Элизабет Лоуэлл - Заколдованная
— Что с тобой? — спросил Эрик.
— Дункану это не нравится, — сказала Эмбер.
— Я его понимаю, — сухо произнес Эрик. — И не осуждаю его за это.
— Зато он меня осуждает. Это все равно что рвать крапиву голыми руками, — прошептала Эмбер. — Можно мне отпустить его руку?
— Сейчас. А пока, — Эрик перевел взгляд на Дункана, — ты бы поразмыслил о том, что никто лучше Эмбер не сможет проникнуть в темноту твоего прошлого.
— И каким же образом? — холодно спросил Дункан.
— Ну, по-моему, это очевидно, — ответил Эрик.
Похоже, она способна улавливать в твоих мыслях то, что от тебя самого ускользает.
— Это правда? — Дункан повернулся к Эмбер.
— С тобой — да. С другими — никогда не получалось. Дункан с высоты своего роста смотрел на Эмбер.
Грустное выражение ее лица говорило ему, что этот допрос через прикосновение ей неприятен так же, как и ему.
— Почему со мной не так, как с другими? — спросил он. — Не потому ли, что я лишен памяти?
— Этого я не знаю. Знаю лишь, что мы связаны какими-то непонятными мне узами.
Долгое время Дункан просто стоял и смотрел на Эмбер. Потом он тихо вздохнул, взял ее руку, поднес к губам и поцеловал пальцы. Держа ее руку в обеих своих ладонях, он негромко заговорил.
— Когда я впервые увидел Саймона, я почувствовал опасность, мне почудились поющие голоса и свечи. Потом я вспомнил ощущение холодного лезвия ножа у меня между ног.
Эмбер испуганно вскрикнула.
— Такое воспоминание не назовешь приятным, — скупо усмехнулся Эрик.
— Да уж. — Насмешливый тон Дункана перекликался с усмешкой Эрика.
— Продолжай, — сказал Эрик.
— Осталось добавить совсем немного. — Дункан пожал плечами. — Я вспомнил человека, который следил за мной глазами такими же темными, как полночь в преисподней.
— Саймон, — полу-утвердительно произнес Эрик.
— Сначала и я так думал. Но сейчас… — Дункан вздохнул.
— Эмбер?
— Почему ты решил, что это был не Саймон? — спросила она Дункана.
— Потому что он не узнал меня. Если бы я держал кинжал между ног человека, то обязательно узнал бы его, и мне была бы известна причина нашей вражды.
Эмбер вздрогнула.
— Ты что? — тихо спросил Эрик.
— Церковь, — ответила Эмбер. — Это была свадьба.
— Ты уверена? — в один голос спросили Дункан и Эрик.
— Да. Ощущение вышитой туфли… — начала она.
— У меня в руке! Да! — ликующим голосом перебил ее Дункан. — Ее туфля была серебряная, изящная, будто в морозных узорах! Я это помню!
У Эмбер в глазах стояли слезы; потом они беззвучно потекли по щекам.
— Есть что-нибудь еще, Эмбер? — спросил Эрик. На этот раз голос его был мягок по-настоящему.
потому что он видел ее слезы и догадался об их причине Тут Дункан заметил, что очень крепко сжимает пальцы Эмбер.
— Я причинил тебе боль? — спросил он.
Эмбер покачала головой, но не захотела посмотреть Дункану в глаза. Длинные пальцы, крепко взявшиеся за подбородок, заставили ее поднять голову.
— Бесценная Эмбер, — сказал Дункан. — Почему ты плачешь?
Губы ее дрогнули, но заговорить она не смогла, слезы душили ее и слова застревали в горле.
— Может, ты видишь в моих воспоминаниях что-то такое, чего не вижу я? — продолжал Дункан.
Эмбер покачала головой и попыталась отстраниться от Дункана. Но он не выпустил ее из рук.
— Может, это… — начал он.
— Оставь ее в покое, — резко вмешался Эрик. — Отпусти ее, не держи. Дай ей возможность успокоиться.
Через голову Эмбер Дункан посмотрел на человека, чьи глаза были подобны глазам волкодавов и тоже светились отраженным огнем.
— Здесь что-то не так? — спросил Дункан. — Что-то, что касается Наделенных Знанием? Поэтому она и не хочет мне говорить?
— Хотел бы я, чтобы это было так, — пробормотал Эрик. — Дела, относящиеся к Знанию, поддаются разуму. Дела же сердечные — нет.
— Говори понятнее.
— Это очень просто, — сказал Эрик. — Ты стоял в церкви с женской туфлей в руке.
— И как это связано с тем, что Эмбер плачет? — с досадой спросил Дункан.
— Она отдала сердце человеку, который уже женат. Достаточная причина для слез, не так ли?
Сначала Дункан не понял. А когда понял, то схватил Эмбер в объятия и засмеялся. Через мгновение засмеялась и Эмбер, почувствовав истинность того открытия, которое только что сделал Дункан.
— Я же отдавал туфлю другому мужчине, а не принимал ее от него, — сказал Дункан. — И это он женился на владелице туфли, а вовсе не я!
Волкодавы вскочили на ноги, подняли кверху морды и ликующе завыли.
Дункан смотрел на собак и размышлял, какой демон в них вселился.
Эмбер же смотрела на Эрика и спрашивала себя, отчего он почувствовал ликование столь сильное, что оно передалось и собакам, и те излили его в ночную тьму.
Глава 10
— Ты послал их одних к священному Каменному Кольцу? — спросила Кассандра с выражением ужаса на лице.
— Да, — ответил Эрик. — Дункан хочет вернуть себе память до того, как окажется лежащим между ног Эмбер. Хотя было бы лучше наоборот.
— Ты слишком много на себя берешь!
— Как ты меня учила, — мягко сказал Эрик, — без риска нет выигрыша.
— Это не риск. Это просто безумие!
Эрик отвернулся от Кассандры и посмотрел вдаль, за Спрятанное Озеро и окружавшие его болота, где кормились мириады водоплавающих птиц. Низко нависшие облака срезали все верхушки гребня. Ниже облаков долина была рыжевато-коричневая и черная, вечнозеленая и бронзовая — расписная чаша, которая ждет, чтобы ее до краев наполнили напитком зимы.
Хотя Эрику не была видна вершина Стормхоулда, он знал, что на эту высокую гору скоро ляжет сверкающий снежный покров. Гуси и Кассандра были правы. К ним приближалась зима, закутанная в плащ из ледяного ветра.
Сокол у Эрика на запястье беспокойно зашевелился, встревоженный потоками чувств, бурливших за внешним спокойствием хозяина. Кассандра настороженно следила за птицей, потому что знала, что только волкодавы еще чутче улавливали настроение хозяина.
— Это, как ты говоришь, «безумие», — спокойно сказал он, — дает мне самый большой шанс удерживать южные земли до тех пор, пока не найду других хороших рыцарей, готовых поступить ко мне на службу.
— У твоего отца еще много других владений, — возразила Кассандра. — Позаботься лучше о них.
— Что ты мне предлагаешь, мудрейшая? Чтобы я уступил без боя замок Каменного Кольца Доминику ле Сабру?
— Да.
Сокол распустил крылья и издал пронзительный крик.
— А Морской Дом? — мягко спросил Эрик. — Не отдать ли его проклятому норманну? А Уинтерланс?
— В этом нет необходимости Каменное Кольцо — это единственный замок, упомянутый английским королем. С этим согласился, кстати, и шотландский король.
