимает герцогиня Вильгельмина де Саган, урожденная принцесса Курляндская. Она там проводит все зимы, обычно в компании своих сестер, принцессы Гогенцоллерн и герцогини д'Ачеренца. Большей противницы французов, чем Вильгельмина, вам не найти. Она будет для вас великолепным прикрытием. Живя с ней рядом, вам придется попросить у нее аудиенции.
– Может быть, она и примет Фелисию, но только не меня, раз она так не любит французов, – заметила Гортензия.
– Не стоит преувеличивать. Ведь во время Венского конгресса она посетила посольство Франции и старика Талейрана. Не стоит забывать, что ее самая младшая сестра – его племянница.
Хмурая Фелисия вдруг просияла.
– Герцогиня де Дино? Конечно! Герцогиня Курляндская, я должна была сообразить! Мы давно знакомы с герцогиней де Дино, и Гортензия даже гостила у нее несколько дней.
– Прекрасно! Вот вам и предлог. Если вы решили снять предложенную мной квартиру…
– Надо поехать и посмотреть, – заключила Фелисия, вставая.
Построенный в XVIII веке на одной из главных улиц Вены, неподалеку от Хофбурга и очаровательной Миноритенплатц, дворец Пальм обладал мощью и величественностью итальянских дворцов. Его украшал прекрасный портал в стиле барокко. Широкий балкон пользовался особым успехом в дни официальных шествий. Герцогиня де Саган рассказывала всем, что с этого балкона она и ее сестры наблюдали за торжественным въездом царя Александра I в Вену. Он прибыл на конгресс, которому предстояло переделать карту Европы, пока Наполеон томился на острове Эльба.
Прекрасная квартира, предложенная княгине Орсини, была в лучшее время года занята любовницей русского самодержца княгиней Багратион. В квартире были три гостиные, большая столовая и еще три комнаты. Прислуга располагалась в подвале. Обстановка чем-то напоминала дворцовый зал: тот же помпезный вычурный стиль, множество позолоты. Новым владелицам очень понравились белые с золотом рамы, обрамлявшие панно из нежно-желтого шелка. Квартира содержалась в образцовом порядке, так как за ней много лет следила чета слуг-немцев.
– Я бы такой стиль не выбрала, – сказала Фелисия, чьи вкусы привлекали строгие линии ампира, – но вряд ли нам удастся найти что-то лучшее. На войне как на войне! Мы не собираемся оставаться здесь навсегда.
Контракт о найме на шесть месяцев был подписан спустя час, и на следующий день Фелисия и Гортензия поселились в их новом жилище. Кроме четы немецких слуг, Паскини прислал им повара-итальянца, а Мария Липона – горничную-чешку, неловкую и неразговорчивую, не знавшую, кроме нескольких слов по-немецки, больше ни одного языка, известного подругам. Итак, можно было начинать штурм венского общества.
Графиня Липона прекрасно ориентировалась в свете. Она дала подругам несколько советов, позволивших им успешно начать дело, назвала дома, где советовала оставить визитные карточки, познакомила их с членами двора, с лучшими танцорами; и так как предполагалось, что обе страстно увлечены музыкой, ввела их в некоторые салоны, где давали концерты. Так, однажды подругам довелось услышать игру двух музыкантов, которые были им неизвестны: Людвига ван Бетховена и Франца Шуберта; и сразу же стали почитательницами их таланта. Фелисия и Гортензия были красивы, элегантны и прекрасно воспитаны и вскоре стали частью общества, куда они так стремились.
Но они бывали не только в обществе. Дня через два-три Фелисия и Гортензия навестили мадемуазель Пальмиру, молодую французскую модистку, преданную, по словам Дюшана, делу императора.
Ее ателье «Парижские дамы» располагалось совсем рядом с фехтовальным залом Дюшана и было в двух шагах от Хофбурга. Оно пользовалось большим успехом. Действительно, там можно было найти удивительные вещи, и никто не делал шляпки лучше, чем мастерицы мадемуазель Пальмиры. В глубине ее магазина среди темного дерева отделки цвели атласы, муслины, кружева, муары, фай различных оттенков. Воротнички, перчатки, платки, перья, цветы из шелка или бархата удовлетворяли вкусу самой изысканной кокетки. Сама императрица и ее придворные дамы прибегали к услугам этой очаровательной парижанки, чьи пальчики обладали волшебным даром преображать самых блеклых и обиженных природой женщин.
Мадемуазель Пальмира была молоденькой блондинкой с голубыми глазами. Курносый носик украшал лицо с очаровательными ямочками, созданное только для улыбок. Она приняла новых клиенток, присланных к ней Дюшаном, выражая почтение знатным дамам с любезностью, как бы говорящей, что перед ними подруга. И подруга, готовая на все.
– Мы в вашем полном распоряжении, мой дом и я, – сказала модистка. – И сделаем все возможное и невозможное, чтобы доставить вам удовольствие.
– Мы в этом не сомневаемся, – сказала Фелисия, смеясь. – Мы поблагодарим любезного господина Грюнфельда за то, что он послал нас к вам. Он прав, когда говорит, что у вас самый приятный магазин. А вы самая прелестная модистка…
Пальмира густо покраснела и, чтобы скрыть смущение, подхватила охапку муслина.
