Джулия Бирн - Пленница викинга
– Спасибо, дружище.
– Не благодари и не сомневайся в том, что люди пойдут за тобой. Кого волнует, что ты наполовину англичанин? Сейчас датчане с ними воюют, а не мы. Да и Эгиль наверняка женился бы на твоей матери, если бы она не умерла. Может, Торкель знал о его намерении. Ты должен найти его хотя бы для того, чтобы выяснить, почему Ингрид заткнули рот.
Рорик прищурился.
– Так ты думаешь, ее убили?
– Она могла набирать воду и поскользнуться, но Ивейна в этом сомневается. Они с Анной очень бурно это обсуждали, но вот про баню я так ничего и не понял.
Рорик ругнулся и пошел еще быстрее.
– Проклятье, я и забыл.
– Что забыл?
– Оттар напал на Ивейну в бане. Я думал, что по пьяни. Поэтому я и собирался его изгнать. Но Ивейна сказала, что в бане ее заперла Гуннхильд. Это значит…
– Это значит, что они собирались ее опозорить. – Торольв присвистнул. – Анна именно так и сказала. Будет лучше, если ты возьмешь Ивейну с собой, когда поедешь к Торкелю.
– Я верю рассказу Ингрид, так что нечего тратить время на поиски доказательств. Мне нужно собирать людей и готовить корабль.
– Я сам все сделаю, пока вы с Ивейной будете искать Торкеля. Поездка пойдет вам на пользу. – Торольв с невинным видом посмотрел на небо. – Погода прекрасная. А ты тем временем сможешь убедить Ивейну, что женился на ней не ради мести.
В первое мгновение он подумал, что зашел слишком далеко. Рорик окинул его угрожающим взглядом.
– С этой горы можно спуститься и побыстрее, дружище, если тебе не терпится.
– Нет уж, спасибо, Рорик. – Торольв победоносно улыбнулся. – Я предпочитаю вернуться живым.
– Гм.
Остаток пути прошел в молчании.
Таким же молчанием встретил их дом. Ничего удивительного: было поздно, и солнце, не опускающееся летом за горизонт, было окутано серой ночной дымкой.
Торольв заикнулся было о еде, но Рорик направился прямиком в спальню. Ему не хотелось встречаться с кем-нибудь из родни, а еда и вовсе на ум не шла.
У двери он замешкался, не зная чего ожидать. После того, что случилось сегодня в зале, Ивейна могла встретить его слезами или ледяным молчанием. Но это не важно. Он уже принял решение.
Рорик открыл дверь.
Ивейна сидела на краю кровати, сложив руки. Несмотря на поздний час, она была полностью одета, даже головной убор не сняла. В ее глазах читалась настороженность.
Он плотно закрыл дверь и через силу произнес:
– Я отвезу тебя в Англию.
Ее ресницы дрогнули.
– Ну что? – воскликнул он, испугавшись ее молчания. – Я думал, ты обрадуешься. Ты требовала, чтобы я послал гонца к твоему кузену, с того самого дня…
– Обрадуюсь? Когда вернусь опозоренной и буду знать, что твоя месть свершилась?
Ивейна говорила тихо, но Рорик слышал дрожь в ее голосе, видел мертвенную бледность ее лица. Он не мог сделать этого. Даже поклявшись держаться от нее подальше, он не мог ей солгать.
– Ивейна, я никогда не использовал женщин для мести. Пожалуйста, поверь мне.
Она смотрела на него темными, бездонными глазами.
– Ты на корабле расспрашивал меня о моих родственниках. Ты узнал королевское знамя в Селси.
– Да, но к мести это не имеет никакого отношения. Ты не виновата в смерти Ситрика. К тому же, как только ты выздоровела, и я узнал…
Рорик умолк и отвернулся. Что узнал? – безмолвно спрашивала Ивейна. – Что ты хотел меня? А сейчас хочешь?
– Тогда зачем везти меня в Англию? – прошептала она.
– Я не собираюсь повторять ошибки моего отца.
Девушка вздрогнула, как от пощечины.
– Конечно. Ты хочешь, чтобы в твоих детях было больше норвежской крови, чем английской. Я прекрасно тебя понимаю.
– Сомневаюсь, – прорычал Рорик, повернувшись к ней. А затем застыл, и в его глазах вспыхнуло какое-то непонятное чувство. – Ты могла забеременеть. Ты ведь скажешь мне, если узнаешь, да, Ивейна?
Это скорее походило на приказ, чем на просьбу, но девушка кивнула, зная, что никогда не воспользуется ребенком, чтобы привязать к себе Рорика.
Но было что-то странное в его голосе, в его напряженной позе. Надежда?
Нет, – подумала Ивейна, когда Рорик отвернулся и начал расстегивать пояс. – Он как будто боится надеяться. Значит ли это, что он хочет ребенка? Нашего ребенка? Но зачем тогда везти меня к Эдуарду?
Неожиданно она догадалась, и ее сердце чуть не лопнуло от отчаяния. Тьма окутала ее мир, оставив лишь тонкую полоску света, и в этом свете серебряным пламенем горело одно-единственное слово.
Выкуп.
Да, – думала девушка, зажмурившись от невыносимой боли. – Рорик изгнан из родного дома; ему нужны деньги, чтобы начать новую жизнь. Все просто и понятно. И никто его не осудит.
Господи, она не может думать об этом. Не может задать вопрос. Ответ «да» ее убьет. Но если она не заговорит, если не разожмет когти, сдавившие ее сердце, то наверняка сломается, расплачется, бросится на него с кулаками. Или того хуже – попросит не расставаться с ней.
– Торольв рассказал тебе про Ингрид? – с судорожным вздохом спросила она. – Про Торкеля?
– Да. – Рорик нахмурился. – И о твоих подозрениях тоже, но или Гуннхильд и Оттар способны находиться в двух местах одновременно, или Ингрид всего-навсего поскользнулась, когда набирала воду.
Ивейна покачала головой.
– Ингрид не ходила за водой. Ей было не по силам носить через луг тяжелые ведра.
– Значит, пошла прогуляться и оступилась.
Теперь уже нахмурилась Ивейна.
– Ингрид была слишком дряхлой, чтобы ходить на прогулки. Почему ты меня не слушаешь? Пойди отыщи Торкеля и…
– Проклятье! Зачем? – неожиданно крикнул он.
– Потому что твой отец был человеком чести, – закричала Ивейна в ответ, и пламя ее гнева оказалось сильнее, чем боль.
– Ты так хорошо его знаешь? После целого дня знакомства?
– Я знаю достаточно, и хотела бы узнать больше. Если ты не собираешься искать Торкеля, я выясню, где он живет, и пойду к нему сама.
– Не глупи, – сказал Рорик.
– А разве не глупо закрывать глаза на то, что случилось с Ингрид? Я не могу, Рорик. Я… – Она умолкла; ее голос сорвался. Причина заключалась не только в смерти Ингрид. Ее терзали самые противоречивые чувства; ужас от мысли, что она больше не нужна Рорику, смешивался с болью, любовью и яростью из-за того, что он не понимает этого, не видит ее внутреннюю борьбу.
– Ивейна… – Он шагнул к ней, затем остановился и присел на краешек кровати в двух шагах от нее. – Какая разница, все рассказала Ингрид или не все?
– Значит, это важно, если ее убили.
– Ты действительно в это веришь?
– Да. Я должна выяснить, Рорик. Я чувствую себя виноватой. Если бы я сразу прислушалась к ее словам, она могла бы остаться в живых.
