Чужая жена. Пари для графа (СИ) - Байм Елена
- Это долг жизни. – начал я.
- Более двадцати лет назад, как ты помнишь, шла долгая кровопролитная война с соседями. Мой отец, в ту пору молодой граф Стенли, сын Маркиза Моранийского, получил приказ сдержать наступление врага на южной границе. С отрядом в пятьдесят человек, отец выдвинулся к границе, но по пути их отряд попал в хорошо подготовленную западню. Началось жестокое сражение. Когда в живых осталось менее половины солдат, а мой отец серьезно ранен, его отряд, лишившись капитана, начал беспорядочное отступление. Иноземные захватчики продолжали преследовать остатки отряда, по пути добивая раненых.
Как говорил отец, он лежал под деревом, хрипя от острой боли в ногах, пронзенных стрелами, не в силах пошевелиться, ожидая своей незавидной участи. Вдруг к нему подполз юнец, в одежде местного дворянина, со знанием дела быстро снял мешающие доспехи, нарвал лоскуты из своей рубахи и перетянул кровоточащие раны. Улучив момент, когда враг удалился на приличное расстояние в погоне за спасающимся бегством графским отрядом, взвалил раненого капитана себе на спину и потащил в лес. Более суток он нес отца на себе, изредка останавливаясь, чтобы проверить перевязку, напоить раненого водой и перевести дух. К ночи они вышли на небольшой лагерь, где графу промыли раны, сытно накормили, и приставили лекаря.
Оказалось, этот юнец был старшим сыном престарелого барона Престона, отказавшегося покидать свое родовое поместье, несмотря на прорыв границы врагом. Как ты понял, этот старший сын и был будущим отцом Эммы. Он собрал оставшихся людей (в основном, женщин и стариков), скотину, запас продовольствия и увел вглубь леса, ожидая подкрепление от ближайших баронов и графов, а сам вместе с деревенскими мужчинами вернулся в поместье, чтобы задержать наступление.
Услышав звуки завязавшегося боя, его наспех собранный отряд спешил на подмогу к моему отцу, но не успели. Отдав приказ лучникам отрезать преследователей от убегающих с поля боя графских солдат, Томас Престон с двумя мужчинами отправился на поиски выживших, где заметил и спас моего отца.
В дальнейшем отец объединил под своим командованием отряды, пришедшие на помощь, и спустя пару месяцев выбил неприятеля с наших земель, за что и получил свою знаменитую награду из рук императора, которую в детстве мы с тобой любили тайком рассматривать, прокрадываясь ночью в отцовский кабинет.
- Помню, помню. – Задумчиво произнес Алекс. – Я тогда мечтал, когда вырасту, обучусь военному делу, пойду в императорскую армию и обязательно дослужусь до маршала. А по факту прожигаю жизнь в столичных увеселениях, играю в карты, пью вино, люблю женщин…
Одним глотком осушив бокал, Алекс поднялся, снял свой камзол и, небрежно бросив на кресло, подошел к потухшему камину.
- А за спасение Его сиятельство предложило брак со своим сыном?
- Да, отец посчитал это долгом жизни. Я тогда только родился, барон Престон был холост. Но граф дал слово, что если у его спасителя родится дочь, то в благодарность он женит своего старшего сына, наследника рода на ней. Через три года у барона родилась одна дочь, потом вторая. И все это время мой отец поддерживал связь со своим нареченным братом и ждал, когда младшей исполнится 21 год, чтобы объявить о помолвке. Они планировали отпраздновать помолвку не раньше следующего года, но из-за болезни барона ее перенесли на завтра, ведь ей как раз исполнится 21 год. А я не готов расстаться со своей свободой!!! Мне всего 26 лет! Я хочу дышать полной грудью, делать то, что взбредет в голову, не заботясь о приличиях. Мне еще рано становиться отцом! - В сердцах ударив кулаком по столу, я замолчал, продолжая размышлять о превратностях судьбы. – Эта помолвка так не вовремя…
- Я согласен.
- Что? – удивился я, не сразу поняв, что Алекс хочет этим сказать.
- Заключим пари. Твоя невеста сама отменяет помолвку, а взамен я получаю твое небольшое уютное поместье на востоке Гростона.
- А ты не обнаглел? – нарочито недовольно произнес я, в душе неистово ликуя, что друг согласился помочь расторгнуть помолвку. Зная, как действует его обаяние на женщин, я не сомневался в победе Алекса и если честно, был готов предложить больше - пятьдесят тысяч золотых – свое годовое содержание. В итоге получилось в разы выгоднее, чем я ожидал. Поместье стоило в два раза дешевле и практически не использовалось, поскольку предназначалось для гостей, проездом оказавшихся в столице.
- Договорились. – с торжественным ликованием я подошел и похлопал друга по плечам.
И по сложившейся за годы дружбы традиции, мы встали друг напротив друга, сжали согнутую в локте правую руку в кулак, и по очереди начали приносить клятвы, закрепляющие спор.
- Я, граф Максимиллиан Моранийский, призываю в свидетели праотцов своего рода, что сдержу обещание, добровольное данное моему дорогому другу, в случае его успеха в споре отдать ему восточное поместье, подаренное мне отцом на год взросления.
- Я, граф Алекс Бреннон, призываю в свидетели праотцов своего рода, что добровольно принимаю пари моего дорогого друга, и вверяю ему один золотой, который станет полной платой и избавит мой род от обязательств в случае моего поражения.
Речь Алексу давалась с трудом, сказались три кубка опорожненной им крепкой травяной настойки. Но держался он с достоинством, как и положено графу. А зная его быструю отходчивость от хороших выдержанных напитков, я был уверен, что к полудню он будет бодр и с холодным умом.
Разжав кулак, Алекс передал мне нагретую теплом его ладони монету. Отныне пари считалось заключенным.
К полудню наш родовой замок будто ожил, наполнился шумом снующих по делам служанок, изумительным ароматом сдобы, доносящимся из кухни и громкой бранью из кабинета. К моему батюшке срочно прибыл гонец и сообщил о неотложных делах, требующих немедленного присутствия маркиза в центральной деревне. Оказалось, неделю назад начался странный падеж скота, выявить болезнь не смогли. Испугавшись господского гнева, староста деревни сбежал, прихватив все книги учета.
Не желая терять время, отец распорядился приготовить ему карету и незамедлительно вызвал меня к себе.
- Дорогой сын мой. – Начал батюшка, Маркиз Стенли Маронийский. – С прискорбием должен сообщить, что неотложные дела вынуждают меня покинуть дом и отправиться в центральную деревню. Если в дороге бед не приключится, то завтра утром я достигну земель. Печально осознавать, но раньше трех дней обратно не обернусь. Я в растерянности. С одной стороны, я обязался выполнить последнюю волю дражайшего барона Престона, а с другой стороны я так долго ждал дня, когда небеса подарят мне дочь и подтвердят ваш союз, мечтал ввести твою невесту в наш замок. Печаль змеюкой терзает мое слабое сердце.
Я очень хорошо знал характер отца. Все неотложные дела маркизата он предпочитал решать самостоятельно, изредка привлекая старшего советника. Однако, несмотря на кажущуюся силу и молодость души, степенный возраст отражался на его теле. Ступени на второй этаж давались с неимоверным трудом, появилась одышка, частые боли в ногах. И как я не уговаривал перенести хозяйские покои на первый этаж, отец твердо стоял на своем.
И сейчас я настойчиво пытался отговорить его от поездки и отправить меня, вместо него, но он остался непоколебим.
- Тебе невесту встречать надо, а не по деревням околачиваться, да лошадей с коровами рассматривать. Решено! Завтра к ужину помолвка, как и задумывалось, негоже на смертном одре друга подводить. Матильда последние распоряжения отдаст, остальное готово.
- Надеюсь, ты ничего не задумал неблаговидного, сын? – пристально вглядываясь в мое лицо, спросил отец, словно хотел получить подтверждение того, что я покорился его воле и не испорчу торжество.
Я с грустью глубоко вздохнул. Обманывать отца тягостно и больно, но моя свобода дороже. А со своей проснувшейся совестью я договорюсь, как-нибудь…
