Джейн Арчер - Шелковые шпоры
Когда на лагерь опустилась темнота, главарь принялся разжигать костер. Вскоре под котелком с тушенкой весело затрещал огонь. Только тут Тор ощутил чувство голода. Оставалось надеяться, что его накормят. Рассчитывать на французскую кухню не приходилось, но ему не до изысков.
Готовясь к ночлегу, бандиты расстилали одеяла и укладывали в изголовье седло. Все были заняты делом, и Тору пришло в голову, что он может этим воспользоваться. Прежде чем эта мелкота опомнится, он разорвет ремень и успеет скрыться в тени. Едва ли к нему приставят охрану. Скорее всего просто привяжут к дереву.
Довольный тем, что обнаружил просчет в их планах, он постарался встать, произведя как можно меньше шума. Но стоило ему подняться на ноги, как откуда-то вынырнул главарь. Положив руку на пистолет, он быстро подошел к Тору.
– Сидеть! – хрипло приказал коротышка. – Хлопот с тобой не оберешься… Хуже сарычей.
Тор застыл на месте. Да, он сразу понял: «Бешеные малолетки» были парни крутые.
– Руки затекли – пробормотал он и сел обратно. – Я есть хочу.
– Тебе дадут поесть. В последний раз.
Разбойник грозно поглядел ему в глаза и вернулся к костру.
2
Хармони Харпер боролась с желанием как следует пнуть заложника. Неужели он действительно рассчитывал потихоньку улизнуть из лагеря? Такая мысль была для нее оскорблением. Он слишком опасен. Она не собиралась брать в плен этого верзилу. Просто он подвернулся под руку, когда казалось, что у них нет ни малейшего шанса на спасение.
Как забыть об ужасе, охватившем ее при виде вооруженных людей? Они могли убить ее или кого-нибудь из детей. Только теперь до нее дошло, каким опасным делом занимается банда. Никогда раньше катастрофа не казалась такой близкой. Как она смеет подвергать маленьких страшному риску? Но другого выхода не было.
Она отвечала за них. Ей пришлось взвалить на себя тяжкий крест. Несколько месяцев она делала все, что могла, но этого было мало. А теперь, когда между ними затесался заложник, она не знала, что с ним делать. Не следовало брать его с собой. И все же она сделала это. Ладно, что было, то сплыло. Нужно думать о будущем.
В одном можно не сомневаться: миндальничать с ним не следует. Она не может себе этого позволить. Всю жизнь она ненавидела богатых, самоуверенных молодчиков. Хармони оглянулась на пленника. Теперь-то он потерял спесь.
Его лицо обгорело на солнце, одежда была грязной и рваной. Он у нее во власти: хочет казнит, хочет милует. Не миловать таких, как этот тип, Хармони не собиралась. И не без причины.
Девушка стояла на коленях, помешивая тушенку. Наконец та заклокотала. Разложив варево, она раздала котелки столпившимся у костра детям и принялась пересчитывать своих подчиненных. Семь. Все целы. Ее преследовал страх забыть или потерять кого-нибудь во время налета или бегства с места преступления. Стоило одной из лошадей сломать ногу… До сих пор им сопутствовала удача, но долго ли это протянется? Сегодня прозвучал первый звонок.
Хармони положила себе тушенки и принялась было за еду, но остановилась, вспомнив о заложнике, которого тоже нужно было накормить. Она встала и подошла к пленнику.
– Сесть к нам спиной.
Нельзя было позволить ему увидеть их без масок. Впрочем, едва ли он сумеет отсюда разглядеть их лица.
– Если мне развяжут руки, я справлюсь с едой сам.
– Нет. Повернуться спиной к костру.
Она сурово и презрительно смотрела на юношу.
– Почему?
– Делай что велят, иначе не получишь еды.
Он пожал плечами и отвернулся к дереву. Удовлетворившись этим, Хармони поглядела на костер и крикнула:
– Можете снять маски!
Подростки быстро последовали совету, начали есть и тихонько переговариваться. Еще с минуту девушка наблюдала за ними. Слишком послушными были дети, слишком осторожными, слишком взрослыми для своего возраста. Но она ничего не могла с этим поделать. Пока не могла…
Она неохотно села рядом с заложником.
– Я накормлю тебя. Но только без фокусов, иначе буду стрелять. А если не я, то кто-нибудь из них. Они хорошо обучены.
– Знаю. Видел их в поезде за работой.
Хармони кивнула, набрала в ложку тушенки и поднесла ее к губам Тора. Тот смерил девушку взглядом, открыл рот, быстро прожевал и проглотил кусок мяса.
– Вкусно…
Она пыталась сохранить спокойствие и твердость духа, волей-неволей глядя в лицо мужчине, которого ей следовало ненавидеть, но не могла не заметить его чувственные губы и гладкую кожу, освещенную пламенем костра. Светлые, выгоревшие на солнце волосы отливали золотом.
– Спасибо.
В устремленных на Хармони темно-голубых глазах появилось какое-то странное выражение. Она надеялась, что маска скроет ее лицо и пленник еще не скоро догадается, что перед ним не мальчишка-подросток. Но девушка слишком долго не оставалась наедине с мужчиной, и эта близость взволновала ее. Приказав себе не распускаться, она скормила юноше остатки тушенки и поднялась на ноги.
– Воды.
Хармони ушла, проверила, едят ли дети, поставила на место котелок, налила воды в жестяную кружку и вернулась. Встав на колени, она поднесла кружку к губам Тора, невзначай коснулась его щеки и отдернула руку, как ужаленная. Ему нужно побриться. Нет! Не следует думать о нем. Он не из их шайки. У него не может быть ни потребностей, ни желаний. Он чужой и должен остаться чужим, иначе она не сможет обращаться с ним, как с заложником.
– Хватит!
Она встала.
– Я хочу поговорить с тобой.
Кивком головы Тор предложил ей сесть рядом. Она продолжала стоять.
– Ты можешь утром отпустить меня. Здесь вы в безопасности. Я не видел ни одного лица. А даже если бы и увидел, никто не собирается воевать с детьми. Их просто задержат и отошлют домой. Я обещаю молчать и уйду на рассвете. Что ты на это скажешь?
– Я не могу рисковать.
– Поверь мне.
– Нет.
Девушка отвернулась и пошла к костру. Не следует обращать внимания на его слова. Она сняла платок, закрывавший нижнюю половину лица, почувствовала дуновение прохладного ветра и села к огню.
– Кому добавки?
Разложив остатки по котелкам, Хармони принялась за еду. Казалось, после страха, пережитого в поезде, ей кусок и горло не полезет, но тут она почувствовала лютый голод.
Она ела и всматривалась в лица детей, убеждаясь, что все довольны, если не счастливы. Мысль о кличках, которые они себе выбрали, начав новую жизнь, заставила ее улыбнуться.
Три шведки, дочери иммигранта, назвали себя Фейт, Хоуп и Черити.[2] Самая миниатюрная, мать которой была китаянкой, выбрала имя Стар,[3] имея в виду свою счастливую звезду. Тринадцатилетняя Тара, самая старшая, сделала своей кличкой название древней столицы Ирландии, откуда она приехала. Родившаяся в Индии Джесмин[4] окрестила себя именем ароматного цветка. Самая младшая, десятилетняя Блейз,[5] французско-африканского происхождения, поклялась носить свою кличку в память о том, что толкнуло их на этот путь.
