Барбара Картленд - Любовь всегда выигрывает
Она сжимала пальцы до тех пор, пока не побелели костяшки. Наконец сдержанно, ровно произнесла;
— Я вам глубоко благодарна, сэр Маркус, за честь, которую вы мне оказали, и, прежде всего, должна извиниться за мое вчерашнее поведение. Вы застали меня врасплох и должны простить меня за то, что я поставила и вас, и ее светлость в неудобное положение, убежав столь бесцеремонно.
Не говорите больше ничего, — попросил сэр Маркус. — Обещаю вам, я буду прощать и худшие проступки. Это я виноват, что напугал вас. Вы трепетали в моих руках, как птичка в ловушке. Это меня возбуждало. Мне придется научить вас, дорогая, что значит любовь для мужчины, да и для женщины.
В его словах заключался подтекст. Тина покраснела, но ей удалось спокойно ответить:
— Я буду очень стараться в будущем вести себя более осмотрительно.
— Вы выйдете за меня, прежде чем мы отправимся в Брайтхелмстон? — вернулся сэр Маркус к прерванной теме.
Она взглянула на него и неожиданно увидела в его глазах огонь. Тина знала, что, хоть он и владеет собой, внутри у него все трепещет от возбуждения. И была почти убеждена, что история с путешествием принца Уэльского в Брайтхелмстон лишь предлог для того, чтобы поторопить ее с решением. Сэр Маркус нетерпелив, страстен и собственник до кончиков ногтей. Все ее тело кричало от ужаса перед этим человеком, а каждое его прикосновение к ней бросало в дрожь.
И все же альтернативы нет! Как бы на это ни смотреть, ее окружает огромная стена. Дрожащим голосом Тина сказала:
— Надеюсь, вы простите меня, сэр Маркус, но прежде, чем вы получите мой ответ, я должна поставить вам условие.
— Условие? — удивился он. — Что ж, уверен, это не очень сложно. Я хочу вас, Тина. Поэтому выполню все, что вы ни пожелаете, если, конечно, ваше условие не будет слишком обременительно.
— Спасибо, сэр Маркус, — чопорно произнесла Тина. — Только сначала лучше выслушайте меня, прежде чем давать обещание.
— Хорошо, — с улыбкой победителя отозвался он. Тина знала, что его огромные руки дотянутся до нее и он притянет ее к себе, а горячие, жадные губы будут искать ее губы — это только вопрос времени.
Сначала ей казалось, что она упадет в обморок, однако нечеловеческим усилием воли заставила себя произнести:
— Вот мое условие, сэр Маркус. — И от возбуждения она даже встала. — Если я пообещаю выйти за вас замуж, вы без всяких оговорок дадите мне сто тысяч фунтов, прежде чем мы отправимся в церковь, где нас объявят мужем и женой. — Сказав это, Тина не могла осмелиться взглянуть на него.
Сэр Маркус медленно поднялся; выражение его лица было серьезным, но глаза горели любопытством. Тина быстро предупредила:
— Я не могу — это часть моего условия, — я не могу и не стану отвечать на ваши вопросы!
Примерно с секунду он молчал. Тина даже успела решить, что в конце концов он отклонит ее предложение. Она разрывалась между желанием освободиться от него и страхом, что если он сейчас откажется, то ей не удастся спасти лорда Уинчингема. Затаив дыхание, Тина ждала и только теперь до нее дошло, насколько дерзко ее требование. Осмелились бы другие женщины просить так много? Но чем рисковали бы другие женщины, потеряв блестящую партию? А для нее деньги важнее человека, у которого она их требует.
Однако сэр Маркус помолчал, обнял ее и крепко прижал к себе.
— Ах вы маленький чертенок! — пробормотал он. — Вы дразните меня, не так ли? Вы играете в какую-то непонятную игру и испытываете мою преданность? Что ж, если вы требуете заплатить сто тысяч фунтов за вашу благосклонность, я не дрогну! Мне кажется, это еще дешево!
По его голосу Тина поняла, что его желание становится все сильнее. Ей хотелось уткнуться в его плечо, но он поднял ее подбородок и повернул ее лицо к себе.
В его глазах горел огонь, и она почувствовала на свода: губах его губы. В этот момент ей показалось, будто он вторгается в святая святых ее души. Она даже не Пробовала сопротивляться, а его страсть разгоралась все жарче. Он целовал ее бешено, неистово, причиняя боль ее губам, глазам, щекам и мягкой белой шее.
Ей казалось, что даже в аду она не испытывала бы больших мучений. И более сильного унижения ей еще ре приходилось переживать. Но, сообразив, что ниже опуститься она уже не может, Тина наконец освободилась.
Сэр Маркус отошел к окну.
— Тина, вы вскружили мне голову! — произнес он густым, почти неузнаваемым голосом. — Но мне не придется долго ждать! Скоро вы станете моей, а там уж я научу вас отвечать на мои поцелуи, желать меня так же сильно, как я желаю вас! — Он коротко рассмеялся. — Вы, безусловно, умеете привлекать мужчин! Я всегда любил непокорных лошадей и женщин!
Тина стояла, словно окаменев. Она была оскорблена его словами, но это не имело значения. В ее сердце жила тайная, неразделенная любовь, и только она одна властвовала над ней.
Поцелуи сэра Маркуса были ей неприятны, но она уговаривала себя, что это можно пережить. То, что для нее важно, остается нетронутым. Он может овладеть ее телом, мучить и осквернять его, но он никогда не тронет ее сердце!
Она закрыла глаза, чтобы не видеть его, и услышала смех.
— Вот уж не думал, что стрела Купидона пронзит мое сердце! Но я страдаю от любви, как любой неотесанный деревенский мужлан, влюбленный в первую попавшуюся девчонку!
Он подошел к ней.
— Вы получите деньги, и я не буду задавать вам никаких вопросов, по крайней мере, сейчас, но я тоже поставлю условие! Мы поженимся в течение недели! Договорились?
Вначале Тина заколебалась, однако вовремя вспомнила, что, согласившись с требованием сэра Маркуса, она облегчит участь лорда Уинчингема. Он заплатит долг мистеру Ламптону, а потом, продав часть своего имущества, удовлетворит и требования остальных кредиторов. В Уинче много картин и серебра, за которые можно получить тысячи фунтов, сумму достаточную, по крайней мере для того, чтобы расплатиться с мистером Хантом и более крупными кредиторами. Он обещал расплатиться с ними через две недели. Что ж, они свое получат! Как только лорд Уинчингем отдаст карточный долг мистеру Ламптону, у него уже не будет причин скрывать, что он может: удовлетворить своих кредиторов, расставшись с некоторыми семейными сокровищами.
Тина глубоко вздохнула и чуть слышно пролепетала:
— Я согласна.
Сэр Маркус хотел снова поцеловать ее, но она уклонилась.
— Я должна пойти и сообщить ее светлости о своем решении! — заявила Тина и выбежала из комнаты прежде, чем он сумел ее поймать.
Она слышала, как он звал ее, пока бежала по лестнице, но не обернулась. Лишь добежав до последней площадки, брезгливо вытерла рот, стремясь стереть следы не только прикосновений его губ, но и его богатства, положения, власти и желания обладать ею. Боже правый, как же она его ненавидит!
