Джулия Грайс - Дикие розы
Человек вскрикнул от боли. Корри нанесла еще один удар. На этот раз он пришелся по голени.
– А! Чертова шлюха! Я покажу тебе, как…
Корри оглянулась, ища поддержки, но никто не видел, в каком затруднительном положении она оказалась. Люди по-прежнему толпами стекались к пароходам. Экипажи и телеги вязли в сплошном человеческом месиве. Здесь же валялся брошенный чемодан, из которого прямо на землю вывалилось какое-то тряпье. Корри снова попыталась крикнуть, но ее гортань пересохла.
– Грязная потаскуха! Я покажу тебе, как драться! Я заставлю тебя обслуживать моих клиентов, хочешь ты этого или нет…
Он замахнулся, чтобы ударить ее, но Корри успела отскочить, задев плечом камеру.
– Убирайтесь! Оставьте меня в покое!
Теперь она почти кричала. Почему же никто не спешил к ней на помощь?
Винные пары ударили в лицо Корри, когда толстяк снова бросился на нее. На этот раз он довольно сильно толкнул девушку прямо на камеру, так что треножник чуть не опрокинулся. В последнюю секунду Корри успела подхватить камеру. Было бы жалко потерять ее: мало того, что такая штука стоила двадцать четыре доллара, на то, чтобы научиться обращаться с ней, ушли месяцы!
– Что здесь происходит, черт побери?
Корри услышала над ухом спокойный, ровный голос и почувствовала, как кто-то поддерживает ее за локоть. В воздухе распространился аромат дорогой сигары и тот едва уловимый, неопределенный запах, который может принадлежать только мужчине.
Ее обидчик застыл в недоумении. Потом, как гигантская серая крыса, шмыгнул куда-то в сторону и бесследно растворился в толпе. Корри даже не успела заметить, как он исчез.
Она обернулась. Взгляд незнакомца горел непритворным гневом.
– Как вы оказались одна на пристани? Здесь не место для порядочной девушки!
Слова незнакомца привели Корри в такое негодование, что она снова лишилась дара речи и не могла произнести ни слова в свое оправдание.
Мужчина был высок и хорошо сложен. Свободный шевиотовый сюртук не мог скрыть массивности его плеч и великолепно развитой мускулатуры. Открытое, дружелюбное лицо с высоким лбом и крупной челюстью источало силу и самоуверенность. Но переносица была немного искривлена, как бывает, когда кость неправильно срастается после перелома. Большой чувственный рот и сеть морщинок у глаз говорили о веселом нраве.
Но сейчас он не производил впечатления весельчака. Мягким, но решительным движением он отобрал у Корри камеру и, к ее огромному удивлению, начал разбирать, потом развинтил треногу и стал укладывать все это в переносной ящик.
– Что вы делаете! Вы не можете… Вы не имеете права распоряжаться моей камерой!
– Может, и не имею, но кто-то же должен позаботиться о вас, раз вы не можете сделать этого сами, как я мог наблюдать.
Он присел на корточки, чтобы было удобнее укладывать аппаратуру. Корри заметила, как плотно сюртук обтягивает его плечи. Она подскочила к нему и почти закричала:
– Нет, позвольте! Я сама в состоянии позаботиться о себе, не прибегая к помощи посторонних мужчин. Я – фотограф. Я привыкла самостоятельно собирать и разбирать свою камеру.
Казалось, он не слышал ее криков, во всяком случае, они не помешали ему аккуратно упаковать камеру и тщательно проверить замки на ящике. Теперь он улыбался.
– Ну вот, все в полном порядке.
– Нет, не в порядке. Я еще не собираюсь уходить. Я обещала папе заснять пароходы, отплывающие на Юкон. Я… черт бы вас побрал!
Корри задыхалась от бессильной злобы, вот почему у нее вырвалось одно из папиных ругательств.
На губах незнакомца промелькнула усмешка. Он легко поднял ящик, как будто тот совсем ничего не весил, и сказал:
– Пойдемте, я провожу вас. Откуда вы знаете такие грубые слова? Кто бы мог подумать, что вы не только легкомысленны и самонадеянны, но к тому же употребляете выражения, не подобающие настоящей леди.
– Что вы сказали? Да я в большей степени леди, чем вы – джентльмен. Я не хочу, чтобы вы притрагивались к моей камере, я не хочу…
– Чего же вы хотите? Я вижу, что вы очень упрямое и своевольное юное создание.
Он взял Корри под руку и, не давая вырваться, повел к стоянке кебов.
– Нет! Я не хочу никуда идти. И не пойду!
Она попыталась затормозить, но незнакомец мягко и вместе с тем настойчиво продолжал идти вперед, не отпуская ее.
– Что вы делаете? Куда вы меня тащите? Я никуда не хочу ехать. Я еще не закончила фотографировать… Вы наглец!
– На сегодня, я полагаю, уже закончили.
Они подошли к веренице экипажей, выстроившихся вдоль тротуара. Один из них был пуст, рядом прохаживался какой-то человек, насвистывая и поглядывая по сторонам, – видимо, он сторожил пустую коляску. «Наглец» протянул ему монету и поблагодарил.
– Ну же, залезайте. Я отвезу вас домой. Мы поедем со всей скоростью, на какую способны мои лошади. А то вы и оглянуться не успеете, как будете снимать интерьеры борделей на Кэрни-стрит. Как вам нравится такая перспектива?
Он подсадил Корри в коляску, как будто она весила еще меньше, чем камера. Потом взял ящик и поставил ей в ноги.
– Следите, чтобы камера не разбилась.
Никогда прежде Корри не чувствовала себя такой беспомощной и вместе с тем разъяренной.
– Не волнуйтесь за камеру. Она не разобьется, потому что я никуда с вами не поеду. Я еще не закончила свою работу и собираюсь это сделать. Выпустите меня!
– Нет.
Человек легко запрыгнул в коляску и взял в руки вожжи. Через мгновение они неслись по улице, обгоняя повозки, трамваи и прохожих, туда, где город раскинулся на холмах и где среди садов и рощ блестели на солнце разноцветные крыши домов.
Корделия Стюарт украдкой взглянула на своего возницу. Он сидел совсем близко, поэтому казался еще крупнее, просто огромным. Его плечи заняли почти всю спинку сиденья, так что Корри пришлось ютиться в углу. Она выглядела совсем крошкой рядом с ним, хотя была достаточно высокой. Даже Эвери Курран имел бы довольно жалкий вид на его фоне. Кроме того, его руки были не только умелыми и расторопными, но и хорошо ухоженными, как у, настоящего джентльмена.
– Я живу на Ноб Хилл, – сказала Корри тихо. – Раз уж вы решили, не спрашивая согласия, доставить меня домой.
– А чем вам так уж плох дом? По крайней мере сегодня это для вас самое подходящее место.
Он улыбнулся ей открыто и приветливо. Эта улыбка придала его лицу озорное, мальчишеское выражение.
– Да, но я не хочу домой.
Корри нагнулась, чтобы проверить, все ли в порядке с камерой, потом выпрямилась и стала прибирать свои золотистые локоны, стараясь спрятать их под съехавшую набок шляпку.
– Какие красивые волосы, – сказал мужчина, любуясь их янтарным блеском. – Они прекрасно сочетаются с вашими карими глазами.
