Луиза Аллен - Возлюбленная виконта
Эллиотт поймал ее, она услышала его крик, застыла, после чего наступила тишина.
Белла снова очнулась. Прижалась к Эллиотту. Голова покоилась на его плече, его рука обнимала ее.
— Арабелла?
— М-м-м?
— Хотите услышать, что вы доставили удовольствие своему мужу? — Белла не видела его лицо, но чувствовала, что он улыбается.
— Я так не думаю. — Она улыбнулась и поцеловала его гладкую кожу под ключицей.
— Не хотите вернуться к себе?
«О нет. Мне не хотелось бы. Я лучше останусь здесь с тобой, и, может быть…» Однако тогда было не в моде, чтобы жены делили спальню с мужьями, к тому же Эллиотт хотел уединиться и отдохнуть. Как-никак, то, что ей казалось чудом, он считал той малостью, которую следует ожидать от любовницы. Он очень терпелив.
— Спасибо. Думаю, придется. — Белла говорила по возможности вежливо и отстраненно. Ей не следует проявлять страсть и испортить то, что достигла сегодня.
Эллиотт какое-то время лежал неподвижно, затем встал, взял ее на руки и отнес в постель.
— Спокойной ночи, моя дорогая. — Он наклонился, поцеловал ее и ушел.
Глава 15
После ночи, ставшей откровением, Эллиотт всю следующую неделю продолжал совершенствовать достигнутое. Каждую ночь он приходил к Белле, они начинали целоваться. Ночью продолжались долгие страстные поцелуи, он с неизведанным прежде наслаждением учил ее, как прислушиваться к собственному телу и читать его желания. Но после ласк он покидал Беллу. Ей хотелось, чтобы он остался, и они могли поговорить в спокойной интимной обстановке. Белла рассказала бы ему о своих чувствах, а он, возможно, поведал о своих надеждах и планах. Однако виконтессы не виснут на шее своих мужей и не ведут себя так, будто они равноправные партнеры в любовном союзе.
Было бы неправильно и неблагодарно ожидать больше, чем Эллиотт уже дал ей.
— Миледи? — спросила Гвен, увидев выражение лица Беллы в зеркале. Рука с расческой повисла в воздухе.
— Ничего страшного. Просто мне в голову пришла глупая мысль, что я не способна кое-что сделать. Сегодня я снова отправлюсь навестить арендаторов. Так что собери мою повседневную одежду, пожалуйста.
Белле казалось, что все идет хорошо. Она ехала в кабриолете, конюх держал вожжи, Гвен сидела рядом с ней. Ей хотелось бы научиться править лошадьми, но Эллиотт и слышать не хотел об этом, пока она беременна. Даже на территории имения она должна была ходить вместе с Гвен и конюхом.
— Вы балуете меня, — заметила она, стараясь говорить непринужденно, надеясь, что он пообещает вести ее сам, чтобы они могли остаться наедине. Тогда она могла бы посмотреть, как он работает.
— Я присматриваю за вами, — лишь ответил он и ушел. Время, проводимое за завтраком, становилось исключительно ценным. Обеды проходили по всей форме. За столом они сидели одни. Эллиотт давал ей новые уроки. Эта формальность продолжалась вечером, они осторожно беседовали на нейтральные темы за чаем, но никогда не переставали думать о предстоящей встрече в спальне. После этого наступала чудесная пора любви, затем одиночество в роскошной постели.
— Миссис Трабшоу, миледи, — объявил конюх, останавливаясь перед домиком с провисшей крышей и заросшим садом. — Вы говорили, что сегодня хотите начать с этого места.
— Спасибо, Джон.
Белла вышла из кабриолета и заставила себя думать о том, что ей неподвластно. Миссис Фэншоу рассказала ей о семействе Трабшоу. Отец убежал от лесников, преследовавших его за браконьерство. Его не видели целых семь месяцев. У старшей дочери была искалечена нога, она передвигалась на костылях. Сын быстро шел по тому же преступному пути, что и его отец, а миссис Трабшоу была на последнем месяце беременности. Ребенок мог появиться со дня на день.
— Это семейство настоящее бедствие, — тихо сказала Гвен, несшая корзинку, которую Белла собрала сегодня утром. Сыр, бекон, масло, немного одежды, детские пеленки и деньги. Все это могло облегчить жизнь, но лишь на короткое время.
Дверь открыл мальчик и угрюмо взглянул на гостей.
— Доброе утро. Твоя мама дома?
— Угу. Миледи, — добавил он, когда Гвен подняла руку, чтобы дать ему подзатыльник. Белла глубоко вдохнула свежий воздух и вошла в зловонный, душный домик.
— Это список того, что, по-моему, следует починить. — Арабелла пододвинула бумагу через стол к Эллиотту. — Я посетила домики, где, по словам миссис Фэншоу, живут самые нуждающиеся семьи, так что, возможно, я еще не видела худшие из них.
Эллиотт взял список. В нем были перечислены не только дефекты, но и нередко их причины.
— Отсыревшие стены, осыпающаяся штукатурка, густо разросшиеся кустарники, расположенные близко к дому, сломанные кровельные желоба, — прочитал он напротив одного пункта. — Похоже, вы разбираетесь в том, о чем пишете, — прокомментировал он. — Я попрошу Тернера немедленно начать починку.
— Все объясняется лишь умением наблюдать, — сказала Арабелла.
Эллиотт видел, что его реакция заставляет ее нервничать. Белла не спускала с него пристального взгляда.
Он надеялся, что она и днем будет вести себя непринужденно, раз их любовь стала приносить удовольствие, однако, когда прежние опасения улеглись, она почему-то стала не менее, а еще более сдержанной. И это не плохо. Это как раз тот самый компанейский нетребовательный брак, который он мог бы ждать от жены, воспитанной именно ради такой цели.
— Там есть еще список мужчин и парней, которые ищут работу.
— Я собираюсь перемостить подъездную дорогу, к тому же надо починить стену длиной почти в полмили. Так что смогу обеспечить большую часть этих людей работой. — Эллиотт взял второй лист, хотел положить его на стопку других бумаг, но вдруг обратил внимание на одно имя. — Молодой Трабшоу?
— Ему всего тринадцать лет. После того как отец ушел, ему пора заняться работой, а не слоняться без дела и напрашиваться на неприятности.
— Как раз этим он и занят. Я не очень уверен в нем. Арабелла, вы пожалели его глаза и притворную наивность? — Увидев ее серьезный взгляд, он захотел обойти стол и поцеловать ее.
— Уилли Трабшоу столь же безобиден, как ласка. — Белла заставила его рассмеяться. — А я предпочитаю голубые глаза, — пробормотала она.
— Вы, случайно, не заигрываете со мной, леди Хэдли? — спросил Эллиотт весело, несмотря на то что его дыхание вдруг по непонятной причине прервалось.
— Я не знаю, как это делается. Но не сомневаюсь, что вы могли бы научить меня этому.
— Думаю, уроки вам не нужны. Пожалуй, инстинкт вас не подведет. — Эллиотт раздумывал над тем, как бы запереть дверь кабинета и овладеть ею прямо на ковре. Это означало бы полную победу. — Моя дорогая, вы расцвели.
