Барбара Картленд - Невнимательный жених
— Мой… мой муж давал вам подобное обещание? — спросила Люсинда.
— Да, да! Он обещать, клятва, вы понимать? Он любить меня, он любить меня так сильно — меня, Хуанита, которая может иметь любой мужчина, любой мужчина, я выбирать! Но я выбирать его, мой лорд, потому что я любить его и он любить меня!
— Вы так сильно его любите? — мягко спросила Люсинда.
— Больше жизнь! — ответ Хуаниты был полон драматизма.
— Садитесь, и давайте поговорим, — сказала Люсинда. — Мне надо вам кое-что рассказать.
Хуанита насторожилась.
— Это плохой новость?
— Да, — со вздохом ответила Люсинда, — боюсь, это плохая новость.
Неохотно, будто наслаждаясь всем представлением, Хуанита опустила на стол стилет и села рядом с Люсиндой.
— То, что я хочу сказать вам, — начала Люсинда, — должно остаться между нами. Вы должны поклясться мне, что никому ничего не расскажете, потому что сведения, которые я сообщу вам, могут исходить только от меня. Я окажусь в неловком положении, если что-то станет известно. Вы обещаете?
— Я обещать, — ответила Хуанита, — но если это касаться мой лорд, я не держать обещание.
Вдруг она с подозрением взглянула на Люсинду.
— Вы ждать ребенок! Вот что вы хотеть сказать мне!
— Да нет же, нет, — ответила Люсинда. — Ничего подобного. Если вы не дадите обещание держать все в тайне, я не буду ничего рассказывать. — Она поднялась с дивана. — Сеньорита, в таком случае нам больше не о чем говорить.
— Нет, нет! Не уходить! — воскликнула Хуанита. — Этот секрет я обещать не рассказывать! Вы мне рассказывать, хорошо?
— Хорошо, я расскажу вам, — сказала Люсинда. — Дайте мне клятву, что будете держать все в тайне.
Она посмотрела на камин и увидела на нем четки.
— Вы католичка? — Хуанита в ответ кивнула. Люсинда протянула ей четки.
— Поклянитесь, — произнесла она, — что вы никогда не сообщите моему мужу то, что я вам сейчас скажу.
Мгновение Хуанита колебалась, но потом взяла четки в руки.
— Клянусь! — мрачно проговорила она. — Я клянусь!
Люсинда опять села.
— Тайна заключается в том, — начала она тихо, — что мой муж потерял почти все свои деньги!
Она услышала, как у Хуаниты перехватило дыхание от удивления, и продолжала:
— Конечно, если ваше чувство к его светлости настолько глубоко, как вы говорите, именно для вас изменение его положения не будет иметь значения. Теперь у него нет возможности давать вам столько денег, покупать лошадей, драгоценности, но ваша нежность и любовь выше всех этих пустяков. Вы останетесь его любовницей, и он сможет рассчитывать на вашу помощь и поддержку в трудное для него время.
— Когда это происходить? — спросила Хуанита.
— Мы только что узнали, — ответила Люсинда, — что его поверенный, которому мой муж полностью доверял, сбежал, похитив большую часть его состояния. Но никто не должен знать — было бы глупо, как вы понимаете, дать понять кредиторам, что им еще долго придется ждать своих денег.
— Да, да, это я понимать, — сказала Хуанита.
— Вы можете себе представить, в каком отчаянии его светлость, — продолжала Люсинда, — но он не хочет, чтобы о его несчастье стало известно. И только ваша столь искренне проявленная преданность позволила мне открыть вам секрет.
— Это есть правда? — спросила Хуанита. — Мне говорить, что его светлость очень богат — один из самый богатый джентльмен в Англия.
— Так и было, — со вздохом ответила Люсинда, — всего несколько недель назад. Теперь на него обрушилось это бедствие.
— Это есть беда» — согласилась Хуанита, — очень большой беда.
Ее тон изменился. Она резко встала и бросила взгляд на каминные часы.
— Скоро мне ходить в «Ковент-Гарден», — сказала она. — Но сначала я сделать что-то. Я писать письмо, да!
— Надеюсь, не моему мужу? — быстро спросила Люсинда. — Помните, что вы мне обещали.
— Нет, нет, не мой лорд. Джентльмену, который пригласить меня на ужин. Очень приятный джентльмен, очень богатый. Я ему еще не давать ответ.
А теперь я ему говорить «да», мы будем ужин, вы понимать?
— Понимаю, — ответила Люсинда.
— Это не значить, что я больше не любить мой лорд, — продолжала Хуанита, — я его любить очень сильно, но женщина должна позаботиться о себе, вы понимать?
— Понимаю, — опять ответила Люсинда.
— Я думать, мой лорд очень счастливый иметь такой очаровательный и элегантный жена, — улыбнулась Хуанита. — И вы очень счастливый тоже, что он — как говорить по-английски — такой неотразимый. Я его любил очень сильно.
Люсинда заметила, что последние слова Хуанита произнесла в прошедшем времени. Люсинда с улыбкой протянула руку.
— Желаю вам счастья, сеньорита, — сказала она. — Надеюсь, что в один прекрасный день я увижу вас в театре.
— Дайте мне знать, когда вы приходить в «Ковент-Гарден», — сказала танцовщица, — и я буду танцевать очень хороший, очень лучший, только для вас, да?
— Я буду очень рада, — ответила Люсинда.
Танцовщица открыла дверь:
— Я был бы рад говорить: «Передавать привет мой лорд», но я знать, что вы не говорить ему о наш встреча.
— Нет, он не должен об этом знать, — искренне ответила Люсинда.
— Никогда не рассказывать ему, я обещать, — сказала Хуанита. — Но вы быть добрый к нему, потому что он такой неотразимый. Вы любить его?
Несмотря на столь откровенный разговор, Люсинда колебалась, прежде чем ответить. И неожиданно для самой себя она внезапно произнесла:
— Да… я люблю его.
Глава 9
— Я люблю его!
Идя по залитым солнцем улицам, Люсинда непрестанно повторяла про себя эти слова:
— ..Я люблю его!
В цокании копыт по мостовой, в стуке колес проезжавших мимо экипажей, казалось, слышались те же слова: «Я люблю его!.. Я люблю его!»
Невозможно было поверить, что вопрос какой-то танцовщицы приведет Люсинду к пониманию того, что с ней происходило все это время.
«Должно быть, — думала Люсинда, — я полюбила его с первого взгляда — того дерзкого франта в лихо заломленной шляпе, кричавшего на нас с Натом из своего высокого фаэтона и прогонявшего нас с занятого места».
В тот момент она решила, что ненавидит его!
В темно-зеленом пальто со множеством пелерин, исключительно изысканном галстуке, восседая в фаэтоне, запряженном парой великолепных лошадей, он показался ей существом из другого мира.
— Как он смеет! — жаловалась она Нату.
И все же в глубине души она восхищалась его непреклонностью, позволяющей ему, невзирая на окружающих, добиваться всего, чего он хотел.
Сейчас она могла сказать, что, предлагая выйти за него замуж вместо Эстер, она едва ли приносила себя в жертву. С одной стороны, ей было жаль отца, но в то же время она не переставала задавать себе вопрос: пошла ли бы она с той же готовностью на брак с кем-либо другим?
