Кэтрин Коултер - Невеста-наследница
— Твоя аналогия, быть может, и забавна, но не имеет никакого отношения к действительности. Если бы тебе было больно, я бы посадил тебя перед собой и мы бы ехали на лошади вдвоем. Ты сидела бы у меня на бедрах, и это облегчило бы твою боль.
— Благодарю тебя, Колин, но я бы предпочла ехать одна.
— Как тебе угодно, Джоан.
— И еще я бы предпочла подольше побыть в Эдинбурге.
— Эту тему мы уже обсуждали, и я объяснил тебе, почему мы уехали так быстро. В Эдинбурге тебе грозила опасность, а я не хочу, чтобы твоя жизнь подвергалась опасности. Поэтому я везу тебя в замок Вир. А сам вернусь в Эдинбург. И у тебя в замке, и у меня в городе будет множество дел.
— Мне совершенно не хочется остаться без тебя в незнакомом замке среди незнакомых мне людей.
— Какая тебе разница, знакомые они или незнакомые, — ведь ты будешь в замке хозяйкой. Если тебе что-либо не понравится, ты сможешь сообщить мне об этом, когда я вернусь. Ты можешь даже составить списки того, что, по твоему мнению, необходимо изменить. По возвращении я непременно просмотрю их.
— Ты говоришь так, будто я тебе не жена, а малолетняя дочь. Предположим, я буду недовольна кем-то из прислуги — что мне тогда делать: уволить плохого слугу или всего лишь упомянуть об этом в списке, чтобы по возвращении хозяин…
— Не хозяин, а лэрд.
— … Чтобы лэрд мог рассмотреть этот вопрос и вынести решение?
— Ты — графиня Эшбернхем.
— Да? И какие же это дает мне права, кроме права составлять списки и обращаться к тебе с просьбами?
— Ты нарочно пытаешься вывести меня из терпения, Джоан. Лучше посмотри на ту птицу — это чернозобик.
— Надо же, как много ты знаешь! А знаешь ли ты, что у этих птиц появляется на брюхе черная полоска, когда они собираются спариваться? Не знаешь? Как видно, тебя не слишком хорошо учили в Оксфорде. Впрочем, возможно, тут больше виноват ты сам. По-видимому, ты слишком много времени тратил не на учебу, а на спаривание со всеми твоими любовницами в этой гостинице в Чиппинг-Нортоне.
— Спаривание — грубое слово, Джоан. Ты не должна употреблять его. И ты стала чересчур бойка на язык, до того бойка, что у меня руки чешутся выбросить тебя за борт:
Но Синджен продолжала как ни в чем не бывало:
— У меня к вам только одна просьба, лэрд: я хочу остаться с вами. Несмотря ни на что, я ваша жена.
— Что значит «несмотря ни на что»? Ты имеешь в виду свои не самые приятные ощущения в супружеской постели? Ну, хорошо, я понимаю, что тебе не очень-то понравился неизбежный результат нашего брачного союза. У тебя внутри довольно узко, а я действовал с чрезмерным пылом. Да, я не должен был принуждать тебя к близости в третий раз, но за это я уже извинялся, и не один раз. И я тебе объяснил, что потом тебе будет лучше. Неужели ты не можешь мне поверить?
— Не могу. Твой орган останется таким же, как сейчас: слишком крупным и слишком грубым.
— Джоан, твои слова граничат с неприличием.
— Иди ты к черту, Колин!
— Ты смотрела в зеркало на свое лицо, Джоан? Видела тот порез, который оставил на нем осколок камня? А ведь этот осколок был отколот не чем иным, как пулей. Тебя могли серьезно ранить и даже убить. Поэтому ты останешься в замке Вир до тех пор, пока грозящая тебе опасность не будет устранена.
— Но я даже не успела осмотреть Эдинбургский замок!
— Поскольку всю свою остальную жизнь ты проведешь в Шотландии, ты сможешь осматривать этот замок так часто, как пожелаешь.
— А Макферсоны живут в Эдинбурге?
— Нет, их усадьба расположена примерно в пятнадцати милях от границы моих владений, но я слышал, что старый лэрд, глава рода, сейчас находится в Эдинбурге. В городе, неподалеку от здания шотландского парламента, у Макферсонов есть собственный весьма удобный дом. Но дело не только в Макферсонах, помимо них, у меня есть и множество других забот, о которых я тебе уже не раз говорил. Мне надо переговорить с банкирами и договориться со строителями. Надо заказать новую мебель. Надо прикупить овец, перевезти их в имение и…
Тут он замолк, потому что она, не говоря ни слова, повернулась к нему спиной. Черт бы его побрал! Как будто ей, его жене, нет никакого дела ни до заказа новой мебели, ни до покупки скота, ни до ремонта замка! Он решил устранить ее от всех дел! Она уже исчерпала все свои доводы. Они на него не подействовали.
Она села на саквояж. Он расплющился под ее тяжестью, но она продолжала сидеть на раздавленном саквояже, поджав под себя ноги. Она больше ничего не сказала своему мужу. До того как они покинули Кинросс-Хаус, он больше не набрасывался на нее — и то хорошо. У нее до сих пор болело между ног, сильно болело, но она в этом ни за что ему не признается, даже если он станет ее убивать — впрочем, можно надеяться, что до этого дело не дойдет.
Час спустя, сойдя на берег и приторочив свои саквояжи к седлам, они уже направлялись к замку Вир.
— Возможно, чуть позже, в июле или в августе, мы сможем совершить путешествие в Горную страну. Там поразительные пейзажи. Приехать туда с равнины — это примерно то же самое, что из тихого озера вдруг попасть в бурное море. Все там будто вздыблено, и признаков цивилизации — никаких. Тебе там понравится.
— Да, — отрывисто произнесла Синджен. Каждый шаг лошади причинял ей боль. Она была превосходной наездницей, но прежде ей никогда не бывало больно от верховой езды. Как она ни меняла положение в седле, ничего не помогало.
Колин посмотрел на нее. Она ехала, глядя прямо перед собой и высоко держа подбородок (последние два дня он все время был вздернут). На ней была та же самая синяя амазонка, в которой она скакала рядом с ним верхом во время их побега. Этот строгий, без вычурности наряд был ей к лицу, потому что его молодая жена была высока и изящна, к тому же синий цвет прекрасно гармонировал с ее белой кожей. Ее волосы были аккуратно заправлены под такую же синюю бархатную шапочку со страусовым пером, которое, плавно закругляясь, почти касалось ее правой щеки. И амазонка, и шапочка запылились и выглядели потрепанными, но они все равно ему нравились. Теперь, когда у него есть деньги, он сможет покупать ей красивые вещи. Он представил себе ее белые ноги, гладкие бедра и ощутил желание.
— Мы остановимся перекусить на постоялом дворе около Лэнарка. Там ты впервые попробуешь наши шотландские кушанья. Эгнес, которая готовит еду в Кинросс-Хаусе, всегда презирала местную кухню. Ее мать была англичанкой из Йоркшира, поэтому она всему предпочитает говядину с отварной картошкой — блюдо само по себе хорошее, но не шотландское. Возможно, вдобавок ко всему прочему на постоялом дворе тебе подадут свежие овсяные печенья с имбирем.
