Джулия Куин - Герцог и я
Она повернулась, чтобы отойти, но почувствовала, что он схватил ее за руку. Опустив глаза, она некоторое время завороженно смотрела, как его белая перчатка выделяется на фоне ее розового рукава. Смотрела и ожидала, чтобы она поползла вниз к ее оголенному локтю. Но этого, конечно, не произошло. Такое могло случиться только в ее мечтах.
— Пожалуйста, Дафна, — сказал он, — не уходите.
Голос был тих, но настойчив, и без всяких видимых причин ее бросило в дрожь.
Она подняла голову, встретившись с ним глазами.
— Прошу вас, простите меня, — сказал он. Дафна кивнула. Слов она найти не могла. Однако Саймону хотелось остановить ее, объяснить все.
— Я не… — Он помолчал. — У нас с отцом были плохие отношения. Очень… Поэтому я… я предпочитаю не говорить о нем.
Дафна смотрела на него в немом удивлении: никогда еще в разговоре с ней он не подыскивал слова с таким трудом.
Он резко втянул воздух, потом выдохнул. Что с ним такое? Плохо себя чувствует?
— Когда вы упомянули о нем… — продолжал Саймон, но что-то по-прежнему мешало ему говорить. — Я сразу начал… Мои мысли обратились в прошлое, и я… Я не смог сдержать з… злости.
— Извините, — проговорила Дафна. И опять не знала, что еще сказать.
— Злости не по отношению к вам, — продолжил он.
Серо-голубые глаза впились в ее зрачки, но взгляд уже не казался таким холодным, суровым, он заметно потеплел.
Саймон судорожно проглотил комок, мешавший дышать.
— Я был зол на самого себя, — договорил он.
— И на отца? — полувопросительно и тихо произнесла она. — Но отчего?
Он не ответил. Впрочем, она и не ждала ответа.
Его рука все еще лежала на ее локте, она прикрыла ее своей.
— Не хотите выйти на свежий воздух? — ласково предложила она. — У вас такой вид… Вам бы не помешало.
Саймон согласно кивнул:
— Хорошо. А вы оставайтесь здесь. Энтони оторвет мне голову, если увидит нас вместе на веранде.
— Пусть он отрывает собственную голову! Мне надоела его опека!
— Бедняга пытается быть для вас хорошим старшим братом.
Дафна с раздраженным недоумением уставилась на Саймона.
— На чьей стороне вы сами, милорд? Что-то не могу понять.
Не отвечая на вопрос, он сказал:
— Хорошо. Давайте немного прогуляемся. Но имейте в виду: одного брата я еще сумею выдержать, но если он призовет на помощь всех остальных, мне конец.
Дафна восприняла шутку с напряженной улыбкой и молча кивнула в сторону двери, выходящей на веранду. Рука Саймона крепче сжала ее локоть, они сделали уже несколько шагов к выходу, когда позади раздался громкий окрик:
— Гастингс!
Саймон мгновенно повернулся, мысленно отметив, что за короткое время после возвращения из своих странствий он уже привык к новому имени. Это ему не понравилось. С большим удовольствием он продолжал бы носить свое прежнее имя — Клайвдон, не так напоминавшее об отце и обо всем, что с ним связано.
К нему подходил пожилой джентльмен, опирающийся на трость.
— Тот самый герцог, о котором я вам говорила, — успела шепнуть Дафна. — Кажется, его фамилия Мидлторп.
Саймон кивнул и оглянулся по сторонам, мечтая удрать или провалиться на месте, но выхода не было.
— Дорогой Гастингс, — сказал старик, подойдя вплотную и похлопывая Саймона по плечу. — Давно хочу познакомиться с вами. Я Мидлторп. Ваш отец был моим хорошим другом.
Саймон поклонился, коротко и резко, почти по-военному, хотя в армии никогда не служил.
— Знаете, — продолжал Мидлторп, — отец весьма переживал ваше длительное отсутствие, это мне хороню известно… И он говорил…
Кажется, этот человек произносил еще что-то — Саймон почти не слышал, не различал слов: в нем зрел беспомощный гнев, переходящий в ярость, и сосредоточивалось это чувство, как ни странно, в полости рта, обжигая изнутри гортань и щеки, обволакивая язык. Он вновь чувствовал себя восьмилетним и боялся, даже был уверен, что если попытается сейчас заговорить, звуки будут так же унизительно-беспомощно вырываться изо рта, как в то далекое время.
Но он не хотел, не мог снова испытать прежнее унижение. Ни перед кем. В первую очередь перед самим собой. Ибо оно напоминало о страшных одиноких годах детства, о мальчике, отвергнутом единственным близким человеком — родным отцом.
Непроизвольно, он сам не понял каким образом, ему удалось исторгнуть членораздельный звук, гласный звук «О!», который пришелся кстати и заменил целую фразу. В нем было все, что нужно: вежливое удивление, приветствие, даже — можно было понять и так — просьба продолжать разговор.
Герцог Мидлторп именно так и понял.
— Ваш отец, — сказал он, — умер на моих руках.
Саймон на этот раз не ответил даже междометием. Вместо него Дафна сочувственно произнесла:
— О Боже…
— Он просил меня, — продолжал старик, — передать вам кое-какие бумаги. Письма к вам. Я храню их у себя дома.
— Сожгите их.
Слова вырвались у Саймона сами собой. Без его участия. Дафна слегка вскрикнула и схватила Мидлторпа за рукав:
— О, нет, нет! Не делайте этого. Гастингс, возможно, не хочет видеть их сейчас, в данное время… Но потом он может передумать.
Саймон смерил ее ледяным взглядом и снова повернулся к собеседнику:
— Я говорю: сожгите их.
— Я… О да…
Мидлторп явно был в растерянности. Должно быть, он знал или догадывался, что отец и сын находились не в лучших отношениях, но покойный герцог не открыл ему всей правды, а потому старик не понимал, как ему сейчас действовать. В расчете на помощь он бросил умоляющий взгляд на Дафну и произнес:
— Помимо бумаг и писем он просил передать вам кое-что на словах… Я… я мог бы это сделать, если желаете, прямо сейчас.
Говоря все это, он смотрел на Дафну, не на Саймона.
Вместо ответа тот оставил локоть своей спутницы и молча направился ко входу на веранду.
— Извините его, — обратилась Дафна к ошеломленному герцогу. — Я уверена, он не хотел вас обидеть.
Выражение лица Мидлторпа недвусмысленно говорило о том, что он придерживался противоположного мнения, и Дафна посчитала нужным добавить:
— По-видимому, имя отца у него связано с какими-то тяжелыми переживаниями.
Мидлторп кивнул, соглашаясь:
— Его отец предупреждал меня о чем-то подобном. Но я все же не думал, что это так серьезно… Однако теперь…
Дафна взволнованно смотрела в сторону веранды.
— Да, видимо, очень серьезно, — подтвердила она и поспешно добавила:
— Пожалуй, пойду к нему.
— Конечно, — согласился старик. Уже на ходу она обернулась:
— Прошу вас, герцог, не сжигайте эти бумаги.
— Я никогда и не думал об этом, но…
Дафна остановилась — в голосе Мидлторпа ей послышалось что-то серьезное.
