Рыжее наследство - Ромич Инна

Старая нянька замолчала, пожевав беззубым ртом. Девушке самой стало так грустно, что захотелось плакать. «Очень уж мы любили друг друга...» Наверное, это так страшно — потерять любимого человека. Эрика крепко обняла ее. Кэтрин давно стала членом их семьи, ведь она нянчила сначала маленького сэра Родерика, а потом последовала за своим воспитанником в Тейндел, когда барон Генри Перси изгнал своего старшего сына из родового замка. Сколько Эрика помнила, нянька всегда была старой, сгорбленной и морщинистой, словно трухлявый пень на болоте. Трудно поверить, что когда-то и она была молодой... Муж Кэтрин погиб давным-давно, еще в битве при Бэннокберне [7], и с тех пор Кэт жила с ними.

Эрика частенько просила Кэт рассказать о тех временах, и она охотно делилась своими воспоминаниями. Детьми они всегда с восхищением слушали эти рассказы, и Эрику всегда озноб пробирал, когда она думала об Уильяме Уоллесе и короле Брюсе [8], битве при Бэннокберне, о славной победе шотландцев... Лишь десять лет спустя молодой король Эдуард III в битве при Хали- дон-Хилле смог вернуть Англии власть над непокорной Шотландией. Эрика вздохнула. Это было так давно! Она еще даже не родилась. Все это невольно затрагивало в ее душе неведомые струны. Картины грандиозной битвы, шотландские шилтроны [9], грозно ощетинившиеся длинными копьями, проносились перед ее глазами, и волосы на голове вставали дыбом. Как, должно быть, страшно было этим простым людям, которые шли на закованных в латы рыцарей, навстречу своей смерти! Девушка знала, что там, при Бэннокберне, сражался ее дед-шотландец, но никто и никогда из домашних не заговаривал с ней на эту тему. Видимо, отцу не очень-то приятно было вспоминать о поражении соотечественников, в котором был отчасти повинен и его тесть.

Эрика подумала о том, как удивительно сложилась ее судьба. Один ее дед — англичанин, знатный и надменный лорд Перси, королевский наместник. Второй — патриот, отдавший жизнь за свободу Шотландии, известный своим буйным нравом Томас Рэндолф, граф Мар, ближайший соратник короля Брюса. Именно за тайную женитьбу на его дочери лорд Перси и изгнал из дома своего сына Родерика. Отец... Когда-то ему прочили блестящее будущее — богатство, почет, слава... Сейчас он изгнанник, бедный и всеми забытый. Эрика почти не помнила свою мать — баронесса Эйлин Тейндел погибла вскоре после рождения дочери, и смерть ее была страшна... Отец запретил говорить об этом.

Чего же больше в ней самой? С малых лет Эрика слушала шотландские сказки, почти каждый день видела пастухов-шотландцев в тяжелых черно-белых клетчатых пледах, которые пасли скот на крутых склонах Чевиотских гор. Их соседями были и шотландцы, и англичане. Частенько, когда она шалила, отец со вздохом говорил: «Это в тебе играет кровь старого Рэндолфа. Вот рыжий дьявол!» А Кэт, ругая свою воспитанницу за очередную проделку, всегда приговаривала: «Чертов английский характер!» Вот и думай, кто виноват...

— Что мы можем знать о промысле Божьем? — неожиданно вновь заговорила старая Кэтрин, отвлекая Эрику от грустных мыслей о ее семье. — Когда твоя бабка, мать сэра Родерика, едва родив его, подхватила горячку, я как раз потеряла своего только что рожденного ребенка. И как можно было иначе истолковать эту случайность, что я, с полными грудями молока, брела по дороге, изнемогая от голода, а твой дед послал всех своих слуг рыскать по округе, чтобы найти кормилицу для своего наследника? Конечно, это было знамение Господне, когда они наткнулись на меня. Если бы не твой отец, который заменил мне мое дитя, я ожесточилась бы сердцем и что-нибудь с собой сделала. А так я поняла, что не все англичане злы и жестоки, среди них встречаются добрые люди. Все Перси хорошо со мной обращались. Я привязалась к вам и считаю вас своей семьей. Мне ничего больше не надо на старости лет.

— И все же я не понимаю... — задумчиво покачала головой девушка. — Если бы я только что похоронила своих близких и встретила тех, кто мог быть виноват в их гибели... Я бы отомстила!

У нее непроизвольно сжались кулачки, в зеленых глазах вспыхнули гневные искорки.

Кэтрин окинула ее взглядом.

— Ты поймешь, Эрика, когда вырастешь. Не всегда месть приносит облегчение. Мстить людям лишь за то, что они англичане или шотландцы, не велит Господь. Судить о человеке надо не по той стране, в которой он живет, а по тому, какая у него душа... Все, пора приниматься за дело, — неожиданно, без всякого перехода заявила Кэтрин, поднимаясь со ступеньки и отряхивая платье. — А то так мы и до вечера не управимся.

Эрика, недовольно скривившись, пошла за ней. Вот так всегда — только сядешь, как тебя вновь заставляют работать! Где уж тут помнить о своем знатном происхождении... Они давно уже были простыми небогатыми дворянами, у которых осталось только доброе имя, полуразрушенный замок, две коровы, четыре лошади, стадо гусей да два десятка овец.

Минуту спустя она уже усердно таскала тяжелые ведра из колодца в кухню. Не очень-то она любила это занятие, да что поделаешь, когда из слуг в доме была только старая Кэт да толстая лентяйка Долли, которая наверняка до сих пор спит! Еще в замке было с десяток воинов, и отец раздал свой куцый надел земли им в аренду, надеясь хоть как-то прокормиться самому и не дать умереть с голоду своим людям. Но это мало помогало — урожаи были небольшими, и обитатели замка Тейндел были бедны как церковные мыши. Хорошо хоть, что они сейчас не голодали. Чума, поразившая Британию пять лет назад, выкосила добрую половину населения, так что теперь стало некому обрабатывать землю. Бристоль, Лондон и другие крупные города вымерли наполовину, графства Уилтшир, Дорсет, Пул, Девоншир практически обезлюдели... В Эдинбурге чума тоже собрала обильную людскую жатву — болезни все равно, англичанин ты или шотландец. Их спасло то, что жили они в малонаселенной местности. Эрика прекрасно помнила, как ворота замка Тейндел, как и всех окрестных замков, почти год были наглухо закрыты от всех. Тогда они едва не умерли с голоду — приходилось есть даже траву, но черная смерть остановилась у подножия Чевиотских гор, унеся с собой лишь жителей двух поселений в долине Тейна. Так что теперь ей приходилось выполнять почти всю работу по дому.

Эрика вытерла ладонью пот со лба. Твердо пообещав себе убежать сегодня в лес, она поставила последнее ведро на пол. Кэтрин уже успела разжечь огонь и возилась у большой печи, собираясь стряпать.

— Уф! Все, Кэт. Пойду-ка я разбужу этих лежебок, своих братцев, да погоню их собирать хворост.

— Пойди, пойди, — согласилась старуха. — Пора бы уж. А не то приедет сэр Родерик, задаст им взбучку! Я уже растолкала Долли, она пошла доить коров, пока я приготовлю чего-нибудь поесть. Было бы неплохо, если бы Бран подстрелил какого-нибудь кролика.

— Да я сама подстрелю тебе кролика, — самоуверенно заявила Эрика. — Из пращи я попадаю с пятидесяти шагов. Да и из лука бью гораздо лучше, чем Бранвен, и уж тем более Г ил.

Старая нянька осуждающе покачала головой, слушая ее похвальбу. Девушка направилась к выходу, затягивая в узел распустившиеся волосы и весело напевая что-то себе под нос.

— Эй, барышня! Я вижу, ты опять намерилась убежать в лес на целый день? — строго окликнула ее Кэтрин. — И не думай! Помнишь, что отец тебе говорил? Нив коем случае не выходить одной за стены замка. Девочка, помяни мое слово, в стране скоро опять начнется война. Шотландцы что-то уж больно резво шастают туда-сюда, так что не вздумай!

Она погрозила девушке скрюченным пальцем, внимательно глядя на нее. Эрика равнодушно пожала плечами.

— Кэт, не говори ерунды. В этой стране война начинается каждый вторник. А вот кролик на обед был бы как нельзя более кстати.

— Не забудь лучше привести себя в порядок! — сурово приказала ей старая нянька. — Стрелять дичь — мужское дело. А ты расчешись да умойся. Помни о том, что я тебе сегодня говорила. Ты из рода Перси, а это ко многому обязывает.