Барбара Картленд - Любовь священна
«Как же она молода!» — подумал он.
Но тут же у него мелькнула мысль, что в основных жизненных принципах, которых он всегда старался придерживаться, но о которых нередко забывал, увлекаясь чисто внешними сторонами окружающего его мира, она была зрела и мудра.
И каким же заблуждением с его стороны было придавать этому такое значение и хотя бы на минуту поверить, что брак с женщиной вроде леди Милли сможет принести ему счастье!
И он снова, уже в который раз, услышал голос Селины, читающей стихи в тот ужасный день, когда они бежали из публичного дома в Алжире. Девушка была охвачена ужасом, и, тем не менее, слова, которые она произносила, до сих пор вспоминались герцогу как самая совершенная мелодия:
Но расскажи о прежних днях счастливых
И сердце, полном целомудренной любви,
Когда ты жил с собой и с миром в мире.
Именно это она и подарила ему — чистую, непорочную любовь. Он понимал, что это дар, который получают лишь немногие.
Он наблюдал за ней, а она тем временем почти добралась до самой вершины крутого холма, где маленькая тропинка, по которой она шла, переходила в широкую дорогу. Голова ее была опущена, и только теперь герцог увидел, что девушка плачет.
Он подошел ближе и позвал ее своим низким голосом:
— Селина!
Она вздрогнула и подняла глаза. Они были наполнены слезами, которые бежали и по щекам.
— Дорогая! Любимая! — произнес он. — Как вы могли убежать от меня?
Он обнял ее.
Девушка сделала слабую попытку помешать ему. Однако он прижал ее к себе так крепко, что ей стало трудно дышать, и коснулся губами ее губ. Он целовал ее, и с каждым его поцелуем удивление и восторг, которые она испытала тогда, за алтарем, казалось, снова овладевали ею. Она зажмурила глаза, как бы защищая их от волшебного золотистого солнечного света, и всем своим существом поддалась обаянию нежного прикосновения герцога. Губы ее становились мягкими и послушными от его поцелуев.
А герцог тем временем, целовал глаза девушки, мокрые от слез щеки и снова ее губы. Он целовал ее страстно и отчаянно, как человек, едва не потерявший самое дорогое в жизни.
И только услышав звук возвращающегося экипажа, он поднял голову, продолжая, однако, обнимать Селину. Когда лошади подъехали к ним совсем близко, он посадил ее в экипаж и сел рядом с девушкой.
Лакей закрыл дверь, и лошади тронулись, медленно спускаясь по крутой дороге. Селина наконец заговорила:
— Это… так несправедливо, — чуть слышно произнесла она. — Я должна уйти.
— Неужели вы действительно думаете, что я вам позволю это сделать? — спросил герцог. — Вы принадлежите мне, вы моя, я никуда вас не отпущу.
— Я… должна, — сказала она нерешительно. — Я доставляю вам неприятности. О вас… говорят.
— А я думал, что вы думаете обо мне, — сказал герцог. — О моя маленькая, глупенькая девочка! Какое это имеет значение, кто что говорит, если нас связывает нечто драгоценное, удивительное, то, чего им не понять?
Он чувствовал, что она дрожит, и взяв ее за подбородок, повернул к себе ее лицо.
— Я люблю вас, моя дорогая.
— Но эта леди сказала, что вы… собираетесь жениться на ней, — прошептала Селина.
Герцог прижал ее крепче.
— Я хочу кое-что сказать вам, — сказал он. — Я никогда — и это правда, Селина, — никогда не просил ни одну женщину выйти за меня замуж. Никогда в жизни.
Она посмотрела ему в глаза, а он очень мягко добавил:
— Выйдете ли вы за меня замуж, дорогая? Ведь я не могу жить без вас.
Он заметил, как лицо девушки озарило какое-то неземное сияние, делающее ее еще красивее.
Она отвернулась от него.
— Но ведь я… не знатна. Все будут в шоке, если вы… женитесь на мне. Но может быть, я могла бы остаться у вас и… никто бы об этом не узнал… как бы у вас… в гареме.
Герцог засмеялся.
— Дорогая моя, бесценная! — воскликнул он. — Неужели вы думаете, что это возможно, даже если бы я принял ваше предложение?
Он снова повернул ее лицо к себе.
— Я хочу, чтобы вы всегда были со мной, — сказал он. — Не тайно, а как моя жена, как моя любовь, днем и ночью.
Герцог снова коснулся ее губ своими губами, и Селина поняла, что слова излишни.
Они принадлежали друг другу. Она была частью его, а он частью ее. Никакая брачная контора не могла бы сблизить их больше.
— Я люблю вас, — прошептала она, когда в их поцелуях наступила короткая пауза. — Я люблю… вас так, что не могу… думать ни о чем другом. Я только… хочу делать, то, что… хотите вы.
— Я ведь сказал, что вы можете доверять мне, — произнес герцог.
Тут он с удивлением обнаружил, что они уже приехали. Помогая Селине выйти из экипажа, он увидел, что туфли ее в грязи, а подол платья покрыт пыльцой цветов.
— Я должна переодеться, — сказала она.
— Только недолго, — ответил герцог.
Девушка поспешила наверх, а вслед за ней и горничная помочь ей переодеться.
Взглянув на себя в зеркало, Селина расстроилась, оттого что волосы ее растрепались на ветру. Она не замечала, что ее глаза сияют от восторга, а губы горят от поцелуев герцога.
Вниз Селина спустилась в белом платье, также от мадам Франсуазы, а так как она была безмерно счастлива, то взяла белую розу из вазы на столике в своей комнате и приколола цветок себе в волосы.
Герцог ждал ее в гостиной. Взглянув на девушку, появившуюся в дверях, он поймал себя на мысли, что никогда еще не видел столь чистого существа, которое в такой мере было бы воплощением невинности.
Их глаза встретились, и герцог протянул руки. Селина подбежала к нему, и он крепко прижал ее к себе.
— Что вы делали так долго? — спросил он.
— Прошло не более десяти минут, — ответила она.
— Я ждал десять веков, — сказал он. — Вероятно, так и есть! Мне кажется, я ждал вас с незапамятных времен. — Он еще крепче прижал ее к себе со словами: — Но теперь, найдя вас, я постараюсь больше никогда вас не потерять.
Он целовал ее, пока комната не поплыла у нее перед глазами, и она не могла уже ни о чем думать, а только чувствовала невыразимый восторг. Потом герцог посадил ее на диван и произнес несколько нерешительно:
— У меня множество планов, дорогая. Надеюсь, вы одобрите их.
— Я одобрю все, что вы захотите, — ответила Селина. — Но вы уверены… вполне уверены… — заканчивать фразу не было необходимости.
— Я уверен, — твердо сказал он, — что хочу быть с вами, и не было в моей жизни желания сильнее, и что мы с вами больше никогда не расстанемся.
Поднеся ее руку к губам он поцеловал каждый ее пальчик, а потом мягкую ладонь.
Он чувствовал, как она трепещет, и добавил:
